Рерихом, Бокием и их компанией связи ВЧК — ОГПУ (как и других советских госслужб) с тайными обществами не ограничивались. Одним из таких связных был, по-видимому, упомянутый ранее глава «Евробанка» Навашин. Другим ‑ Макс Эйтингтон, глава Международной ассоциации психоанализа (член ряда лож и брат Леонида Эйтингтона-«Котова», генерала НКВД — МГБ, организовавшего убийство Троцкого в Мексике). К ним же можно добавить Фридриха Имьянитова — президента известной в 30-е гг. Международной лиги сексуального просвещения, видного масона и агента Кремля.
…В середине тех же 30-х в далеком Шанхае пересеклись дороги двух людей, о которых позже говорили, что это самые великие агенты советской разведки за всю ее историю. Впрочем, о первом — Рихарде Зорге, это можно сказать определенно, о втором — Роджере Холлисе, до сих пор идут в Британии жаркие споры, и его вынуждена была защищать в публичном выступлении сама Маргарет Тэтчер. Но интересно, что оба они, возможно, принадлежали и к тайным обществам.
К моменту прибытия в Шанхай Зорге уже успел побывать функционером Коминтерна, перейти в разведку ГРУ и стать членом нацистской партии и зарубежным корреспондентом одной из газет рейха[50]. Он имел за спиной не только надежную репутацию как сын секретаря Карла Маркса (это хорошо для Коминтерна), но и серьезного протеже в НСДАП. По-видимому, это был сам Мартин Борман, который в начале 20-х гг. являлся членом компартии, а затем продолжал тайное сотрудничество с Москвой. («Лучше один большой агент, чем много маленьких», — поучал Сталин в конце 30-х объединенное руководство ГРУ и разведки НКВД. Если это так, Борман — не просто большой, а суперагент). Помимо этого Зорге входит в близкие контакты с влиятельными японцами, американцами, англичанами и т. д., вступив в ряд закрытых клубов.
Шанхай в те годы был главным масонским центром в Восточной Азии, и в местные ложи тянулись все — от бизнесменов до шпионов. Стивен Найт в книге «Тайное братство» утверждает, что в одну из тамошних лож, вероятно, вступил и Роджер Холлис — будущий глава английской контрразведки «MI 5» (и, как предполагают, один из соратников Кима Филби по шпионажу). У самого Зорге появился агентурный псевдоним «Рамзай». Странное совпадение, но таким же было и масонское имя Н. М. Карамзина! Дело в том, что реально живший в XVIII столетии барон Рамзай — основатель ордена «Строгого подчинения» — был культовой фигурой среди масонов, и они часто выбирали его имя в качестве своего, «орденского». Где Зорге мог перенять эту традицию, как не в масонской среде?
Масонский псевдоним взял себе и агент Коминтерна, венгерский еврей (а не хорват, как считалось ранее — это доказал большой архивный розыск в 1991 г.) Иосип Броз. К своему имени он добавил «Тито», что означало не что иное, как каббалистический пароль 7-й степени «ордена вольных каменщиков». Юрий Воробьевский в своей книге «Стук в золотые врата» приводит утверждения известного югославского исследователя Драгоща Калаича о принадлежности Тито к масонству, а кроме того, ссылается на автобиографию Иосипа Броза, где тот сам признает свои контакты с хорватскими «вольными каменщиками».
И что за странный код — 666 — был применен НКВД при взрыве в 1941 г. Успенского собора в оккупированном немцами Киеве?[51] Случайно ли оккультно-апокалипсическое число Зверя проявилось в акте разрушения древнего православного храма? (Фашистские бонзы, против которых был задуман взрыв, кстати, не пострадали). И случайно ли то же число использовал Чаушеску в названии элитной группы своей спецслужбы ‑ УМО 666? (Символично, но именно это подразделение «секуритаты» первое изменило «Кондукэтору»).
Секретные службы Кремля, как и всего мира, тянулись к практике секретных орденов. Впрочем, они сами стремились стать секретным орденом. Что в результате и произошло.
«КРАСНЫЙ БОНАПАРТ» И ЕГО МАРШАЛЫ
11 июня 1937 г. центральные советские газеты поместили информацию о предании суду «преступной группы заговорщиков» во главе с маршалом М.Н. Тухачевским. На следующий день сообщалось, что «шпионы и предатели» уже осуждены и расстреляны. Так был разгромлен один из самых знаменитых заговоров советской эпохи.
