Под флагом ликвидации «эксплуататорских классов» была разрушена вся устоявшаяся социальная структура. По некоторым свидетельствам, летом 1975 года престарелый Мао Цзэдун встречался с Пол Потом и высоко оценил деятельность Ангки:

— Вы одержали блестящую победу. Одним ударом вы покончили с классами. Народные коммуны в деревне, состоящие из бедных и средних слоев крестьянства, по всей Кампучии — вот наше будущее.

Все население страны было разделено на три категории. Третья — низшая — это все жители городов, избавленные от лонноловского режима красными кхмерами в апреле 1975 года. Их насчитывалось свыше трех миллионов. Сюда входили также бывшие офицеры и солдаты армии Лон Нола, государственные служащие, буддийские монахи, вся интеллигенция. Вторая категория — население районов, освобожденных полпотовцами в ходе боев до апреля 1975 года. Их именовали «новыми жителями» и они пользовались некоторым доверием красных кхмеров.

Наконец, к первой категории («основное население», «старые жители») были отнесены руководящие работники новых государственных структур, а также население горных и лесных районов и освобожденных зон. Именно здесь еще в начале 50-х годов появились первые базы партизанского движения, где коммунисты играли значительную роль. Здесь набирались кадры полпотовской партии и армии. Это были экономически отсталые территории, где, по сравнению с жителями равнин, люди всегда жили хуже — холодный климат, суровые условия, низкие урожаи риса.

Административно страна была разделена на шесть зон, которые представляли собой настоящие военные округа. В середине 1975 года были выделены еще четыре автономных района. Осуществив социальную ломку страны и создав военизированную систему управления, Ангка смогла полностью контролировать положение по всей Кампучии.

Полпотовцы довели до своего логического завершения известный маоистский лозунг «деревня окружает город», который стал звучать как «деревня поглощает город». В одном из документов красных кхмеров говорилось: «Разбросанные по сельской местности горожане будут подавлены основными социальными силами и кооперативами. Все превращаются в крестьян. Политика „деревня окружает город“ переходит в политику „деревня поглощает город“».

В результате политики переселения все крупные города опустели. Директивный документ руководств красных кхмеров местным организациям (апрель 1975 года) так интерпретировал эту «операцию»:

— Наша революция по характеру глубоко отличается от революций в других странах по целому ряду моментов. Изгнание населения из Пномпеня — это мера, подобно которой не было в революциях ни одной из стран. Здесь речь идет о чрезвычайном мероприятии, направленном на полное уничтожение феодального и капиталистического строя. Рассредоточив городское население по сельским районам, мы наносим решительный удар по старому режиму. Это лучшее из всего, что когда-либо имело место.

Пол Пот и его сподвижники верили в «очистительную силу» примитивной жизни в сельской общине, где будет покончено с «растленной культурой и общественными язвами». Как и в Китае, здесь организаторы кооперативов (коммун) стремились приобщить людей к «новым формам» трудовой деятельности, общественной жизни, быта, морали. На основе этих самообеспечивающихся коммун создавалось бесклассовое «общество будущего».

Измученные долгой дорогой горожане прибывают, наконец, в деревню. На следующее утро перед ними выступает камафибал (местный административный и военный руководитель). Он говорит:

— Мы приветствуем вас в своем кооперативе. То, что вы видите здесь, — это дело нашей справедливой и дальновидной Ангки, которая всегда рекомендовала твердую линию и позицию, призывала быть независимыми, суверенными, опираться на собственные силы, никогда ни от кого не зависеть. Поблагодарите Ангку за то, что она оставила вам жизнь и разрешила участвовать в нашем деле национального восстановления. Нужно будет работать и производить, производить, Производить. Те, кто не будет производить, не будет есть.

Вы будете начинать работу с восходом солнца и прекращать с закатом. Каждый вечер вас будут вызывать в кооператив для того, чтобы выслушать справедливые и дальновидные советы Ангки, которые позволят вам «перестроиться». Не думайте ни о чем другом, кроме как о том, чтобы производить, В остальном же за вас думает Ангка.

За обитателями коммун была установлена слежка. Те, кто протестовал или жаловался, считался «сомнительным элементом» и подлежал ликвидации. Людям запрещалось страдать, плакать, смеяться. Сострадание или просьба рассматривались нередко как проявления недовольства и оппозиции. В лексиконе красных кхмеров не было слова «милосердие». Слабых и больных уничтожали. Пол Пот говорил так: «Общество, которое олицетворяет кампучийский народ, должно быть здоровым и крепким. Милосердие — это преступление».

В кооперативах обобществлялось все, вплоть до личного имущества. Запрещалось иметь свои миски и ложки, не разрешалось отдельно готовить пищу и питаться. Все подлежало строгой регламентации. Выходных дней не было. Ежедневным праздником должна быть совместная работа, которая взбадривает людей.

Однажды в одной из коммун побывали японцы — представители ассоциации японо-кампучийской дружбы. Им показали «коммунаров», которые во время работы распевали веселые песни. Из бесед с селянами можно было сделать вывод, что они всем довольны. Правда, рассказывая о своих впечатлениях, японцы оговаривались, что им дали возможность поговорить лишь с несколькими тщательно отобранными крестьянами. Поэтому узнать, что же думают остальные крестьяне, было сложно.

Подобные коммуны стали главной формой организации массового принудительного труда. Люди здесь находились на казарменном положении, превратившись в рабов, получавших за тяжкий труд лишь миску чечевичной похлебки. А радио Пномпеня вещало: «Линия Ангки, заключающаяся в атаке на врага в экономическом плане, проводится эффективно». Вместо восстановления всей экономической структуры страны, полпотовцы сделали ставку на резкое расширение производства только риса и отраслей, связанных с его переработкой. Следствием этого стало то, что к 1978 году промышленное производство, и без того слабое, сократилось почти наполовину. В Обвинительном акте по делу Пол Пота — Иенг Сари говорилось, что они выступали против использования в промышленности технических специалистов и рабочих, которые трудились при прежнем режиме. Инженеров и техников уничтожали, а рабочих отправляли в сельскую местность. На некоторых небольших фабриках, например, на лесопильном заводе и текстильной фабрике, осталось всего несколько рабочих.

Самое «замечательное» мероприятие полпотовцев — отмена денег — стало проводиться еще в 1973 году в освобожденных районах. Когда был взят Пномпень, в первый же день чернорубашечники взорвали центральный банк. В бывшем министерстве финансов стали хранить мешки с удобрениями. Любопытно, что кампучийские руководители особо отмечали, что им трудно объяснить иностранцам, какие именно аспекты «революционного кампучийского общества» делают деньги ненужными. По крайней мере, они говорили, что деньги, олицетворявшие собой неравенство, следует уничтожить в первую очередь.

Сам Пол Пот высоко оценивал свой «социальный эксперимент»:

— Для 95 процентов населения страны жизнь стала значительно легче, чем прежде. Раньше люди не имели земли, работы, еды, воды, болели, продавали сыновей, дочерей и даже жен. Они подвергались эксплуатации и угнетению, трудились, как рабы. Сейчас они стали хозяевами своего труда и производимой ими продукции.

В «социально однородном обществе» не нашлось места интеллигенции, поэтому она подлежала уничтожению. Это укладывалось в тезис о ликвидации различий между физическим и умственным трудом. Радио Пномпеня постоянно твердило в своих передачах, что «интеллигенты ни на что не пригодны», «дипломы не могут прокормить», «сейчас вместо пера в руках должна быть мотыга». К тому же, твердили полпотовцы, самостоятельно мыслящие, в отличие от полудиких крестьян, люди могут представлять серьезную опасность.