Профессор Снейп, разглуивающий по классу, наблюдал за стараниями учеников, пока не задержался около пары Рона Уизли и Гарри Поттера.

Сколько не старался рыжий зачаровать друга, у него, как и большинства в классе, не получалось. Из тридцати пяти человек преуспели в выполнении задания лишь Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. Гермиона, не издав ни звука, сумела отразить ватноножное заклинание Невиля, Малфой, молча вырвал оружие из рук Крэбба, применив, по всей видимости, Экспеллиармус.

Однако Снейпу приспичило придраться именно к Рону и Гарри.

– Жалкое зрелище, Уизли. Смотрите!

Снейп направил палочку на Гарри.

Непонятно по какой причине у последнего сдали нервы, и он заорал, как сумасшедший, на весь класс: «Протего!». Рикошетное заклинание сбило учителя с ног. Потеряв равновесие, профессор едва не рухнул на пол.

Выпрямившись, Снейп с разъяренным видом двинулся на Гарри:

– Вы помните, в чем суть урока, Поттер?! В том, чтобы тренироваться в использовании невербальных заклятий! Не-вер-баль-ных!

– Помню, – буркнул Гарри.

– Помню, сэр!

– Вам не обязательно назвать меня «сэр», профессор…

София не поняла, то ли Гарри издевается, то ли у него это непроизвольно вырвалось.

В классе повисла напряженная пауза.

– Взыскание, в субботу вечером, у меня в кабинете, – сквозь зубы произнес слизеринский декан. – Я никому не позволю мне хамить, Поттер… даже Избранному. Урок закончен!

***

Уроки в Хогвартсе стали для Софии настоящим кошмаром. Минуя первые классы сразу поступать в старшую школу не слишком разумно. Пончалу очарованная тем, что попала в настоящуюю сказку, София как-то упустила этот момент из виду. Она думала, что в магическом мире всё сложится как у Иванушки-дурочка – по щучьему велению да по её хотению.

Не сложилось.

На ЗОТИ невербальные заклинания не давались никому, но на остальных уроках София выглядела белой вороной – она не могла выполнить простейших заданий.

Будучи амбициозной и исполнительной София всегда хорошо училась. В круглых отличницах не ходила, но получаение тройки для неё было всегда трагедией маленького маштаба. А в Хогвартсе её место оказалось даже ниже, чем на уровне среднячков. Спасибо, что в штабе у Пожирателей её хоть немного поднатоскали, а иначе она бы и вовсе стала всеобщим посмешищем.

Чтобы хоть как-то выпровить ситуацию, София усиленно занималась. Почти всё свободное время она проводила в библиотеке, где кроме неё чаще бывала разве что всеобще признанная всесзнайка Грейнджер.

Обложившись свитками с ног до головы София зубрила, чертила схемы, пыталась по полочкам разложить историю магии и заклинания, уловить хоть что-то общее, выявить систему, но пока все магические законы представлялись ей полнейшим хаосом.

Софии нравилось в библиотеке. Она находила там желанное уединение. На занятиях ей зачастую удавалось попросту игнорировать высокомерных, заносчивых однокурсников, общаясь с более дружелюбными представителями с других факультетов.

В гостинной же Слизерина она всегда чувствовала себя напряжённо, была там чужой, словно инороднее тело в хорошо отлаженном организме.

В тот вечер, когда София вернулась в гостинную из библиотеки, стрелки часов уже миновали омтетку «десять». Младшие курсы успели разойтись по спальням, оставив удобные кресла у камина в распоряжении старших товарищей.

С первого взгляда обстановка могла показаться даже уютной – ярко пылающий огонь в камине, на длинных зелёных диванах вальяжно распложился студент, наслаждающийся теплом и одиночеством.

Драко Малфой…

Когда вошла София, блондин сидел, полузакрыв глаза. В длинных белых пальцах дымилась сигарета.

В помещении было уже изрядно накурено, а на маленьком столике выстроилось в ряд не менее трех бутылок огневиски.

Забывшись на мгновение София стояла и наблюдала, как тонкие белые руки с длинными музыкальными пальцами плавно поднимаются к губам, как Малфой, глубоко затягинувшись, задерживает дым в лёгких, а потом выдыхает белое, полупрозрачное, дрожащее облачко.

