Глава 4 Обучающий сон и заряд бодрости после него

Впервые в жизни я прочувствовала, каково это, когда у тебя раздвоение личности… Одной мне снилось, что мы беседуем с Викторио и в какой-то момент я совершенно запуталась, сон это или уже реальность.

— Ты для меня ничего не значишь. Зачем ты в моём доме? Спасибо, что вернула телефон. Но злоупотреблять гостеприимством — это дурной тон. Ты не знала?

— Я не планировала тут задерживаться, — начала оправдываться я. — Я ехала сюда в командировку, — но была остановлена лаконичным взмахом руки.

— Все вы с других планет такие, — только переночевать, только осмотреться, только выпить чашечку чая. А потом не выгонишь. Уходи. Немедленно. Я позвоню, когда захочу, чтобы ты вернулась.

Вторая я в это время читала один из тридцати четырех «Диалогов», изложенных Платоном. И если честно, не знаю, что было предпочтительнее… Мир идей, где подобное не подобно даже самому себе… Где целое если имеет части, то уже не может считаться таковым. А если не имеет, то, следовательно, лишено начала и конца, формы, постоянно движется и всегда находится в разном месте… Пытаясь следить за мыслью рассуждающих мудрецов и про себя отвечая на вопросы, возникающие по ходу диалога мыслителей древности, я лишь ещё больше запуталась, так как знание было представлено не в привычном готовом виде, а преподносилось в проблемном ключе, анализировались все варианты того или иного понимания мира. Голова кипела словно суп, который варят уже часа как 4, и вода в нём уже вот-вот выкипит окончательно…

Я резко проснулась. Сердце жгло от обиды и необоснованных обвинений хозяина замка, пусть и предъявленных во сне, но таких реалистичных. Голова болела, и сейчас воспринимать что-либо новое я была просто не в состоянии. Поэтому решила приняться за уборку в доме. Магичить мне не удалось и чуда в виде скоростного порядка не произошло. Но сейчас я была только рада труду физическому. Отыскала в какой-то кладовке обычную новую швабру и решила начать с мытья пола в библиотеке, с её второго этажа.

Я всегда любила попеть во время мытья полов, поэтому, словно оперная певица, на всю библиотеку исполнила арию «Что вижу — то пою»:

Перевела дыхание. Пела с душой, громко, ноты брала и высокие и низкие. Теперь припев:

— Браво! — раздались овации где-то там внизу.

Свесилась через перила второго этажа, а там — поклонник моего пения с букетом цветов.

— Жаль, что я не Викторио, Кэялинда, — прокричал он. — Но это не удержит меня от комплиментов. Вы бесподобны. Голос ангела, внешность принцессы, образование истинного ученого, примите моё восхищение, — и с поклоном протянул мне цветы. Затем подумал… И кинул их прицельно мне в руки, а я поймала.

— Понилион, — смеясь, сказал он. — Позвольте предложить Вам дружбу.

Спустившись вниз, в одной руке я держала швабру, а в другой — цветы. В уже приближенном варианте я увидела этакого пончика в шоколадной глазури. Сейчас поясню, почему он показался мне именно таким. Низенький, пухленький, с черными кудряшками на голове, но невероятно харизматичный, улыбчивый, с ямочками на щеках и пронзительно изумрудными глазами.

В любой другой ситуации я могла бы подумать о нём всё, что угодно, начиная от мысли «Бег-бег каждый день» и заканчивая «Какие милые кудри, или это парик?». Но сейчас он мне казался самым восхитительным, милым и неравнодушным к искусству — не пончик, а изумрудик.

— Для друзей просто Кэя, — с улыбкой представилась я.

— Пон, — исключительно для Вас, — он выхватил цветы из моих рук, неизвестно откуда взял вазу. Не успела моргнуть — и вот я уже в мягком кресле пью ароматный кофе с пенкой, а на столике рядом со мной — торт «Дамские пальчики». Мой любимый! Чудо, а не мужчина. И ничего, что рост низенький, — подумала я, запихивая в рот прототип дамского пальца в креме. Фуу! О чем это я? Кстати, «пальчик» в длину был сантиметров 20, завернут в белоснежную шубку крема — сладко и нежно, только вот чего-то не хватает… Вишенки!

— Кэя, я не случайно в этом доме, — начал он. — Как думаете, кто я?

