История любит проторенные дорожки, зачем придумывать что‑то новое, когда народ, разинув рот, с аппетитом сожрал директорскую лапшу? Что интересно, никто не потрудился лишний раз пошевелить извилинами, задумавшись, как и когда женщина, перепуганная вторжением главного ПСа и его попискивающей ручной крысы, выкроила минутку на проведение Кровного ритуала? Да, Дамболдор бывает и умеет быть чертовски убедительным. Что есть, того у него не отнять.

На утро колдофотографии совочка с пеплом и ревущего малыша на руках счастливого папаши (быстро он утешился после смерти жены) украсили передовицы и обложки всех газет и журналов Магической Британии. Тёмный Лорд повержен! Хвала Герою! Британия чествует Победителя!

Однако новости пролетели мимо меня. Цельную картину происходивших событий удалось собрать гораздо позже со слов и рассказов Сириуса с Люпином. Изменение ауры спровоцировало магическую кому. Через месяц в больнице Святого Мунго, в палате отделения интенсивной терапии и снятия проклятий очнулся Гарри Джеймс Поттер, за время сна окончательно превратившийся в тёмного мага. По словам колдомедиков им не удалось снять неизвестное проклятие Того — кого — нельзя — называть, имеющее необратимый характер. Мысленно бьюсь головой «ап стену» и задаюсь вопросом, а был ли мальчик? Идеальная отмазка и великолепный способ скрыть некомпетентность — это свалить всю вину на Того — кого — нельзя — спросить. Джеймс Поттер, в компании Блека и Люпина, заскочивший навестить сына, стоически принял неутешительные новости, хотя, когда он заглянул в палату, в его глазах промелькнуло неприкрытое омерзение, а на лице большими буквами читалось:

«Какой позор! В насквозь светлой семье появился тёмный маг!»

Постояв с минуту на пороге и забыв отдать приготовленные выздоравливающему малышу гостинцы, он захлопнул дверь. Пялясь в потрескавшийся потолок (реакция Поттера отозвалось болью в сердце, инстинктивно я тянулся к этому человеку, получив вместо отцовской ласки, участия и объятий серпом по яйцам) я тогда подумал, что отныне не смогу больше воспринимать этого человека, как отца. Джеймс Поттер показал своё настоящее лицо. Для него мир имел только чёрные и белые тона — результат пропаганды Дамболдора и тёмные были обязательно злыми. Блек и Люпин — исключения, подтверждающие правило.

Сама собою пришла мысль, что теперь я для Поттера — пария. Так и произошло, «чуялка» не ошиблась. Повторив финт с Материнской Защитой, история решила низвести Гарольда Поттера, на имя Гарри я категорически отказался отзываться (Гарри, фьють — фьють, ко мне — собачья кличка), до существа второго сорта. В каноне неблагодарную работу взвалили на Дурслей, а здесь все обязанности, дабы не выносить сор из избы, легли на родную семью.

Нет, меня не третировали, не били, не заставляли работать. Периодически одевали и даже кормили (на кухне, отдельно от всех), и… не замечали. Человек — тень, интересный только эльфам — домовикам. Папашка стёр меня из своей жизни. Мачеха — через год Джеймс женился на Констанции Баттерфляй, истинной гриффиндорке выпуска восемьдесят первого года. Могу дать руку на отсечение, Дамболдор подсуетился и здесь, подсунув любовное зелье и свою протеже. Контроль и ещё раз контроль. Мачеха, дабы лишний раз не нервировать мужа и не нервничать самой, восприняла его отношение к нелюбимому чаду и всегда смотрела сквозь меня (я говорю — истинная гриффиндорка). Младшему братцу, вконец избалованному подарками и всеобщим почитанием, было пофиг. За младостью лет он просто не понимал, что творят взрослые, но уже знал, что они не любят и не замечают второго мальчика в семье и повторял все их ужимки. Самое печальное и поганое, постепенно от меня отвернулся единственный человек, который мне хоть как‑то симпатизировал. Через полтора года пустой взгляд Блека свободно скользил мимо крестника. Вы не представляете, как это тяжело быть призраком в собственном доме. Не сломаться мне помогла библиотека. Предоставленный самому себе, я окопался в наименее посещаемой части дома. В библиотеке, которую начал собирать пра — прадед нынешнего главы, хранилось множество редчайших книг по тёмной и светлой магии. Были фолианты, обоснованно утверждавшие, что деление на две половину условно. Нельзя поделить целое, делить стоит магов с их подходами к Магии. Как‑то спрятавшись за дальними стеллажами, я заметил директора, прогуливающегося вдоль «книжного развала». После его прогулок в регистрационном фолианте высветилась пропажа трёх редчайших книг времён Основателей. Потом, глядя на меня, добрый дедуля настоял на изъятии из библиотечного фонда книг по тёмной магии, мол Джеймсу надо уберечь Гарольда от соблазнов тёмной стороны силы, скрывающей свои ужасающие секреты в бумаге и печатном слове. Скоро мальчику исполнится пять лет, он вот — вот научится читать, не стоит провоцировать ребёнка тайнами, проникновенно сказал он. Предвидя подобное развитие событий, я сам изъял часть забавных книг «для лёгкого чтения» и слямзил регистрационный фолиант, спалив его в кухонной печи. Пусть эльфы попотеют, составляя новый каталог, а читаю я с двух с половиной лет, придурок старый.

