Ангелина – девушка-весна

Я назову героиню своего романа Ангелиной. «Назову», потому что на самом деле ее звали иначе.

Это была хрупкая грациозная девушка. Настолько изящная, что те, кто разбирается в живописи, непременно нашли бы сходство с «девочкой на шаре». Ангелина словно сошла с холста великого итальянского художника XX века – Пабло Пикассо. Такая же милая и жизнерадостная. Где бы она не находилась, будь то степь, унылая и выжженная солнцем, или серый город с его нескончаемой  суетой, – Ангелина, как красный цветок в волосах гимнастки, всегда была ярким пятном. А цветущей весной и зеленым летом  на фоне буйной растительности Ангелина походила на лесную Нимфу. – Юная и красивая. Ей не требовался и венок из цветов, стоило только распустить длинные волосы, и вот она – девочка-весна.

Ангелина, безусловно, обладала больше чем просто приятной внешностью – была в ней и своя изюминка. Это и детская наивность, целомудренность и непосредственность. Она инстинктивно следовала своим внутренним порывам, любила всей душой, искренне выражая свои чувства и эмоции. Ей было чуждо кокетство, притворство и лицемерное поведение. Она не боялась быть собой, не стыдилась выражать свои мысли, душевные переживания, радости и смятения.

Ангелина любила музыку. С детских лет она играла на старом бабушкином пианино, вкладывая в мелодии личные чувства, отражая свое настроение. Поскольку Ангелина все принимала близко к сердцу, искренне сопереживала всем и каждому, не прячась за маской равнодушия, ей нужно было как-то выплескивать накопившиеся эмоции, и музыка была ей в этом лучшей помощницей. Игра на пианино давала Ангелине возможность самовыражения.

Но большинство не замечало красоты души Ангелины. Ее внутренний мир мало кого интересовал. Парни видели только то, что хотели видеть. – Стройную фигуру, приятные черты лица, шелковистые длинные волосы цвета карамели с золотистым отливом.

Ангелина не занималась бальными танцами, как, скажем, ее подруга Светлана, но ее осанка была такой же безупречной. Ровная спинка, прямые плечи, слегка приподнятый подбородок. Нос Ангелина высоко не задирала и не являлась обладательницей горделиво-пренебрежительного взгляда. Чаще всего она робко опускала ресницы, и на ее щеках розовел румянец. А по поводу носа она часто комплексовала еще со школьных лет – он не был ни прямым, ни вздернутым, а курносым с округлым кончиком. Но мама ее успокаивала, говоря, что только у добродушных людей бывает такой нос. – У злых и высокомерных носы прямые, длинные и острые.

Если кто-то всматривался в глаза Ангелины, его непременно завораживал необыкновенный чайный цвет. Не карие, не зеленые, а изумрудно-чайные. Такая палитра цветов вносила в образ Ангелины неразгаданную загадку. Ее улыбка не была такой таинственной, как у Мона Лизы, но пухлые и словно очерченные губы и ямочки на щеках делали улыбку Ангелины настолько естественной и позитивной, что ей можно было любоваться часами, как и «Джокондой» Леонардо да Винчи в XVI веке.

Но в XXI веке свои эталоны красоты. И если парень сказал «У тебя улыбка красивее, чем у Камерон Диас» – вот он современный комплимент. И подобные любезные сравнения, адресованные лучезарной открытой улыбке, Ангелине часто доводилось слышать от Леонида, которого она любила, не зная за что.

Обрывки воспоминаний

Летняя ночь разбросала по синему небу первые огоньки далеких звезд. По узкой тропинке шли двое. Они держались за руки и никуда не спешили. Только началось их очередное романтическое свидание, которому суждено было стать едва ли не последним, так как очередная подобная встреча произошла лишь более чем через 10 лет. Но в ту спокойную ночь двое влюбленных об этом еще не знали. Разве можно с уверенностью сказать, что никогда и ничего не может произойти вопреки твоим сегодняшним планам и надеждам?

