Мышление становится предметом науки только после того, как

человечество в течение продолжительного времени пользовалось им и

накопило большой эмпирический материал для превращения его

Логика. ?

XVIII

в предмет самостоятельной науки. Но что является содержанием этой

науки? «Если логика признается вообще наукой о мышлении, —

говорит Гегель, — то под этим обычно понимается, что это мышление

составляет только форму познания, что логика отвлекается от

всякого содержания», что она рассекается на две половинки, одна из

которых — содержание — лежит вне мышления, а форма присуща

ему одному. Такая постановка вопроса в корне ошибочна.

Содержанием логики Гегель считает чистое мышление, имеющее своим

принципом чистое знание. Логика имеет далее своим содержанием само

понятие науки и ее метод.

Необходимо подвергнуть некоторому «испытанию» понятия

чистого мышления и чистой науки. Содержание чистой науки составляет,

по Гегелю, объективное мышление… «Чистая наука содержит в себе

мысль, поскольку последняя есть также вещь в себе самой, или вещь

в себе самой, поскольку она есть также чистая мысль. Как наука,

говорит Гегель, истина есть чистое саморазвивающееся самосознание

и имеет образ самости, которая есть в себе и для себя сущее познаваемое

понятие, понятие же как таковое есть сущее в себе и для себя. Это

объективное мышление есть содержание чистой науки. Последняя

поэтому в такой же малой мере формальна, столь мало лишена материи

для действительного и истинного познания, что ее содержание,

напротив, есть единственно абсолютно–истинное, или, если тут еще

можно употребить слово «материя», истинная материя, но такая

материя, форма которой не есть нечто внешнее, так как эта материя есть

собственно чистая мысль, — стало быть, абсолютная форма. Логику

следует поэтому понимать как систему чистого разума, как царство

чистой мысли. Это царство есть истина, как она без покрова есть в

себе и для себя. Можно поэтому выразиться так, что это содержание

есть изображение бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения

мира и конечного духа» *).

В чем смысл приведенных утверждений Гегеля и в чем их

ошибка?

Существует некая чистая наука, которая имеет своим предметом

чистые мысли. Поэтому логика и есть не что иное, как система чистого

разума, или царство чистой мысли. Логика по самому существу своему

должна представлять собою учение о научном мышлении, или, точнее,

*) Hegel, Wissenschalt der Logik, hsg. Glcckner, 1928, S. 4? — 46

/русск. пер. Дебольского, стр. 6).

XIX

теорию научного мышления. В этом смысле логика лежит в

основании всех наук, составляя их фундамент и основу. Она имеет своим

объектом не какие–либо определенные чувственные и эмпирические

предметы, а те общие логические категории, которые лежат в основе

всех наук.

Что следует понимать под категориями? Обычно представляют себе

дело так, что категории суть наиболее общие абстрактные понятия,

отвлечения от многих эмпирических предметов. Но категории являются

общими, коренными, основными понятиями и выражают главным

образом взаимные связи явлений. Если мы возьмем такое понятие, как

причинность, то это не просто абстрактное понятие в том смысле,

в каком человек вообще является абстрактным понятием. Категории—

это универсальные принципы, основные элементы всякого мьшления

и бытия. Причинность — не абстрактное понятие в смысле формальной

логики, а определенный закон мышления и действительности То же

самое относится ко всем другим категориям. Мы не можем мыслить

без понятий вещи и ее свойств, числа, качества, меры, сущности

и пр. Стало быть, логика имеет своим предметом основные законы

бытия и мышления. И так как каждая наука, поскольку она есть наука,

базируется на этих первичных категориях, то очевидно, что логика

является всеобщей наукой, подвергающей анализу предпосылки

всякого знания, и вместе с тем самостоятельной научной дисциплиной

с своим особым объектом и содержанием.

Категории—это законы, в которых мы вообще все мыслим, без

которых нет научного мышления и познания. Предложение: «Этот

лист есть зеленый», включает в себя понятие вещи (лист), свойства

(зеленый), бытия (есть) и единичности (этот). Это относится к любому

суждению. Мы всегда имеем дело с определенными основными формами,

в которых «движется» мысль, которым она логически подчинена. В

этом смысле можно сказать, что логика (или философия) есть

грамматика науки, подобно тому как грамматика в свою очередь есть

логика языка

В чем заключается функция категорий? Ответ на этот вопрос

гласит так: категории имеют своей задачей обобщение и

установление отношений, связи и порядка явлений.

Под чистой наукой Гегель понимает систему чистого разума,

царство чистой мысли, как он выражается. Мы в праве отвлекать

логические формы от содержания и подвергать их самостоятельному

научному анализу, — против такого приема исследования возразить

II*

XX

ничего нельзя. Но Гегель делает огромную ошибку, превращая эти

категории в самостоятельные сущности. Гегель, который принципиально

отстаивает конкретное знание, сам сделался жертвой формального и

отвлеченного знания. Гегель изменил своему собственному методу.

Он оперирует понятиями «чистое мышление» и «чистая наука»,

чтобы оправдать существование «царства чистой мысли». По Гегелю

поэтому «выходит», что истина существует «без покрова», в своей

вечной сущности, до сотворения мира и конечного духа. Здесь мы и видим

основу гегелевского идеализма и мистицизма, как они выражены у

него в логике. Такое понимание истины «без покрова», допущение

царства чистой мысли должно было пагубно отразиться на всей

логике, в особенности же пагубно — на переходах категорий друг

в друга.

Математика имеет своим предметом количественные отношения

между явлениями. Она, несомненно, представляет собою

самостоятельную научную дисциплину. Но мы впали бы в грубейший мистицизм,

если бы допустили, что числа, величины существуют сами по себе,

существуют независимо от вещей, или что они «без покрова», в

своей «вечной сущности», пребывали где–то до сотворения мира, а

впоследствии «воплотились» в вещи. Но именно из этого

мистического абсурда исходит Гегель, когда он постулирует существование

царства чистой мысли.

Мысль, или понятие, есть, согласно Гегелю, сущность вещей, сама

реальность, субстанция мира. В согласии с Платоном Гегель

утверждает, что «лишь в своем понятии нечто имеет действительность;

отрешенное от своего понятия, оно перестало быть действительным

и уничтожается». Разумеется, если понятие есть субстанция мира,

то мир имеет действительность лишь в понятии. Но в том–то и дело,

что Гегель подошел к этому вопросу грубо догматически и только

постулировал понятие как сущность мира, а не доказал этого своего

тезиса. Да как его можно доказать? Из того, что мы мыслим в

понятиях, отнюдь не следует, что понятие есть сущность мира. Гегель

гипостазировал человеческую мысль, превратив ее в субстанцию.

Верно, разумеется, что мы мыслим в понятиях, но понятия суть формы

нашего постижения мира, а не его содержания. В понятиях мы мыслим

определенное содержание. И вот, вместо того чтобы раскрыть

объективное содержание мысли, Гегель превращает в субстанцию самые

функции, или формы мысли. При помощи мышления мы познаем

действительность. Мышление является лишь орудием познания дей-

ствительности. Гегель же это орудие превращает в самое

действительность.