успокойся сердцем, не жди и не обманывайся".

Художник удивительно тонко чувствовал красоту окружающего мира и не

принимал жестокости, грубости и меркантилизма петербургской жизни.

Постоянной спутницей его жизни в те годы была нужда.

"Свежий кавалер"

Маятник стенных часов печально отстукивал минуты, дни, месяцы серых

будней. Федотов, уйдя в отставку, оставил за дверьми маленькой квартирки на

Васильевском острове суету полковой жизни, светские порывы и желания души

своей. Он целиком отдался любимому труду.

Казалось, далеко в прошлое ушли долгие сомнения и колебания, лишь порой

вспоминались полковые друзья, давно позабывшие дорогу к художнику, и

осталась только одна неистовая, неутомимая жажда - постичь, овладеть тайнами

мастерства.

"Вам двадцать пять лет, - сказал ему однажды Карл Брюллов, глядя на его

работы, - теперь поздно уже приобретать механизм, технику искусства, а без

нее что же вы сделаете, будь у вас бездна воображения и таланта?.. Но

попытайтесь, пожалуй, чего не может твердая воля, постоянство, труд".

Прошло семь лет. И Федотов проявил волю и постоянство. Все это время

каждый день был предельно размерен. Вставал на заре, обливался холодной

водой (в любое время года) и уходил на прогулку. Бродил по городу, беседовал

с прохожими.

Придя домой, Федотов принимался за работу. Рисовал, писал, компоновал.

Наброски, эскизы, этюды создавались с энергией и упорством непостижимым, и

скоро результаты стали заметны. Его рисунок окреп, в нем появились

необыкновенный лаконизм и острота.

Он отказывал себе во всем. Уйдя в отставку в чине капитана, Федотов

получил весьма скромное содержание, из которого ровно половину посылал отцу

и сестрам в Москву.

Казалось, он вовсе не знал развлечений. Труд занимал все его время.

Единственной отрадой были игра на гитаре и пение.

В 1846 и 1847 годах художник написал первые свои картины - "Свежий

кавалер" и "Разборчивая невеста".

Он решается послать их на суд к Брюллову.

Больной Карл Павлович радушно принял у себя автора. После он часто

говорил, что счастье Федотова в том, что он смотрит на натуру своими

глазами, а не через академические, классические очки, зрящие только

библейские либо мифические сюжеты.

"Сватовство майора"

"Ни шагу без натуры" - таким мог бы стать девиз творчества Федотова.

Десятки эскизов, сотни набросков делались, прежде чем художник приступал к

самбй картине. Много времени он отдавал поискам типажей для своих полотен.

Вот любопытная история, рассказанная Федотовым своему другу: ;

- Когда мне понадобился тип купца для моего "Майора", я часто ходил по

Гостиному двору, гулял по Невскому проспекту с этой же целью, но долго не

мог найти того, чего мне хотелось. Наконец однажды у Аничкова моста я

встретил осуществление моего идеала, и ни один счастливец, которому

назначено на Невском самое приятное рандеву, не мог более обрадоваться своей

красавице, как я обрадовался моей рыжей бороде и толстому брюху.

Картина "Сватовство майора" принесла Федотову славу. Огромный,

неожиданный успех на выставке в академии, всенародное признание картины и

последовавшее затем присвоение художнику звания академика - это, пожалуй,

наиболее светлые страницы его биографии. Казалось, дорога перед ним открыта.

Петербург, а затем Москва стали свидетелями триумфа картин "Сватовство

майора", "Свежий кавалер" и "Разборчивая невеста".

Шевченко, находясь в далекой ссылке, отмечает в дневнике: "Мне кажется,

что для нашего времени необходима сатира, только умная, благородная. Такая,

например, как "Жених" Федотова или "Свои люди - сочтемся" Островского и

"Ревизор" Гоголя".

Находясь в Москве и тепло принятый московским обществом, Федотов полон

самых радужных надежд:

"Мои картины производят фурор. Новым знакомствам и самым радостным,

теплым беседам нет конца. В участи моего отца и сестры-вдовушки первые лица

города приняли участие; с божьей помощью я надеюсь, что их обеспечат

навсегда". ;

Надежды... Как порой они далеки от того, что предлагает суровая жизнь!

Не прошло и года, как Федотов познает всю суетность славы:

"Мой оплеванный судьбой фурор, который я произвел на выставке своих

произведений, оказался не громом, а жужжаньем комара, потому что в это

время... был гром на Западе, когда в Европе трещали троны. К тому же все,

рождением приобретшие богатство, прижали, как зайцы уши, мешки свои со

страха... Я... увидел себя в страшной безнадежности, потерялсч, чувствовал

какой-то бред ежеминутный..,"

Потерялся... Это слово наиболее подходит к состоянию Федотова в ту

пору. Что же случилось?

В Европе, во Франции, отгремела революция 1848 года, и резонанс от

этого события не замедлил сказаться. В журнале "Северная пчела" было

опубликовано правительственное сообщение, странно названное "Дополнительная

декларация":

"Пусть народы Запада ищут в революции того мнимого благополучия, за

которым они гоняются... Что же касается до России, то она спокойно ожидает

дальнейшего развития общественного своего быта как от времени, так и от

мудрой заботливости своих царей".

Как раз в этот период и были созданы картины Федотова "Свежий кавалер"

и "Сватовство майора". Журнал "Московитянин" не замедлил отреагировать на

"крамольное" творчество художника. В апрельском номере за 1850 год

публикуется большая статья профессора Леонтьева "Эстетическое кое-что о

картинах Федотова", где в упрек мастеру ставятся злоба и "изображение

действительности, какой она бывает". В конце статьи автор договорился до

того, что в "христианском обществе для него (Федотова. - И. Д.) нет места".

"Я боюсь всего на свете, - писал Федотов, - даже воробья, и он,

пролетая мимо носа, может оцарапать его, а я не хочу ходить с расцарапанным

носом. Я боюсь всего, остерегаюсь всего, никому не доверяю, как врагу..."

Положение Федотова становилось все более неблагополучным. После статьи

в "Московитянине" те, кто еще недавно предлагал наперебой крупные суммы за

картины или даже их копии, будто забыли о художнике.

Он писал в одном из писем:

"Я привык к моему несчастью, что выступил на сцену артистом в пору

шумно политическую. Отряхнулся, так сказать, от всего светского, объявил

гласно мое сердце навсегда запертым для всех... и равнодушно для окружающего

принялся за свои художественные углубления..."

Но равнодушие и Федотов не могли ужиться вместе, несмотря на его

желание казаться безучастным ко всему живому. И Федотов создает

произведения, которые являются лучшим подтверждением других слов художника:

"Часто добрые ходят по миру в жгучем холоде, в тошном голоде... Совесть

чистая, струнка звонкая и досадная - от всего гудит!"

Федотов видел бесчеловечность, грубость и пошлость окружающей

действительности, он задыхался в душной атмосфере николаевского режима. Все

это со временем привело к рождению художественных образов необычайной силы.

"Анкор, еще анкор!"

Так назвал Федотов свою известную картину. Пожалуй, никто до него в