Днём позже, когда из леса осторожно вылетели Харриет с Роджером и свободно закружили над пнём, Сьюзен уже сидела от них в пятнадцати шагах, а рядом примостился её двенадцатилетний братец Хэнк. Он не поверил, когда сестра рассказала ему про крылатых котов. Теперь же его глаза тоже были абсолютно круглые, и он не дышал.

Харриет и Роджер опустились вниз, чтобы полакомиться.

— Ты не говорила, что их двое, — прошептал Хэнк сестрёнке.

Харриет и Роджер сидели на пне, вылизывая усики.

— Ты не говорила, что их двое, — шепнул Роджер своей сестричке.

— Да я и сама не знала! — прошептали обе сестры своим братьям. — Вчера здесь был только один. Но они очень милые, правда?

На следующий день Хэнк и Сьюзен поставили на пень уже две жестяные тарелочки, а сами уселись в десяти шагах от пня на траву и ждали.

Харриет смело выпорхнула из леса и приземлилась на пень. За ней летел Роджер. А за ним («О, посмотри!» — прошептала Сьюзен) следовала Тельма, перебирая крылышками очень медленно, с неодобрительным выражением на мордочке. В самом конце («Ой. Смотри, СМОТРИ!» — шептала Сьюзен) летел Джеймс. Низко, покачиваясь, заваливаясь на один бок. Он присел на пень и принялся есть. И ел, ел, ел. Даже один раз рыкнул на Тельму, которая сунулась в его миску.

Двое детей наблюдали за четырьмя летающими котятами.

Харриет, насытившись, умыла мордочку, и тоже разглядывала детей.

Тельма доела последний лакомый кусочек, облизала переднюю левую лапку и пристально уставилась на детей. Неожиданно она взлетела с пня и устремилась прямо к ним. Когда она пролетала над ними, дети резко пригнули головы. Она описала круг над головами людей и вернулась на пень.

— Проверяла, — пояснила она Харриет, Джеймсу и Роджеру.

— Если она ещё раз так сделает, не хватай ее, — предупредил Хэнк Сьюзен. — А то она испугается.

— Ты что, думаешь, я глупая? — обиделась Сьюзен.

Дети сидели молча. Кошки сидели молча. Коровы жевали траву. Солнце светило.

— Киса, — произнесла Сьюзен ласковым высоким голосом. — Киса. Кис-кис-кис-мяу. Котёнок-котик. Котёночек-крылатка. Крылокотик. Котокрылик!

Харриет подпрыгнула с пня, кувыркнулась прямо в воздухе и, выписывая петлю за петлёй, пролетела над Сьюзен. Она опустилась к Сьюзен на плечо, уселась поудобнее и, прижавшись, замурлыкала Сьюзен в ухо.

— Я никогда-никогда-никогда не буду тебя ловить, сажать тебя в клетку и вообще делать что-то такое, что тебе не понравится, — сказала Сьюзен Харриет. — Честное слово. Хэнк, поклянись тоже.

— Мурр, — ответила Харриет.

— Клянусь. И мы никому не должны про них рассказывать, — сказал Хэнк, очень убедительно. — Ни при каких обстоятельствах. Сама знаешь, какие люди. Если они их увидят…

— Клянусь, — кивнула Сьюзен. И они с Хэнком пожали друг другу руки в знак их общей тайны.

Роджер грациозно поднялся вверх и опустился на плечо к Хэнку.

— Мурр, — сказал Роджер.

— Они могут жить в старом амбаре, — предложила Сьюзен. — Туда никто, кроме нас, не ходит. Там на чердаке есть старая голубятня, с кучей маленьких отверстий в стене, через которые голуби влетают и вылетают.

— Мы можем натаскать туда сена и сделать им местечко для сна, — предложил Хэнк.

— Мурр, — повторил Роджер.

Хэнк очень спокойно и аккуратно приподнял руку и погладил Роджера прямо между крылышек.

— О-о-ох, — произнёс Джеймс, который наблюдал за происходящим. Он соскочил с пня, смело подбежал к детям и пристроился у самых ног Сьюзен. Сьюзен очень мягко и нежно наклонилась и почесала Джеймса пол подбородком и за ушками.

— Мурр, — пропел Джеймс от удовольствия даже пустил слюнку на туфельку Сьюзен.

— Просто замечательно, — сказала Тельма, вылизывая то, что осталось от последнего холодного ростбифа. Полная достоинства, она поднялась в воздух и, перелетев с пня, уселась к Хэнку прямо на колени. Она сложила крылышки и промурлыкала:

— Мурр, мурр, мурр…

— О, Хэнк, — прошептала Сьюзен. — У них меховые крылышки.

— О, Джеймс, — прошептала Харриет, — у них Добрые руки.