15

15

Шевелиться мне и не пришлось. Кей кивнул Бонни на ведерко со льдом и шампанским, а меня подхватил на руки и отнес в спальню, уложил на постель, поднял мои руки к изголовью – и накинул на запястья шелковую ленту. Не связал, только обернул вокруг, доверяя мне самой послушаться его желания. А потом накрыл ладонью мой лобок, легко погладил вниз, по внутренней стороне бедра – так, чтобы я сама раздвинула ноги. И при этом он так смотрел на меня… о, боже… как я не расплавилась под этим жадным, восхищенным взглядом! Мне уже было все равно – могу я шевелиться или нет, и что между ног саднит и горит после зажима, неважно! Больше всего на свете я хотела доставить ему удовольствие, почувствовать, как сжатая внутри него пружина возбуждения разворачивается, и мой рафинированный лорд выпускает наружу то дикое и первобытное, чего не видит никто и никогда – только мы. Я и Бонни.

Взяв меня за бедра, он склонился и лизнул между ног, посылая по моему телу волну тяжелой, жаркой дрожи. А потом повелительно протянул руку – и Бонни вложил в нее кубик льда. Сам он не трогал ни меня, ни Кея, только смотрел, но его взгляд ощущался почти как прикосновение. Почти как акт любви.

Ото льда, вложенного внутрь, я выгнулась и жалобно застонала. Слишком… слишком яркие ощущения, а у меня уже совсем нет сил… Ни на что, кроме как смотреть.

Крохотное домашнее шоу для меня. Кей и Бонни раздевают друг друга. Только раздевают, почти целомудренно – без поцелуев и ласк, не касаясь обнаженной кожи. Как будто сегодня они оба хотят только меня, а не друг друга. Правда, от них все равно сыплются искры, и я даже на расстоянии ощущаю их притяжение, сияющее, как вольтова дуга. Но нет, ни одного касания, только единственный короткий взгляд, глаза в глаза – и оба, обнаженные, идут к кровати, обходят – справа и слева, и я рискую заработать косоглазие, потому что не могу оторвать взгляда ни от одного из них. Бронза и золото, оба прекрасны, каждый по-своему, и оба жадно рассматривают меня, открытую и готовую для них…

Я решила проблему просто: на миг прикрыла глаза, пока справа и слева от меня не прогнулся матрас, и они оба, одновременно, не прижались ко мне, а меня не накрыло волной чистого, животного удовольствия – от касания обнаженных мужских тел, от осознания силы их желания и собственной покорности. Боже. Ох, боже! Как это трудно, оказывается, покорно ждать, позволяя им решать, что делать! Не трогать их, не тянуть к себе, только хватать ртом воздух – и ощущать, как жадные мужские руки бесстыдно ласкают меня, и вдруг – мгновенная заминка. Их руки встретились между моих ног, они смотрят друг на друга, и меня пронзает странное, дикое ощущение: они же сейчас подерутся, выясняя, чья самка! Но тут Кей на миг прикрывает глаза, словно признавая первенство Бонни… но вместо того, чтобы взять меня, Бонни прикусывает губу, рвано выдыхает – и отстраняется, совсем чуть, лишь чтобы позволить Кею накрыть меня своим телом, впиться губами в губы, и скользнуть в меня, заполнить – медленно, так, что из моего горла рвется стон нетерпения, прямо ему в рот. И так же медленно он подается назад, замирает, почти выйдя, отрывается от моих губ и приказывает:

– Смотри на меня.

Я смотрю. На прилипшую ко лбу светлую прядь, на яркие и припухшие от поцелуев губы. Чувствую его неглубокое, рваное дыхание, напряжение рук и бедер. И не только на него. Я вижу и чувствую Бонни. Между моих ног и ног Кея, позади него… и снова смотрю Кею в глаза. Да, я хочу поймать, почувствовать этот момент. Когда мой лорд получает то, что хочет. Он вздрагивает, выдыхает с едва слышным стоном, его глаза на миг теряют осмысленность – он весь, целиком, ныряет в сумасшедшее наслаждение. И тут же подается ко мне, в меня – они оба, единым движением, до упора, и Кей наконец-то опускает голову, упирается лбом в подушку рядом с моей щекой и требует:

– Обними.

И я обнимаю ногами их обоих, Кея – во мне, Бонни – в нем, сбрасываю с рук ленту и запускаю пальцы в волосы Кея, а другой рукой тянусь к Бонни, и смотрю теперь уже в его глаза – темные, туманные, без малейшего налета цивилизованности. И чувствую, как Бонни резко выходит – и так же резко, до упора, вбивается в Кея, и тот вздрагивает во мне, весь напрягается, и так же резко подается назад, с тихим рычанием насаживаясь еще глубже, и толкается в меня, и они оба движутся в каком-то завораживающем диком ритме, с рыком и стонами… а может быть, это мои стоны и мои крики, потому что меня переполняет тяжелое, жгучее наслаждение, разливается по всему телу, выплескивается наружу…

И в фейерверке звезд я слышу:

– Я люблю вас, – и не могу разобрать, кто из них это говорит, и не хочу разбирать.

– Я люблю вас, – шепчу я, и звезды вокруг дрожат и осыпаются, падают, разбрасывая искры, и я падаю вместе с ними, горю, рассыпаюсь... и бездумно качаюсь на ласковых волнах…

Не знаю, надолго ли я провалилась в сон, но когда открыла глаза – они оба были рядом, по обе стороны от меня. Бонни спал, даже во сне закинув на меня руку, а вот Кей – нет. Или не спал совсем, или проснулся вместе со мной.