– Это исключено, – с умным видом объявил Сариэль, – не можем мы так рисковать. Я приложу все силы, чтобы отправить тебя домой, Леся. Времени мало, но мы еще успеем управится.

– Какого черта? – глухо поинтересовалась я, надеясь, что он своим чудесным ангельским слухом уловит в моем голосе клокочащее оскорбленное негодование, – сказала же, что с тобой до конца останусь.

– Да кто бы тебя слушал, женщина! Шуруй домой и без споров мне!

– О-о, это ты напрасно, брат, – покачал головой Азраэль. – Не успеешь ты уже с печатью, каждая ведь секунда на счету была, а Михайлушка точно из вас щащлык-мащлык сделает. На то, что останетесь в живых, рассчитывать тут нечего. Даже если ты, Сарделька, силушку приобрел, с его отрядом всё равно не потягаться. Выбирай, – Азраэль распростер обе свои руки в сторону слома, как бы намекая, что именно тут выбрать следует.

– Надо прыгать? – с сомнением протянула я, подходя к краю.

– Ни за что, это не обсуждается. Должен же быть другой какой-то выход, – Сариэль продолжал протестовать, но как-то это уже не особо убедительно у него выглядело.

Мы стояли на бетонной вроде бы плите, которых здесь было видимо не видимо, и все кончались одинаково, щербатыми сломами, за которые, как ни смотри, не увидишь дна. Только черная непроглядная тьма. И вот туда нам сигануть предлагают? Удовольствие сомнительное, что ни говори.

– Вот вы где, богомерзкие твари! – в воздух над нами врезался грозный рев, почти буквально сотрясающий небеса.

Ага, но еще более сомнительное удовольствие – это огрести звездных пиздюлей от нашего монобрового ненавистника ЛГБТ.

– Леся, нет, дурная ты девка, – зашипел Сариэль, уже смекая, что я затеяла.

Взглянула еще разок под ноги, во тьму, отчего только голова закружилась. Вот что там было? А черт ее знает.

Я вдруг схватила Сариэля за руку и шагнула вниз. В ушах засвистел вольный ветер, а глаза я закрыла, чтобы не смотреть. Только держалась за своего непутевого и в данный момент совсем не по-ангельски матерящегося слугу небесного.

Всегда на что-то да нужно надеятся.

И мы надеялись, что судьба всё так же благосклонно продолжит нам фортить, но на всякий случай приготовились к худшему.

***

– Хэхэй, с удачной посадочкой! – голос очкастого прорезался сквозь замутненное сознание и вернул к жизни только так.

Сариэль с трудом, как после знатной попойки, разлепил глаза и принялся отплевываться от чистилищной пыли. Вид Леськи, сопящей на его плече, и вроде бы совсем даже невредимой, красноречиво свидетельствовал о том, что посадочка действительно была удачной.

Нечистый дух, довольный, как слон, сидел рядом и с интересом разглядывал своеобразных гостей.

Чуть поодаль аппетитно мяла булку сама легендарная Марциана Вольтерра Тордесильяс, что не могло не произвести на архангела неизгладимое впечатление.

– А оно здесь откуда?! – вскочил он с такой резвостью, как будто меж пространственные путешествия ему действительно так легко давались.

– А, Марципанка-то? Мой агент! Бегает по Раю, всех бесит, докладывает, что да как, – пожал плечами Иуда.

– Ах, докла-адывает, значит. Ты зачем кусты заговорила? – Сариэль уже ничему не удивлялся, ни тому, что там, в непроглядной тьме действительно оказалась надежда, ни тому, что их ждали, и уж тем более, ни тому, что Марципанка оказалась засланным казачком.

– Прямо-таки заговорила? – нечистый тактично сделал вид, будто бы до глубины души поражён. – У, озорница! Слышь, Марципан, еще такой фортель выкинешь, я твой пропуск в Белиаров гарем аннулирую. А вообще, вам бы ее поблагодарить надо, за мягкую посадочку-то.

Сариэль испуганно сглотнул.

***

В итоге меня все-таки вернули к «нормальной жизни». Ну как, нормальной, теперь представить ее таковой, без наличия в ней непутевого ангела, который, кажется, в совершенстве овладел навыком выпутываться из самых безумных ситуаций.

Архангелу Михаилу пришлось поверить в душещипательную историю о том, как Сариэль в одиночку пытался остановить злостную смертную девку, все носился с ней, рисковал собооой, аж в Чистилище ее сбросил, правда и сам на некоторое время там задержался, но это все мелочи. Из-за такого форс-мажора, город уничтожать раздумали, решили, что, мол, знак судьбы. И на небесах пока что поэтому все тихо-мирно. Идет вроде бы своим чередом.

А что же Сариэль? А вот сидит сейчас на моем подоконнике, во всю лопая пельмени. Он теперь на помидорах учится целоваться, осваивает «ВКонтакте», а по ночам берет меня с собой полетать над городом.

И если вы спросите, почему я его люблю, я вам скажу, что ответ очевиден.

Потому что он самый расчудесный балбес из всех балбесов, ясно же.