— Повар! — не раздумывая объявила я. — Притом — самый лучший на планете, — смутилась под его взглядом. Похоже, я слишком активно облизывала уголки губ — кусочка торта словно и не бывало.

— Готов им стать, — слегка хрипло ответил он и одним махов опустошил свою кружку с кофе. — Но лишь для Вас. Давайте это будет нашей маленькой тайной, — а затем добавил, — секретом номер 1.

— А их будет много? — завороженно спросила я.

— Это неизбежно, — со вздохом ответил он. — Но прежде — я должен завоевать Ваше доверие. И… протянул мне вишенку!

— Как Вы догадались, что мне её не хватает?! И где вообще взяли?!

— Всё ради друга. Вы для меня — словно любимая настольная книга. Как будто знаю Вас тысячу лет. Позвольте, я решу любую Вашу проблему. Чтобы Вы могли мне доверять как самой себе. Назовите самую сложную.

Я растерялась. Обычно с друзьями можно весело провести время, поесть пиццу, сходить в кино, но как что-то нужно, они порой заняты, а нагружать их своими проблемами я вообще не привыкла. Потому как у них своих забот хватало…

— Неужели у примы нет проблем? — неверяще спросил Понилион.

— Парочка имеется, — улыбнулась я. — Но не столь важных, поэтому благодарю. Одним своим предложением Вы уже меня к себе расположили.

— Спасибо, Кэя. В таком случае, полагаясь на отрывок услышанной мною песни, я просто дам Вам совет. Как друг. Немедленно уезжайте из этого дома. Что Вы знаете о Викторио?

— Крайне мало, — честно призналась я. — Лишь самую общую информацию.

— Поверьте, нормальные люди столько не живут, сколько ему лет. Но это ещё полбеды. За всю свою жизнь он только раз был влюблен и то — несколько сотен лет назад.

Я очень удивилась предмету нашего разговора, принявшему такой поворот. Но то ли из-за добродушной внешности, то ли из-за комплиментов, сдобренных цветами, я чувствовала, что доверяю Понилиону безгранично. Да и так хотелось с кем-нибудь поделиться происходящим.

— Пон, быть может я — та единственная для него, которую он столько ждал? И сколько ему лет?

— Тысяча, — просто ответил он.

— Сколько? — чуть не подскочила я с кресла. — Думала, лет сорок, ну сорок пять.

— Хорошо сохранился. Как бы ни хотелось Вас расстраивать, но вынужден отметить, что он не ждал Вас ни мгновения своей жизни. Тысяча лет. И даже если 1 женщина в год — это уже весомо. Но поверьте, их было больше.

Цифра просто пригвоздила к месту. Но и это было ещё не всё.

— Сейчас, даже встретив Вас, своим привычкам он не изменил. Слишком глубоко укоренились, видимо, — посмотрел на часы, — сегодня вторник, значит в эту минуту он с Вероникой. Три совместных часа утром, а потом нырнет с головой в работу. Будет не дозваться.

— Вы уверены? — понуро спросила я, отставив чашку с кофе и опустив плечи.

— Даже больше чем в том, что сейчас сижу напротив Вас, и мы пьём кофе — слишком это невероятно, как в сказке.

— Не знаю, специально или случайно, но Вы решили главную мою проблему на текущий момент. Я сомневалась, какое решение принять. Но теперь ответ очевиден, — поднялась. — Пойду за вещами. А я смогу уехать? Мне запрещалось покидать дом.

— У Вас в запасе ещё 20 минут. Столько он ещё будет занят.

— Вы прекрасно осведомлены, — стараясь не показаться расстроенной, подметила я.

— Такая работа. Но порой лучше отказаться от того, что не по душе. Вы не находите? Чтобы потом не было мучительно больно.

— Зачем Вы мне помогаете, Пон? — решилась, наконец, задать этот вопрос.

— Просто тоже люблю петь, когда мою пол. Правда, я уже лет сто не убирался.

— Тогда у Вас должно быть очень грязно.

— Полагаю, что так, — рассмеялся он в ответ на мои слова. — И столько же времени не пел. Тем приятнее было услышать Ваш мелодичный голос.

— Спасибо, — смущённо ответила я.

— А ещё захотелось, чтобы Вы были счастливы. Если Викторио постучит в Вашу дверь в течение ближайших 48 часов, — считайте, он влюблен и сделал свой выбор. Если же нет — радуйтесь, что не стали тысяча N-ой.