— Я знаю только, что его доставили с «Победителя» и велели не тревожить.

— С «Победителя»! — понимающе кивнул первый моряк. — Тогда все ясно.

— Что ясно?

— Тогда во всем этом есть смысл. У него не было ни одной женщины, он не видел ни одной, не касался ни одной… месяцами. И он болен, понимаете? Они боятся, что он загнется, если положит на бабу руку. — Он моргнул. — Я бы точно загнулся.

Смит чувствовал присутствие докторов, но грокнул, что они явились с добрыми намерениями; не было нужды высвобождаться целиком.

Ранним утром, когда санитарки задевали лица своих пациентов мокрыми и холодными полами своих халатов, Смит вернулся к жизни. Он ускорил биение сердца, усилил дыхание и обвел помещение, глядя спокойным и безмятежным взглядом. Он тщательно разглядывал помещение, запоминая все детали. Он видел его впервые, поскольку был неспособен к восприятию, когда его доставили сюда. Место это было для него необычно: на всем Марсе не было ничего подобного; не походило оно и на секторальные отсеки «Победителя». Восстановив в памяти события, тянущиеся от его гнезда к этому месту, он готов был принять их и радоваться им.

Он уловил присутствие еще одного живого существа. Старенький паук спускался с потолка, крутясь при спуске вокруг своей оси. Смит с восторгом разглядывал его, соображая, не принадлежит ли он к этому гнезду.

В это мгновение вошел доктор Арчер Фрейм, сменивший Таддеуса.

— С добрым утром, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

Смит проанализировал вопрос. В первой фразе он опознал формализм, не требующий ответа. Перевод второй фразы был неоднозначен. Когда ее использовал доктор Нельсон, в ней было значение; когда капитан Ван-Тромп — это был формализм.

Он почувствовал замешательство, которое часто охватывало его при попытках общения с этими существами. Но он заставил себя оставаться спокойным и рискнул ответить:

— Чувствую себя хорошо.

— Хорошо, — эхом отозвалось существо. — Доктор Нельсон будет с минуты на минуту. Вы готовы к завтраку?

Все эти понятия входили в английский словарь Смита, но он не был уверен, что правильно понял услышанное. Он знал, что был пищей, но не знал, что для этого нужна какая-то готовность. И он никак не ожидал, что ему окажут такую честь. Он не знал, что с продовольствием здесь обстоит так туго и приходится уменьшать число членов группы. Он испытывал легкое сожаление, поскольку надо было еще грокнуть столько нового, но не собирался протестовать.

Однако он был избавлен от трудностей перевода появлением доктора Нельсона. Корабельный врач осмотрел пациента и ряд приборов.

— Стул есть? — спросил он Смита.

Смит понял вопрос. Нельсон всегда задавал его.

— Нет.

— Мы позаботимся об этом. Давай-ка, поешь. Санитар, принесите поднос.

Нельсон скормил ему три кусочка, потом вложил в руку ложку и велел есть самому. Это было утомительно, но зато доставило ему радостное чувство, ибо это было первое самостоятельное действие с того мгновения, как его поместили в странное стиснутое пространство. Он очистил тарелку и спросил: «Кто это?» Следовало вознести хвалу своему благодетелю.

— Не «кто», а «что», — ответил Нельсон. — Синтетическое желе… впрочем, вряд ли это тебе о чем-нибудь говорит. Закончил? Великолепно, теперь поднимайся.

— Прошу прощения? — Это было условное понятие, используемое при потере контакта.

— Выбирайся из постели, говорю. Встань. Походи. Конечно, ты слаб, как новорожденный котенок, но, лежа в постели, ты никогда не нарастишь мускулы. — Нельсон открыл клапан, спускающий воду. Смит подавил паническое чувство, зная, что Нельсон желает ему только добра. Вскоре он лежал на дне кровати, облепленный сморщившейся оболочкой.

— Доктор Фрейм, поддержите его за другой локоть, — сказал Нельсон.

Подбадриваемый Нельсоном и поддерживаемый обоими докторами, Смит кое-как перелез через край кровати.

— Соберись. Теперь стой сам, — приказал Нельсон. — Не бойся. Мы подхватим тебя, если что.

