«Извини, Каллисто, но я не могу делать за тебя всю работу. Просто помни об этом. Она знает, кто Зена, но эта Зена не имеет никакого понятия о Габриель. И еще, она – девушка, только что примкнувшая к лагерю».

С этими словами Арес испарился в лучах красного света, оставляя после себя одну лишь ухмылку.

Блондинка даже не заметила его исчезновения. «Эге-гей, бард, бард, бард. Повеселимся вместе, ты и я».

***

«… и в то время, как Геракл расправлялся с оставшимися щупальцами Медузы, Иолай шлепал ее по ужасному заду. Посейдон был настолько оскорблен этим зрелищем, что не выдержал и забросил Медузу на небеса. Вот почему, когда вы в полнолуние смотрите на небо, вы всегда можете там увидеть…. хорошо… полную луну!»

Габриель закончила рассказ теплой улыбкой, слегка поглаживая руку совсем юного воина, который рассмеялся, не смотря на боль в животе. По палатке пронеслись аплодисменты, бард склонилась в шутливом поклоне, ее глаза лукаво блестели: «Спасибо. Вы были замечательными слушателями».

«Захватывающе», - прокомментировал Тао Фенг, с улыбкой заходя в палатку. Он все время рассказа стоял снаружи, боясь прервать несомненного мастера своего дела.

Габриель вскочила на ноги, слегка пожала плечами, встречая старого лекаря теплой улыбкой. «Тао Фенг, что привело тебя сюда?» Она притворно нахмурилась: «Мне казалось, ты должен был отдыхать сейчас».

«Так и было. Но это время закончилось. Дела зовут».

Бард развела руками: «Я обмыла раны, сменила бинты, убрала припасы и травы, даже рассказала истории. У нас больше нет никаких дел. Разве не так?»

«Не хочу тебя обидеть, но.. у нас гораздо больше обязанностей. Выполнение которых, я боюсь, обязательно».

«Какого рода обязанности?» – насторожилась Габриель. Она неожиданно почувствовала, что ответ ей, скорее всего, не понравится.

Тао Фенг скрестил на груди свои длинные пальцы: «Каждую четверть луны Завоеватель вершит на площади свой суд. Выносят приговоры, объявляют новые законы, ну и тому подобное. Также, она приводит в исполнение наказание признанным в государственных преступлениях. При этом должны присутствовать все жители Коринфа. И никаких исключений, если только сама Завоеватель не отпустит кого-нибудь из несчастных».

«Хорошо, но, ведь кто-то должен оставаться здесь для оказания помощи. Если ты не возражаешь, я с удовольствием возьму на себя этот труд. К тому же, я не гражданка Коринфа, верно?»

Было очевидно, что Габриель всеми силами хочет избежать Суда Завоевателя. У нее все сжималось внутри от предчувствия, что она сможет там увидеть и услышать вещи, с которыми не будет сил бороться.

И если ее страх победит, как она сможет впредь смотреть в лицо своей любимой, как доведет миссию до победного завершения? Сможет ли она еще хоть раз посмотреть в глаза своей Зены отягощенная воспоминаниями о том, что увидела на площади Коринфа?

Тао Фенг с состраданием смотрел на девушку. Их разделяло огромное пространство палатки, но даже со своего места он легко ощущал страх Габриель. Он пересек палатку и положил теплую руку на плечо барда: «Если бы был хоть какой-нибудь выход, Габриель, я бы его нашел для тебя. Но его нет».

«Тао Фенг, послушай! Я уверена, туда стекутся тысячи. Почему ты уверен, что мое отсутствие будет заметно?» - Габриель подняла голову и взглянула на лекаря. В ее зеленых глазах блестела мольба.

«Завоеватель заметит».

«Но…»

«Габриель, она заметит. Пожалуйста. Ты должна идти со всеми остальными».

После долгого раздумья бард собрала все свое мужество и кивнула. Она молилась всем мыслимыми богам, чтобы Завоеватель была в великодушном расположении духа.

***

Вся площадь вокруг Завоевателя была битком забита народом. В этот день все жители Коринфа были равны – молодые и старые, здоровые и дряхлые, богатые и бедные. Каждый представлял собой лишь жителя покоренного города.

Сама площадь была окружена солдатами Королевской Гвардии, одетыми в сверкающую форму красно-бело-золотой расцветки. В руках они держали длинные прочные копья, твердо уперев их древками у своих ног.

