Глубокое проникновение в историю края помогло поэту выбрать наиболее яркие художественные детали, сделать правильные обобщения, увидеть подлинный размах и перспективу гигантской стройки у горы Атач, как огромнейшей школы перековки людей, освобождения их от груза прошлого и воспитания совершенно нового человека — строителя социализма.
В «Поэме о Магнитострое» вкраплены подлинные документы — цитаты из статей В. И. Ленина о разгроме Колчака и задачах рабоче-крестьянской власти, выдержки из буржуазных газет, кончавших о провале большевистских планов и называвших создание Урало-Кузбасса — бредом. В произведении использованы письма рабочих и инженеров Магнитостроя, приводятся их социалистические обязательства, а также многочисленные цифры вплоть до диаграммы. Все это помогает автору раскрыть пафос стройки, показать природу массового героизма и мужества рядовых строителей.
Произведение Станислава Стандэ агитационно от первой до последней главы и строки. Поэт идет по горячим следам событий, показывает будни строительства. Герои его произведения — рабочие и инженеры — действительно вписали своим самоотверженным трудом блистательные страницы в летопись стройки.
Они названы в «Поэме о Магнитострое» собственными именами.
Произведение Станислава Стандэ можно назвать оперативным поэтическим репортажем. Пусть по форме своей в нем много подражательного манере Вл. Маяковского — в разбивке строф, рифме, маршевом ритме, нарочитых прозаизмах. Так писали в те годы многие поэты. Это было веяние бурного времени ломки старых литературных канонов, поиска своего стиля, письма. Для нас важно сейчас другое — глубокий интерес поэта к тому, что творилось на Магнитострое.
С напряженным драматизмом выписаны Станиславом Стандэ главы о строительстве плотины и пуске ЦЭС. Их можно отнести к лучшим. Именно в них автору удалось с наибольшей убедительностью раскрыть духовный облик таких геров стройки, как инженера-ударницы Джапаридзе Е. — дочери одного из двадцати шести бакинских комиссаров.
Последняя глава «Привет домнам» — это как бы интернациональная перекличка рабочего класса России с рабочими Польши, песня их солидарности в борьбе за независимость и свободу.
Автор верит, что пробьет час, настанет день и «первую домну свою» польские рабочие назовут «именем славным Магнитостроя». «Поэма о Магнитострое» Станислава Стандэ заканчивается веще:
Перелистана последняя страница «Поэмы о Магнитострое» Станислава Стандэ. Закрываю книгу, ставшую теперь библиографической редкостью — одну из первых, написанных другом нашей страны о героической Магнитке. Хорошо, что такая книга есть. Она и сейчас остается в боевом строю.
ПАТРИАРХ УРАЛЬСКОГО КРАЕВЕДЕНИЯ{112}
Владимир Павлович Бирюков прожил 83 года, из них более сорока лет в зауральском городе Шадринске. Лишь в последнее время, когда Бирюков передал свое уникальное собрание редчайших материалов и документов Свердловскому областному госархиву, он переехал в Свердловск.
Кто не знал Владимира Павловича! Этого почтенного энергичного человека с живописной внешностью хорошо знали на Урале. Суховатое лицо, небольшие усики, шапка седых волос с оставшейся прочернью, всегда сосредоточенный взгляд зорких и светлых глаз невольно привлекали внимание. Непокорный вихорок на высоком лбу, статная и подтянутая фигура, уверенная и быстрая походка напоминали что-то суворовское. Кажется, за ним не мог угнаться и молодой.
В Шадринске привыкли к его обязательной утренней прогулке на почту за свежими газетами и письмами. Я слышал, как люди дружески приветствовали его:
— Доброе утро, Владимир Павлович!
— Гладенькой дорожки! — обычно отвечал он, называя встречных по имени и отвешивая им низкий поклон.
Летом и зимой без головного убора, торопливым шагом ходил он по улицам, с любопытством всматривался в афиши, витрины книжных магазинов, задерживался в музеях, посещал школы и библиотеки. С ним всегда неизменный спутник странствий — потертый портфельчик из коричневой кожи, не раз чиненный, набитый книгами и газетами, фотографиями и редкими рукописями.
Надо обладать чутьем разведчика, чтобы безошибочно находить ценные документы. Владимир Павлович обладал таким счастливым даром.
В каких только городах и рабочих поселках горнозаводского края не побывал Бирюков! Всюду его радушно встречали, всюду у него — многочисленные друзья — студенты, школьники, учителя, библиотекари, литераторы. Всюду он был желанным гостем.
Писатель, краевед, книголюб. В этих трех словах раскрывался смысл жизни удивительного знатока истории Урала, добытчика его живого слова.
Учтивый по натуре, предупредительный в обращении с людьми, Бирюков всем, кто встречался с ним, обязательно и как можно полнее передавал свои знания об Урале, накопленные за долгие годы. Таков уж был характер этого приветливого человека.
Друзья в шутку называли Владимира Павловича «ходячей энциклопедией» края. И в этом не было преувеличения. Он знал говоры и словарь уральцев, как и песни со времен Пугачева. Память его бережно хранила неисчислимое количество поговорок и пословиц, народных песен и их мотивов, сведения, передаваемые устно от одного поколения к другому о богатствах, что таят горы Урала, его реки и леса.
Он легко объяснял происхождение уральских фамилий и географических названий, время возникновения тех или иных поселений, как будто был свидетелем происходивших событий.
Владимир Павлович — знаток истории родного края и летописец. Поэтическая душа народов, населяющих огромный Урал, как бы заключена теперь в книге Бирюкова «Урал в его живом слове» — книге, ставшей библиографической редкостью. Ей автор отдал долгие годы упорного труда собирателя, знания краеведа, любовь и вдохновение писателя. Эту книгу дополняют другие труды неутомимого исследователя: «Дореволюционный фольклор на Урале», «Исторические сказы и песни», «Литературное наследство Урала», «Уральские сказки», «Крылатые слова на Урале», «Урал советский», многочисленные статьи и очерки, опубликованные в печати{113}.