Он сделал усилие… и остался стоять — хрупкий молодой человек с вялыми мускулами и чрезмерно развитой грудной клеткой. На «Победителе» его постригли и побрили, и усы еще не успели как следует отрасти. Сразу обращало на себя внимание его лицо — кроткое и детское, но с глазами, больше подходящими девяностолетнему старику.

Он постоял, слегка вздрагивая, и вдруг решил попробовать пойти. Он сделал три шага, не отрывая ног от пола, и расплылся в лучезарной детской улыбке.

— Хороший мальчик, — доктор Нельсон ободряюще похлопал в ладоши.

Смит отважился еще на один шаг, задрожал и вдруг сжался. Врачи не дали ему упасть.

— Черт! — выругался Нельсон. — Опять он уходит в это состояние. Помогите-ка мне уложить его в постель. Нет… сперва наполните ее.

Фрейм пустил воду, и оболочка закачалась дюймах в шести от краев кровати. Они положили Смита, двигаясь чуть неуклюже: мешала его немыслимая поза.

— Наденьте ему на шею подушку, — распорядился Нельсон, — и позовите меня, если возникнет необходимость. Днем мы его еще разик прогуляем. Месяца через три он будет прыгать по деревьям не хуже обезьяны. Организм у него в полном порядке.

— Да, доктор, — отозвался Фрейм с некоторым сомнением.

— Кстати, когда он придет в себя, научите его пользоваться ванной. Пусть санитар поможет вам; я не хочу, чтобы он падал.

— Да, сэр. Ммм… есть ли какой-нибудь особый метод… ну, я хочу сказать, как…

— А? Покажите ему! Он мало понимает из того, что вы говорите ему, но он умеет схватывать все на лету.

Ленч Смит съел самостоятельно. Вошел санитар, чтобы унести поднос. Он воровато огляделся и нагнулся к Смиту.

— Послушайте, — заговорил он вполголоса, — у меня к вам выгодное предложение.

— Прошу прощения?

— Дело, способ заработать деньги… легко и быстро.

— Деньги? Что такое деньги?

— Не стоит разводить философию. Деньги нужны всем. Я буду говорить кратко, потому что не могу оставаться здесь долго. Я представляю «Бесподобные Сенсации». Мы заплатим за ваш рассказ шесть тысяч, а для вас это не составит ни малейшего труда — на нас работают лучшие писатели, не настаивающие на авторстве. Вы просто ответите на вопросы, а они слепят из этого все, что надо. — Он извлек лист бумаги. — Только подпишитесь здесь.

Смит взял у него бумагу и принялся разглядывать ее, держа вверх ногами.

— Господи! — Человек спохватился и заговорил тише. — Вы что, читать не умеете?

Смит понял достаточно, чтобы ответить.

— Нет.

— Ну… Тогда сделаем так: я прочту, вы поставите отпечаток пальца, а я засвидетельствую это. «Я, нижеподписавшийся Валентайн Майкл Смит, известный также как Человек с Марса, предоставляю и закрепляю за „Бесподобными Сенсациями“ все исключительные права на мою правдивую историю, названную „Я БЫЛ УЗНИКОМ МАРСА“, в обмен на…»

— Санитар!

В дверях стоял доктор Фрейм. Бумага моментально исчезла, словно ее и не было.

— Иду, сэр, Я ждал поднос.

— Что это вы читали?

— Ничего.

— Я все видел. Этого больного нельзя волновать. — Они вышли, и доктор Фрейм притворил дверь.

Смит лежал без движения около часа, но так ничего и не грокнул, как ни старался.

Джиллиан Бодмен была дипломированной медсестрой, а досуг свой посвящала мужчинам. В этот день она была дежурной по тому самому этажу, где находилась палата Смита. Когда юбочное радио сообщило, что пациент из К-12 в жизни не видел женщин, она просто не поверила и отправилась взглянуть на этот странный экземпляр.

Она знала, что «женщинам посещение запрещено», и, хотя не считала себя посетительницей, решила не соваться к охраняемой двери: моряки имели укоренившуюся привычку до последней буквы следовать приказу. Вместо этого она направилась в смежную комнату для персонала. Доктор Таддеус поднял голову.

— Смотрите-ка, ямочки пожаловали. Золотко, что это тебя занесло сюда?