Более пяти сотен солдат регулярной Греческой армии с оружием в руках окружали собственно толпу, пристально вглядываясь в каждого. Здесь же непрерывно циркулировала почти сотня кавалеристов. С высоты своих коней всадники могли еще лучше рассмотреть толпу, предотвращая возможные неприятности.

Вопреки своим желаниям, Габриель оказалась непосредственно перед оставшимися воинами Греческой армии. Слева от себя она чувствовала присутствие Тао Фенга. Несмотря на то, что перед ней было еще несколько рядов жителей, явно превосходящих ее в росте, бард, к своему большому огорчению, отлично видела трон, возвышающийся на искусно украшенном мраморном помосте.

Позади чуть левее трона висел огромный гонг. За ним лежал, ожидая своего времени, большой молот.

Спустя несколько мгновений на постамент бесшумно взобрался огромный мужчина. Его одежду составляла лишь полоска набедренной повязки. Он поднял тяжелый молот и могучим взмахом ударил по гонгу. Над гигантской площадью и заполонившей ее толпой согнанных жителей пронеслись мрачные вибрации музыкального инструмента.

И когда последняя нота гонга затихла в воздухе, на площади воцарилась мертвая тишина, как будто губы всех присутствующих скрепили колдовским наговором.

В неожиданно наступившей тишине послышались тяжелые уверенные шаги. Показались Маркус и Дагнин. Они вышли в окружении остальных высокопоставленных полководцев, одетых в сверкающую военную форму.

После второго удара вышли несколько могучих мужчин, одетых не более, чем молотобоец, бьющий по гонгу. Они шли попарно, каждый нес огромное опахало на длинном шесте, закрепленном на могучей груди.

Как только рабы подошли к краю подиума и разбились на несколько групп, показались шесть носильщиков. Они доставили паланкин, на котором возлежала Завоеватель Греции.

На землю постелили ковер, и двое мужчин подали руку своей Госпоже. Она приняла их помощь и грациозно поднялась во весь рост, производя на окружающих сильно впечатление.

Габриель быстро прикрыла свой рот рукой. Она никогда ранее не видела Зену в таком свете. Зена - Завоеватель.

Правитель Греции. Правитель Индии. Правитель Египта. Правитель Китая.

Властелин Мира.

Она в изумлении тряхнула головой. В своем золотом китайском халате Зена выглядела восхитительно и непревзойденно. Зрелище, открывшееся глазам Габриель, являло собой огромный контраст между Зеной – абсолютным властителем мира и ее Зеной – женщиной, исходившей Грецию вдоль и поперек в кожаных доспехах и изношенных сапогах. Женщиной, нуждающейся лишь в лошади, еде и оружии.

И Габриель опять увидела в этих глазах то, что она уже видела прошлой ночью. В этих прекрасных глазах был страх, да, страх. Страх, что в Геракл так и не появится и не повернет ее на путь добра.

Но, в этих глаза было и другое. И, Габриель теперь точно знала что.

Страсть.

Тяжелая. Яркая. Безжалостная. Даже спустя пять лет жадно требующая остатки сожженной души Зены. Остатки того, что еще слабым мерцающим огоньком светит и ночью, и днем, не зная перерыва.

«Ох, Зена», - шепот Габриель был не громче дыхания: «ты еще не отказалась от темной стороны. Ты отказалась от мира».

Пристальным взглядом Зена прожигала огромную толпу. Она прекрасно знала, какой эффект производит на всех и каждого, вне зависимости – воин это или мирный житель. Она уже давно с холодной проницательностью просчитала, что всех ее подданных связывает одно – страх.

Абсолютный страх перед ней.

Она также знала, что этот страх может быть использован против нее во время восстания жителей, предводимых, например, верхушкой армии.

И единственный способ предотвратить подобную угрозу, дать почувствовать им, что есть страх более сильных, чем страх перед Завоевателем.

«Жители Коринфа», - начала она речь, доверяя своему глубокому мелодичному голосу самостоятельно пробираться сквозь толпу: «как я стою здесь перед вами, так Греция стоит на краю пропасти нового мирового порядка. И если вы радуетесь новым правам граждан Греции, дарованным вам, то, ждите прихода негодяя, чьим единственным желанием является отнять у вас эти права. Ваша свободная жизнь не оставляет его в покое, он хочет лишить вас свободы и превратить в рабов». Она сделала паузу, подождав, пока затихнет последнее слово.