– Что? Опять пялишься на меня, Гринграсс? Может быть тебя сигареткой угостить?

Голос у Малфоя был манерный, тягучий. Он растягивал слова так, словно с наслаждением смаковал каждое из них.

– Курение, это же маггловская привычка? – холодно ответила София. – К тому же курить в помещении, к твоему сведению, это дурной тон.

Она попыталась уйти, но Малфой нарочито небрежным движением вытянул ноги, положив их на кресло, стоявшее напротив, тем самым преградив ей дорогу.

– Будешь учить меня хорошим манерам, грязнокровка?

– У тебя очень скудный словарный запас, Малфой. Кроме «грязнокровка» других оксорблений не знаешь? Кстати так, для справки, это определение никак меня не задевает.

То, что произошло дальше, выходило за рамки, кажущиеся приемлимыми для поведения нормального, адекватного человека.

Малфой стремительно поднялся и вмиг оказался рядом:

– Сейчас же попроси прощения.

– За что? – изумилась София.

– За то, что я вынужден дышать с тобой одним воздухом.

– Так не дыши, будь сильнее обстоятельств, – насмешливо откликнулась София. – Не знаю, Малфой, что ты там курил и почему никатин на тебя так странно действует. Возможно ты просто псих с рождения, но я бы на твоём месте всё равно свела спиртное к минимуму. Вредные привычки обостряют психческие заболевания.

Малфой прищурился:

– Ты будешь извиняться?

– Не буду. Не за что.

Малфой больно, грубо схватил её за руку, резко притягивая к себе.

– Какого черта?! – возмутилалсь София. – А ну убери от меня свои грабли, придурок!

– Ну и манеры у тебя, Гринграсс! – засмеялся Малфой.

София почувствовала, как его рука скользит вдоль спины и почти рефлекторно уперлась ему в грудь руками, пытаясь освободиться.

– Пусти! – повторила она требование.

– Или – что? –прищурив глаза, спросил он.

– Или пожалеешь.

Несильно схватив её за горло, Малфой снова прошептал на ухо:

– Не смей мне угрожать, сучка.

– Пусти! – в третий раз повторила София пытаясь вырваться, но добилась только того, что хватка Малфоя стала жестче.

Он намеренно, с явным удовольствием причинял ей боль.

«Он воспитанный, нежный мальчик», – снова всплыл в памяти голос Нарциссы.

Интересно, все матери так плохо знают свои сыновей?

Поняв, что ей не вырваться, София собразила резко обмякнуть в удерживающих её руках. Это заставило Малфоя принять на себя вес её тела. Он пошатнулся, утратив равновесие и хватка его на мгновение ослабла. София воспользовалась этим, чтобы вывернуться из его рук.

– Не этично, Гринграсс, – губы блондина сложились в очередную презрительную ухмылку. – Будучи волшебницей, не следует драться по–магловски, особенно когда ты – слизеринец. У тебя был шанс. А сейчас – прости, но… Петрификус тоталус.

Тело будто налилось свинцом. София не могла пошевелить ни одной мышцей, будто её разбил паралич. Словно подкошенная, рухнула на пол. Хотелось визжать от ужаса, но голос покинул её, как и способность двигаться.

Медленно, с какой-то почти женской кошачьей грацией, смахивая воображаемые пылинки с безупречной мантии, Слизеринский Принц приблизился и присел рядом на одно колено, победно и снисходительно взирая на поверженого противника.

– Поиграем, грязнокровка? – выдохнул Малфой, и София почувствовала дурноту – от него сильно пахло огневиски.

Блондин ловко поднял её, перехватив за талию, и прислонил к стене, словно полено. София чувствовала, как его рука скользит по её бедру и ничего не могла сделать. Если бы она могла хоть вырываться! Хотя бы мычать, как глухонемая! Но даже таким способом выразить свой протест не было возможности. Всё, что было доступно под обездвиживающим заклятием – это взгляд. Но им врага не сразишь.

Было такое чувство, будто всё происходит не с ней. Ничего более постыдного в жизни переживать не приходилось. Это чувство полнейшей беспомощности и страха перед тем, кто сильнее тебя и не ведает о том, что такое милосердие – его не описать.