Утром позвонили родители и сказали, что все дела закончили и вечером будут дома. День прошел для Люды, как на иголках. Она не могла дождаться, когда закончатся уроки. А вдруг она не встретит Сашу до приезда родителей. Как ей договориться с ним о встрече? С чего начать разговор?

Домой она не шла, а бежала. Закинув сумку в комнату, Люда схватила первую попавшуюся книгу и выскочила во двор. Заняв место на лавочке, она сделала вид, что читает, а сама следила за соседним подъездом. Прошли уже больше двух часов, а он все не появлялся. Люда начала отчаиваться. Скоро приедут родители, и у нее сегодня не будет шанса с ним переговорить. И, наконец, удача повернулась к ней лицом. Саша вышел из подъезда.

- Саш!

Он повернул в ее сторону голову, но не остановился.

-Саш, подожди, - бросив книгу на лавку, Люда быстрым шагом направилась к нему. – Привет, - она попыталась улыбнуться. Губы от волнения тряслись, ладошки вспотели.

-Привет, - тон был недовольный.

-Саш, я хотела… ну….ты…извини меня за вчерашнее. Я… просто… в первый раз…растерялась…

-Люд. Ты хорошая девочка. Но между нами все кончено.

-Саш, я не понимаю… почему? Что я сделала не так? – в горле встал ком, - я... я исправлюсь,… обещаю…

-Люда, я никогда не даю второго шанса, так что извини, но я спешу.

-Саш, прошу, - ее охватило отчаянье. Она не смогла сдержать слез, и они потекли по лицу.

-Ну, во-о-т, приехали. А говоришь, что взрослая? Все,…Люда, не задерживай меня, - он развернулся, чтобы уйти.

-Саша, прости,… я больше не буду… плакать, - быстро стерев слезы с лица, Люда схватив его за руку, в попытке удержать.

-Пусти, - злость сквозила не только в голосе, но и в глазах. Вырвав руку, Саша не сказав больше, ни слова, быстро направился прочь.

Люда сквозь пелену слез смотрела, как мужчина ее мечты уходит. Уходит от нее навсегда. И она ничего не может сделать, чтобы его остановить. Когда его фигура скрылась из поля зрения, Люда, с трудом передвигая ноги, отправилась домой.

Боже, как же сильно, оказывается, может болеть душа и плакать разбитое сердце. Она лежала на кровати и плакала … громко, надрывно, навзрыд. Ей было все равно, что ее услышат соседи или приедут родители и застанут в таком состоянии. Ей было плохо. Очень плохо….

Услышав, как в двери поворачивается ключ, Люда резко распахнула глаза. Она и не заметила, как заснула. Рванув в ванну, Люда быстро включила воду. Пусть думаю, что она моется. Ей надо привести в себя в порядок, чтобы родители ни о чем не догадались. Они ни о чем не должны узнать. Лицо опухло от слез, глаза красные. Вот, как ей теперь быть? Как показаться родителям и бабушке? Смочив кончик полотенца в холодной воде, она стала прикладывать его к лицу.

-Люда! Мы приехали,- негромкий стук в дверь, - как помоешься, ждем тебя на кухне, мы торт купили по случаю переезда бабушки.

-Хорошо, мам.

В ванной она провела почти час. Родители не заметили или просто не захотели замечать ее состояние. Лишь бабушка, погладив ее по спине, тихонько спросила: все ли в порядке?

