София опасливо поинтересовалась:

– Что ты собираешься делать?

– Возьму его с собой. Покажем его мадам Помфри.

С крыльца навстречу ребятам выбежала МакГонагалл.

– Хагрид говорит, что вы четверо видели, что случилось с Кэтти Бэлл? Идите в мой кабинет.

Компания поведала о случившимся.

Поттер чуть ли не с пеной у рта доказывал, что во всем виноват Малфой. Но даже его друзья без особого энтузиазма выслушали эту версию.

МакГонагалл сообщила, что мистер Малфой никак не мог быть замешен в эту историю – он отбывал у неё взыскание. Почти железное алиби.

Поттер просто зациклен на блондине-слизеринце. Малфой, конечно, не подарок, но зачем ему потребовалось проклинать Кэтти Бэлл? Это же абсурд.

***

София хотела войти в спальню, но задержалась, услышав возбуждённые голоса. Она остановилась, прислушиваясь.

–Как ты могла?! Ты должна была проследить!

Голос Драко звучал отрывисто и зло.

– Прости, прости! – рыдала Панси. – Я так испугалась!

– Ты меня подставила! Думаешь, Дамбалдор идиот?! Думаешь, он не сумеет сложить два и два!?

– Прости, Драко! Я не хотела!

Услышав звук смащной пощечины, София стремительно ворвалась в комнату.

Панси стояла, держась за щёку, на которой явственно отпечатался след удара.

– Гринграсс? – зло зашипел Малфой. – Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю?! Что делаешь здесь ты?

– Разговариваю с Панси, – скрестил руки на груди он.

– Вот как это теперь называется? – саркастично протянула София. – Ну что ж, поговорили и хватит. Пошёл отсюда.

Малфой угрожающе шагнул к ней. В глазах его сверкала плохо сдерживаемая ярость.

– Пойди, отдохни, Слизеринский Принц, – распахнула ему дверь София. – Хлопотный, должно быть, выдался денёк? Неблагодарное это дело – воевать с женщинами. Никто ведь в итоге не оценит твои героические старания.

На бледных щеках Малфой внезапно выступили лихорадочные алые пятна, как у чахоточного.

Какое–то время в комнате висела довлеющая тишина, нарушаемая лишь яростным прерывистым дыханием обоих.

– Что ты хочешь этим сказать? – процедил Малфой.

София поглядела ему прямо в глаза, будто надеясть прочесть отрицательный ответ на вопрос, что собиралась задать:

– Кэтти Бэлл случайная жертва?

– Тебя это не касается! – яростно прорычал он.

София почувствовала, как в сердце неприятно кольнуло.

– Ты даже не спросил – чья, Малфой. Но зачем?! Что она тебе сделала? Ты хоть в курсе того, что сделает с ней это проклятое ожерелье?

Глаза Малфоя предательски забегали:

– Отвали, Гринграсс, со своими моральными сентенциями! Если чем-то недовольна, ступай, выскажи свои притензии… Сама-Знаешь-Кому!

– Да какая нам разница, что станет с этой гриффиндоркой?! – подала голос Панси.

– Разница есть, Паркинсон, – ледяным голосом проинформировала София. – Проклятье превращает в инфернала. Не завидная судьба.

– Я не хотел её убивать! – затряс головой Драко. – Я вообще никого не хотел убивать, будь всё проклято!!! И уж тем более превращать кого–то в инфернала! – схватив вазу, стоявшую на прикроватном столике, парень шарахнул её об стену.

От него несло алкоголем и чем–то сладким. Опиум? Гашиш? Вот только этого не хватало.

– Уходи, Малфой, – снова потребовала София.

Он что-то хотел сказать, но она перебила его:

– Уходи. Пожалуйста.

Сжав челюсть, он вышел.

София прикрыла за ним дверь.

Отчего-то у неё было такое чувство, что её вывалили в чем-то грязном. Как будто она потеряла друга или в чем-то разочаровалась. Но разочароваться можно только в том, кем был когда-то очарован.

С Малфоем ведь совсем не тот случай?

Глава 6

Уроки эмпатии

Узнав о состоянии Кэтти Бэлл Дамблдор вернулся незамедлительно. Девушку перевели в больницу святого Мунго.

О таинственном проклятии несколько дней распространялись самые невероятные, пугающие слухи. Однако перед приближающимся квидичным матчем все проблемы в Хогвартсе отступили на второй план. Игра должна была состояться между непримиримыми соперниками: львами и змеями. Стоит ли говорить, на чьей стороне были симпатии большинства?

София возненавидела квидич заочно, так ни разу его и не увидев. Столько шума из ничего: подумаешь, футбол в воздухе?! Это – важное событие?

Но даже Драко Малфой ради такого случая перестал надираться, как последняя свинья. Правда, черные круги под серыми, яркими, словно цветные стекляшки, глазами, никуда не делись. Глаза у Слизеринского Принца казались подведенными тушью, словно у актера. В облике Малфоя просвечивало нечто болезненно-нервное, как у наркомана во время ломки.

Примерно через неделю после несчастья с Кэтти Бэлл, София застала свою соседку Панси горько рыдающую в подушку.

– Эй, – окликнула она её, осторожно присаживаясь на свою кровать, – Панси, что случилось?

Ответа не последовало.

Просто встать и уйти было как-то неловко, поэтому София сделала ещё одну попытку:

– Чтобы не произошло, оно не стоит твоих слёз.

– Много ты понимаешь! – подняла Панси красное, злое, мокрое от слёз лицо и сердито стрельнула глазами. – Ты же бесчувственная, холодная кукла! Тебе на всех наплевать! Одинаково!

София почувствовала глухое раздражение. Особенно потому, что в словах Паркинсон было куда больше правды, чем София готова была признать. Но она никак не могла отделаться от мысли, что всё происходящее происходит не на самом деле и вот-вот кончится. И тогда она, София, вернётся в родную Москву, к маме и папе, к Ленусику и Владу, такому привычному и близкому. А Драко и Гарри вместе с Темным Лордом останется там, где им и положено быть – в книжке.

Но вот перед ней сидела зареванная, растроенная Панси. И эта реальность никуда не хотела исчезать. Нужно было как-то существовать в ней.

София подавила тяжелый вздох:

– Что ещё натворил твой блондин? Опять тебя ударил?

– Он… он… изменяет мне с…с Розмертой! – всхлипнула Панси.

– С Розмертой? – нахмурилась София, пытаясь припомнить хоть кого-нибудь с таким именем.

Панси презрительно фыркнула:

– С барменшей их «Трёх мётел».

София попыталась представить этих двоих вместе. Но картинка не складывалась.

– Ты уверена? – недоверчиво протянула она. – В любом случае не стоит из-за этого так плакать.

– Астория, ты когда-нибудь теряла любимого? – в упор посмотрела на неё Панси.

София вспомнила Влада. Воспоминания приятно грели, но от разлуки сердце её вовсе не обливалось кровью.

– Нет, – честно призналась она.

Паркинсон заехала кулаком в подушку.

– Это всё Тёмный Лорд! Ненавижу его. Ненавижу!!! Я же Драко с детства знаю. Он всегда любил выпендриваться, но он хороший. Правда!

Панси вдруг затихла, вся сжавшись.

– Когда мы только поступили в школу, я думала, что это Блэйз возглавит нашу маленькую компанию. Но Драко претендовал на эту роль так уверенно, что ни у кого не хватило наглости оспорить его желание. Или решение? – мимолетная улыбка скользнула по губам слизеринки. – Непрерывное бахвальство, постоянные непрозрачные намеки на покровительство отца, неуёмный темперамент, самолюбование, доходящее до абсурда, пренебрежение к другим, неискоренимый авантюризм – в этом весь Драко! Он слеплен из привлекательных недостатков, – Панси смахнула с ресниц слёзы. – Все его грандиозные планы то и дело рушились, один за другим, но он не унывал и тут же изобретал новые, не менее обреченные, – хмыкнула девушка. – Драко всегда исхитрялся сохранять чувство собственного достоинства, в любых ситуациях. Даже когда он взял дурную привычку изводить Поттера вместе с таскающимся следом за ним Уизелом, всегда находя предлог подраться это почему-то не выглядело нелепостью. Хотя куда ему, изнеженному нарциссу, звездному мальчику было выстоять против Рона, выросшего с кучей старших братьев? Да у этого бугая кулаки каждый с макушку Малфоя! Но Драко это никогда не останавливало – упрямый он, как осёл! – Панси спрятала лицо в руках, в который раз уже судорожно всхлипнув. – Тот человек, которым он стал теперь… Они его просто сломали, как куклу. Все они: Люциус, Беллатрикс, Тёмный Лорд!