Прошу прощения за невольный обман, не третировали меня свои, если так можно выразиться…. Насколько бы не была призрачной жизнь, но дни рождения никто не отменял. Ради соблюдения приличий, ведь все вокруг помнили, что у «национального героя» есть старший брат, главные семейные праздники мне вменялось встречать в кругу друзей, гостей и за праздничным столом. Сообразили, куда я клоню? Нет? Даю подсказку — какое семейство у нас самое преданное идеалам жареных цыплят? Без выводка мелких рыжих Уизли не обходился ни один детский приём. Пискля номер семь вечно таскала с собой пупса «Джейс», подозрительно похожего на главную живую достопримечательность рода Поттеров. Пухленький щекастый номер шесть в глаза не видел вилки и ложки, хватая еду руками и пожирая всё подряд. Близнецы, которым было шесть, потом семь лет, быстро вкурили: если они устроят розыгрыш или подшутят над старшим братом Джейса, то им ничего не будет, максимум пожурят. Два года они периодически отравляли мне жизнь. «Тень» не имела право дать сдачи. Поттер запретил тёмному отродью цепляться к гостям. Чай с поносным зельем (откуда они его брали и как умудрялись подливать?) — это ещё чуть ли не самая безобидная шутка. Ненавижу Уизли!

Больше года я лелеял почти несбыточную мечту отомстить рыжим сволочам, да и семейке «ласок» в целом подгадить. Прям, какая‑то навязчивая мания образовалась, спал и во сне видел отбитый сапогами ливер весёлых братцев и подавившегося вишенкой номера шестого. Умудрённые жизненным опытом старые люди говорят, если сильно что‑нибудь пожелать, то оно непременно сбудется. Видимо я желал очень сильно, прямо неистово. Ещё они говорят — бойтесь желаний своих. Я не боялся.

В конце концов, количество мышкиных слёзок превратилось в нескончаемый поток и затопило хорьков в «Норе». Дело было на Рождество. Удивительно, чистокровные маги в «энном» поколении — Поттеры и Уизли, праздновали маггловский праздник, наплевав на Йоль. Ладно Уизли, что можно взять с предателей крови, но мой папаша…. Здорово он проникся идеями всеобщего братства. Я бы его понял, отмечай он оба праздника, одно другому совершенно не мешает. Нет же, бородатый Наставник советует отъять замшелые средневековые догмы, а мы слепо прём за Крысоловом, играющем на дудочке. Идём топиться, напрочь отключив критическое восприятие мира.

Получив приглашение, чета Поттеров собралась в гости. Уизли устраивали рождественский приём «для своих», подозревая в «своих» старую орденскую гвардию. Слушая разглагольствование братца, о том, как у рыжих весело и можно будет поиграть в квиддич команда на команду, я пытался в уме совместить несовместимое. Ну, никакими правилами, исключениями или аксиомами не сопрягаются слова «приём», «Нора» и Уизли. Это как совместить свинью и трепетную лань. Результат опытов, однозначно, будет удручающим. Правда, мнения моего никто не спрашивал. Поттер побоялся оставить старшего сына одного в мэноре, видимо опасался, что чёрный маг спалит семейное гнёздышко, более смахивающее на проходной двор для всяких непрезентабельных и околокриминальных личностей, потому зачарованный портал перенёс четырёх человек.