Общие вехи биографии Тухачевского известны: родился в 1893 г. в Смоленской губернии, закончил гимназию в Пензе, кадетский корпус, Александровское военное училище. В составе Семеновского гвардейского полка воевал на фронте, попал в плен к немцам (сидел в Ингольштадтском лагере вместе с капитаном Шарлем де Голлем, который учил его французскому языку), в октябре 1917 г. вернулся в Россию, вступил в партию большевиков. Командовал армией, затем Кавказским фронтом (против Деникина), Западным фронтом (против поляков), жестоко подавил Кронштадтский мятеж и восстание Антонова на тамбовщине. Был начальником штаба РККА, заместителем наркома обороны. Военный теоретик.
К этим фактам можно добавить некоторую информацию для размышления. Реальный боевой опыт будущего «красного Бонапарта» в первой мировой войне был невелик: всего три месяца. По возвращении в Россию Временное правительство присвоило ему звание поручика — не за военные заслуги, а за тяготы, перенесенные в плену. Между тем сразу после Брестского мира большевики принимают его в партию, а в июне 1918 г. назначают командующим 1-й армией, действовавшей против восставших чехословаков. Взлет, неслыханный для человека, недолго бывшего на фронте — и всего лишь подпоручиком. Тем более что, скажем, красными отрядами «завесы» против немцев командовали царские генералы Бонч-Бруевич и Царский, командующий Восточным фронтом Муравьев был пониже рангом, но и то ‑ подполковник.
Объяснение, видимо, следует искать в яром германофильстве Тухачевского, которым он проникся в немецком плену. Там его, впрочем, воодушевлял не только германский «орднунг», но также и некоторые мысли, близкие языческой закваске нацизма. Так, сидевший с ним в немецком лагере француз Рур-Фервак свидетельствовал, что юный подпоручик ненавидел Владимира Святого за крещение Руси, которое-де принесло в страну чуждые порядки и идеи и предрекал: «мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию», суля себе «роль Бонапарта».
Заряда германофильства и антихристианства с избытком хватило Тухачевскому, чтобы при неясных обстоятельствах бежав из плена, через Швейцарию (как Ленин) добраться до России и попасть там в объятия большевиков. Между тем «документы Сиссона» и другие материалы о «большевистско-германском альянсе» заставляют предположить, что эта, начальная ступенька карьеры будущего маршала, скорее всего, была старательно высечена немцами. В самом деле: все важнейшие назначения в советском аппарате, а особенно в его военной отрасли, проходили утверждение в Берлине.
И немцы не зря так тщательно опекали своих вчерашних агентов, воцарившихся в России. Антигерманские настроения были все еще сильны, особенно среди боевого офицерства (этим и вызывались упомянутая ранее замена Бонч-Бруевича на Парского, а также расстрел адмирала Щастного, который увел из Ревеля в Кронштадт Балтийский флот, вместо того чтобы сдать его по тайному плану Ленина немцам). Вот и вновь назначенный командующий Восточным фронтом Муравьев не выдержал позора Брестского мира и нового ленинского соглашения с Германией после убийства посла Мирбаха. 10 июля 1918 г. он обратился к восставшим чехословакам с призывом открыть совместный фронт против Германии и начал формировать «правительство народного спасения». Муравьев был заманен якобы для переговоров и убит комиссаром Варейкисом. А 25-летний Тухачевский, арестованный ранее мятежниками, стал временно сам командующим фронтом — карьера, которой не удостоился даже Наполеон. Причем, в отличие от последнего, бывший поручик пока еще не приложил для такого стремительного взлета никаких усилий.
В дальнейшем именно Тухачевский, занимая высокие посты в РККА, более всего способствовал сближению с немцами в области военного сотрудничества. В 1922 г. при его участии была создана таинственная «Зондергрупп» — организация, в которую кроме него входили глава рейхсвера фон Сект и советский нарком внешней торговли Красин. Французский историк Эрик Лоран так характеризует этот малоизвестный советско-немецкий союз: «Это была настоящая параллельная власть… Только двое из германских министров знали о ее существовании: глава финансового ведомства Иосиф Ворт, как считали многие, симпатизировавший большевикам, и министр иностранных дел (а также видный промышленник) Вальтер Ратенау, ранее признававшийся: «В качестве члена клуба капиталистов могу сказать, что триста близко связанных друг с другом людей контролируют всю экономическую судьбу Запада».