- Проруби... Сучком её твоим долбить будем, ум деревянный?

  - Зачем сучком? Ты камень найди.

  - Ну, вот еще, буду я сейчас под снегом камни искать. Да и если и найду, их сейчас все равно от земли не оторвешь - примерзло все.

  - Тогда ты топор у людей скради.

  - Ха-ха, а сам чего не скрадешь, клест ленивый?

  Мухомор замялся и продолжил.

  - Потому, что ты, Лис, быстрый, а я умный. Я придумал, а тебе за топором бежать.

  - Ум в дереве не растет, шишка пустая, - Лис постучал по стволу, увернулся от корня, пытавшегося схватить его, отбежал в сторону и оттуда крикнул:

  - Ладно, опенок, принесу тебе топор. Только ты, смотри, не уходи. Я зайцем - туда и обратно.

  - Жду-жду, орех разгрызенный, - проскрипел ему вслед Мухомор.

  Взбивая рыхлый снег, Лис пронесся через лес и поля и остановился на краю деревни. В слабом сероватом свете утра он оглядел ее, потянул носом. Из деревни пахло дымом, большими и малыми домашними животными, сеном. Он свистнул овсянкой и затрусил к одиноко стоящему домику бабки Матрены. По пути ему встретились сани, в которых сидел отчаянно зевавший мальчишка, закутавшийся в большой не по росту тулуп, и совершенно забывший про лошадь. Пользуясь случаем, она шла еле-еле, досматривая свои лошадиные сны о лете, сочной траве, прохладной воде прудов и теплых ночных ветрах.

  - Поспешай, - крикнул Лис, слепил снежок и запустил им мальцу в лицо.

  Тот ошалел от неожиданности и, так и не проснувшись и не отерев с лица снег, завопил на всю деревню:

  - Гей, колотушка!

  Лошадь недоуменно оглянулась на него и немного прибавила шаг.

  Бабка Матрена жила одна. Раньше у нее была семья, потом мужа убили на войне, каких всегда много случалось, а дети вышли замуж, женились и разлетелись по окрестным деревням. Правда, мать не забывали, с огородом ей помогали управляться, картошку привозили, хлеба, мяса. Была бабка толста и ленива. Здоровья в ней было хоть отбавляй, потому что тратила она его только на сплетни да прогулки от соседки до соседки. Вставала поздно, иной раз могла и до обеда проспать. Глазки у нее были маленькие, колючие, как репьи. При случае же любила пожаловаться на ломоту в костях и старость, о чем соседи потом за глаза говорили:

  - Ломота у нее, как же. Бегает, как конь.

  Что правда, то правда, в поисках свежей новости могла она сходить на другой конец села, а это три версты. Есть она любила подолгу, как бы нехотя, и, выглядывая при этом в окно - не идет ли кто, не пропустить бы чего. Из хозяйства у нее были одни куры, штук пятнадцать, не более. Жили они в маленьком деревянном сарайчике с покосившейся дверью и заложенным доской оконцем, чтоб хорьки не лазили.

  Лис подошел к двери сараюшки рядом с курятником, где он рассчитывал найти топор, постучал по замку пальцем, тот упал. Бес угукнул и проскользнул в открывшуюся дверь. Хотя он прекрасно видел в темноте, ему все же пришлось довольно долго повозиться, прежде чем он нашел в сундуке топор. Закрывая сундук, он уронил корыто и с воплями выскочил наружу. Потом, чтобы согреться, он несколько раз обежал дом. Пробегая мимо курятника, услышал недовольное ворчание кур и петухов внутри и остановился. Бес прислонился к двери курятника и прогудел внутрь:

  - Птицы?

  Те ответили осторожным кудахтаньем.

  - Птицы, гулять хотите?

  Куры радостно загалдели.

  -Угу. Ну, пошли.

  Он прошмыгнул внутрь и тут же вышел обратно с двумя курами под мышкой. Огляделся, хихикнул сам с собой и понес их в избу. Скоро по избе бродили все обитатели курятника. Они расселись на столе, сундуке, безмятежно спящей Матрене, клевали что-то на полу и стенах, чистились. Старуха посапывала во сне и не просыпалась. Лис, залезши под стол, стал оттуда дразнить петухов. Они пока немного побаивались и вели себя нерешительно. Наконец один из них - самый молодой и наглый, громко захлопал крыльями и закукарекал. Бабка дернулась от неожиданности, медленно села на кровати, протерла глаза и остолбенела. Где-то далеко в деревне на крик ее петуха откликнулся другой, потом чуть ближе еще один, и, наконец, по всей деревне прокатилась волна петушиного кукареканья. Словно присоединяясь к этой побудке, бабка Матрена закричала так, что куры разлетелись от нее во все стороны, а наглый петух спрятался в чулане. Глаза старухи округлились, как два яблока, а в раскрытый рот могла пролететь одна из ее кур. С трудом передвигая ноги от смеха, бес выбрался на улицу, подобрал оставленный у запертого курятника топор и двинулся к лесу, где его дожидался Мухомор.