Стройный силуэт девушки в светлом платье постепенно таял на фоне высоких и густых трав, колышущихся под натиском игривого ветра. Ангелина вела своего парня в глубь старой заросшей балки, где под прикрытием молчаливых дубов можно было бы распрощаться с невинностью.

Ангелина сама не знала что творила, ею двигала любовь и желание показать Леониду насколько сильны ее чувства. Она шептала нежные слова, не стесняясь, признавалась в любви, позволяла целовать не только губы, но и открытые плечи. Прижимаясь к сильной груди, не боялась быть ближе, чем раньше.

Молодой и еще совсем неопытный в любовных играх, Лёня вел себя скованно. Он не позволял себе лишнего. Его руки скользили по шифону скромненького платьица, не опускаясь ниже талии.

Леонид был симпатичным мальчиком. Семнадцатилетний боксер, высокий, сильный и, по мнению Ангелины, самый красивый и умный из всех, с кем она была знакома. В его объятиях Ангелина забывала обо всем. Даже на вопрос «семью восемь» ответила бы не сразу, не так, как на уроках – молниеносно, не задумываясь. Им и только им она восхищалась, рассказывая подружкам, какой он неповторимый, безукоризненный, самый-самый лучший.

Любовь к этому человеку разжигала в ней страсть. Но в душе Ангелины и скромность, и пробуждающаяся чувственность занимали равные доли. Эти две составляющие и стали причиной незавершенности эротической сцены под вековыми деревьями. Леонид испугался натиска свой ровесницы. Она показалась ему слишком напористой, вызывающей и настолько страстной, что напомнила главную героиню из откровенного молодежного фильма. Он не видел в Ангелине девушку, которая любит. Он видел девушку, которая хочет. А Лёня ценил (по крайней мене он так считал) не только умение возбуждать, но и умение быть сдержанной.

В ту ночь, когда лунный свет освещал лицо Ангелины, а ветер трепал распущенные волосы цвета карамели, она была необыкновенно красива. Леонид не уставал восхищаться ее внешностью и мысленно, и вслух, шепча комплименты в моменты между поцелуями.

 В тишине было слышно, как поют сверчки и ночные птицы. Ноги щекотала трава, которую Ангелине не терпелось примять. Она была уверена, что любит настолько сильно, что незачем откладывать то, что рано или поздно должно произойти.

Поманив его опуститься, Ангелина не отрывалась от влажных губ, надеясь, что Леонид не осудит ее за предпринятую инициативу. Ангелина ничего не знала о сексе и удовольствии такого рода. Об этом ей приходилось только читать в дешевых бульварных романах и представлять, как это наверно хорошо, просматривая многочисленные серии бразильских сериалов.

«Ты приводишь на это место всех?». Эта фраза звенела в ушах. «Как он мог такое подумать?»

Тут скромность и одержала верх над желанием близости. Ангелине самой стало противно от своего же поступка. Она с любовью готова была отдаться Леониду, тем самым доказав и себе и ему, что они уже взрослые. Но его вопрос прозвучал бестактно и причинял боль. «Всех?» «Что значит всех? Ты – единственный» – хотела ответить Ангелина, но на глаза невольно накатывались слезы, и меньше всего хотелось оправдываться.

Она поспешно встала, отряхнула платье и решила на этом закончить, но Леонид заключил её в объятья. Не чувствуя вины в своем вопросе, он снова попытался ее поцеловать.

Разговаривать и что-либо доказывать больше не было надобности. Поцелуи были настолько сладкими и нежными, что Ангелина не могла обижаться на Леонида.  Еще какое-то время они просто целовались, потом он провел её домой и… завтра они уже не увиделись.

Ожидания Ангелины оказались напрасными – он не пришел. Но именно этот вечер и эта ночь, проведенная в обнимку с сырой от слез подушкой, должны были бы стать прощальными.

Леонид собирался подработать на летних каникулах в пионерском лагере вожатым. Ангелина знала об этом, но не думала, что их отношения так скоро закончатся. Она надеялась на встречи, ведь и у вожатых есть выходные. К тому же лагерь был расположен не так далеко (хотя, смотря с какой стороны на это посмотреть), и Ангелина могла бы иногда к нему приезжать или даже приходить пешком.