Следующие несколько дней Люда ходила, как зомби. Учится «хорошо» она не перестала, но улыбаться и притворятся, что все отлично - не могла. Бабушка и отец пытались узнать причину ее депрессии, но мать пресекла их попытки, сказав, чтоб отстали от девочки. И так все ясно: конец года, экзамены, вот мне и не до веселья. Я Люда только кивала головой, соглашаясь с матерью. Она пыталась выбросить Сашу из головы. Забыть. Вырвать из сердца. Стала каждую свободную минуту посвящать учебе. Только бы не вспоминать, не думать о нем. А в конце мая, возвращаясь с музыкалки, Люда впервые, после того разговора, увидела его. Он шел по ручку с Анькой. Аня жила в доме напротив, училась с ней в одной школе, и была на год младше ее. Ревность и обида пронзили грудь. Не разбирая дороги, Люда бросилась домой, чтобы не видеть их, не слышать их веселый смех. Заскочив в квартиру, не разуваясь, она бросилась в ванну. Сильная тошнота скрутила живот. Люда едва успела открыть крышку унитаза, как ее начало рвать. Спазмы долго не прекращались. Только она оторвется от унитаза, чтобы умыться, все начиналось заново. Там-то ее и застали родители, вернувшиеся вместе с бабушкой из больницы. Переполох был большой. Мать хотела вызвать скорую, бабуля заварила какой-то чай на травках и пыталась заставить его выпить. Отец просто стоял, белый как мел и не знал, что предпринять. Люда с трудом убедила их, что не надо ни какой скорой и это просто отравление. Она и правда в это верила. Наивная, неопытная. Воспитанная в строгих, пуританских традициях. Девочка, не видевшая и не знавшая взрослые стороны жизни. Откуда же ей было знать, что месячные, которые так и не пришли в этом месяце, могут что-то означать. Тошнота и рвота, с того раза, стали мучить ее каждое утро. Она начала реагировать на запахи, которые также заставляли зажать рот и бежать в уборную. Родители неделю смотрели на ее страдания, отпаивали травами и таблетками, но ничего не помогало. И тогда обеспокоенная мать отвела ее в больницу. У нее подруга работала педиатром. Вот к ней она ее и привела. Жанна Рудольфовна, строгая и властная женщина средних лет, выслушав симптомы, нахмурила брови и, поднявшись из-за стола, приказала нам следовать за ней.

-Ждите здесь, - без стука, она зашла в кабинет, на котором висела табличка «гинеколог».

Мы с мамой в недоумении переглянулись. Не прошло и минуты, как Жанна Рудольфовна вышла.

-Заходите, вас примут.

-Жанна, а зачем нам сюда? - мать была в растерянности, да и я тоже.

-Скоро узнаешь, - и она одарила меня таким взглядом, что захотелось сжаться и забиться в угол.

Мать попросили подождать в коридоре, а меня медсестра проводила за ширму и велела раздеваться по пояс. Я и раньше была у гинеколога, но никогда меня не заставляли залезать на высокое гинекологическое кресло. Боже, как же было стыдно. Она уложила мои ноги на подставки. Хотелось вскочить и убежать. Лицо просто пылало. Подошла врач. Она засунула в меня какой холодный прибор. Было неприятно и больно.

-Кто же тебя так жестоко? Столько разрывов, - убрав прибор, она засунула пальцы и нажала на живот. – Так понятно.

А меня начало трясти так, что даже ноги на подставках заходили ходуном.

-Да не трясись ты. Раньше надо было трястись и думать головой, прежде чем ноги перед кем попало раздвигать, - осуждающе глянув на меня и пождав тонкие губы. Она закончила осмотр и сказала мне одеваться.

-Лена, пригласите ее мать.

Мама поздоровалась и присела на стул. Я закончила одеваться и встала рядом с ней.

-Присаживайтесь рядом, - медсестра поставила мне стул.

-Спасибо, - я с благодарностью посмотрела на нее и попыталась улыбнуться этой молодой женщине. Ноги и, правда, не держались. Меня всю трясло. Сейчас эта тетка расскажет моей маме, что у меня был мужчина. Я не знала, куда себя девать. Что делать? Как оправдываться? То, что мне не светить ничего хорошего и так ясно. Но слова доктора просто повергли меня в шок.

-Вера Андреевна, вы в курсе, что ваша дочь беременна?

-Что!??? – вместе с мамой.

-Этого просто не может быть! – голос был уверенный и спокойный, но побледневшее лицо и широко распахнутые глаза матери говорили об обратном. – Люда у нас очень хорошая девочка, отличница. Да она из дома только на занятия ходит…

-Вера Андреевна, я не знаю, какая у вас девочка, - грубо перебила ее гинеколог, - но факт остается фактом. Она беременная и срок приблизительно шесть-семь недель. И как я предполагаю…. ее… возможно, изнасиловали. Это предположительно. У нее множественные разрывы влагалища. Они уже практически все затянулись и нашего вмешательства не потребуется. Организм молодой, сам справится.

Вера Андреевна сидела ни живая, ни мертвая. Стеклянными глазами она смотрела прямо перед собой. И даже такой удар не смог сломить ее аристократические замашки. Никогда и ни перед кем не показывать свою слабость, свое горе. Она сидела абсолютно с прямой спиной, руки изящно сложены на коленях, голова гордо поднята.