  В деревне потом неделю только и было разговоров, что о бабкиных курах.

  - Погреться они пришли, - смеялась вся деревне. - Красота бабке, и ходить за сплетнями никуда не надо, все сами к ней идут.

  Мухомор встретил беса ехидной улыбкой.

  - Ты, хвост хорьковый, куда за топором бегал, уж не за море?

  - За море, за море, заморыш.

  - А в голове у тебя что?

  - А в голове у меня умок.

  - Нет, в волосьях на голове у тебя что?

  Лис воткнул в волосы длинное перо из петушиного хвоста, которое он нашел в курятнике.

  - А это, пенечек, птички Симург перышко.

  - Таких птичек не бывает, а перо на петушиное похоже, - торжествующе проскрипел деревянный леший.

  - Нет, милок сучковатый, это петух на Симурга похож, только у него нос подлиней и глаза как звезды.

  - Ну, значит он только перьями не вышел. Принес топор-то, ус жучиный?

  Лис показал топор, подбросил его высоко в небо и побежал ловить. По дороге стряхнул снег с трех деревьев, но топор поймал.

  -Ох, и ловок же, бес, - пробормотал Мухомор и, не торопясь, поплелся за ним, тяжело переступая через поваленные, занесенные снегом деревья.

  Озеро походило сейчас на обычную лесную поляну. Трудно было догадаться, что внизу прячутся несколько метров воды, русалки, водоросли и рыбы. Лис выскочил на лед, снега было немного - по щиколотку, и заплясал, вертя топором в воздухе.

  - Где рубить будем?

  - На глубине, - вышел из-за деревьев леший.

  Лис махал топором, пока не утомился. Осколки льда летели во все стороны, покалывали лицо. Он зажмурил глаза, чтоб в них не попало, а Мухомор отошел подальше - хоть и деревянный да все равно лучше отойти. Бес устал, опустился на корточки, выгреб из ямы ледяное крошево, передал топор лешему. Яма была уже в две ладони глубиной и четыре шириной.

  - А я не могу, - вдруг сказал тот. - Мне топор держать нечем.

  Показал Лису свои корешки.

  - У-у-у, - закружился на месте бес. - Ах, ты, щепка гнилая, недорубок каверзный, пыль короедная. Значит, я один работать буду?

  - Ну, ты же видишь, чем мне работать?

  - Клювом долби, как глухарь.

  Мухомор виновато шевелил корнями и молчал. Лис крякнул селезнем и продолжил работу. Время от времени он поднимал голову и мычал на лешего:

  - У-у, работничек...

  Лис совсем умаялся, пока дорубился до воды. Она заплескалась на дне, поднимая ледяную крошку. Он выгреб осколки и обрубил у ямы края. Прорубь получилась большая, темная озерная вода тяжело задышала в ней. Некоторое время в этой непроглядной темноте ничего не было видно, потом у поверхности замелькали похожие на потускневшее серебро рыбы, они теснились спинами у открытой воды, жадно хватая ртами морозный воздух. От их толкотни во все стороны летели брызги, на морозе казавшиеся поначалу почти теплыми, и сразу превращавшиеся в ледяные шарики.

  - Ух вы, - Лис сунул руку в самую рыбью гущу. Те кинулись было врассыпную, но тут же их ряды снова сомкнулись и они оживленно продолжили свою веселую возню. Бес попытался ловить их, но это было не так просто. Рыба скользкая, только под жабры и ухватишь. Конечно, Лису было совсем нетрудно наловить сколько угодно, но ему хотелось порезвиться, и он, делая неловкие движения, хватал руками воду, приговаривая:

  - Ушла. И эта ушла. Ох, скользкая какая, - дурачился он, потом сделал вид, будто оступился, и плюхнулся в прорубь, подняв столбы брызг, и теперь уж точно отогнав всю рыбу от чистой воды. Он завизжал от удовольствия и нырнул под лед. Вынырнул он уже с двумя карасями в руках и одним ротаном в зубах, выбросил их на снег, сказал Мухомору: 'Постереги', - и нырнул снова. Из-под воды, одна за одной, стали вылетать рыбы и мягко шлепаться в белый пух снега, который тут же облеплял их, как саваном. Усеяв так весь лед вокруг проруби, Лис появился из-под льда и, лукаво улыбаясь, глянул на лешего: