Наверное, для всех первый опыт самостоятельной работы – самый страшный. В моем случае это было вообще что-то ужасное. Три консультации и один небольшой заказ – вот и все, что у меня было за два года. Мое дело принесло мне в общей сложности двадцать семь фунтов десять шиллингов. Каждый день с девяти утра до четырех вечера я сидел в своей комнатенке, дожидаясь клиентов, пока меня наконец охватило отчаяние и я начал подумывать, что вообще напрасно все это затеял.

Но вчера, когда я собирался уходить, ко мне в кабинет вошел мой клерк и сказал, что меня хочет видеть по делу какой-то джентльмен. Он вручил мне и его визитную карточку: «Полковник Лизандер Старк». Как только клерк вышел, в кабинет вошел сам полковник, очень высокий, но необычайно худой человек. Я в первый раз увидел такого худого человека. От лица у него остались лишь нос да подбородок, на щеки не было даже намека, кожа плотно обтягивала выступающие скулы. Но подобная худоба была, похоже, его естественным состоянием, а не следствием какой-то болезни, потому что глаза у него горели ярко, походка у него была твердая, двигался он быстро и вообще держался очень уверенно. Одет он был просто, но аккуратно. Лет ему было, пожалуй, под сорок.

– Мистер Хэдерли? – спросил он с легким немецким акцентом. – Мне вас рекомендовали не только как прекрасного специалиста, но и как рассудительного, способного хранить тайну человека.

Я слегка поклонился. Разумеется, такое обращение мне польстило, как польстило бы любому человеку моего возраста.

– Могу я узнать, кому обязан таким хорошим отзывом?

– Пожалуй, будет лучше, если пока я вам этого не скажу. Но из того же источника мне стало известно, что вы сирота, холостяк и в Лондоне живете один.

– Совершенно верно, – несколько удивился я. – Но, простите, я не думаю, что это как-то влияет на мою профессиональную деятельность. Вы ведь, насколько я понимаю, пришли ко мне по делу?

– Разумеется. Вы скоро поймете, что все, о чем я говорю, имеет значение. У меня к вам сугубо деловое предложение, требующее, однако, соблюдения совершенной секретности. Вполне естественно, что нам больше подходит человек одинокий, чем живущий в кругу семьи.

– Если я пообещаю хранить тайну, – сказал я, – вы можете быть совершенно уверены, что я своего слова не нарушу.

Он посмотрел на меня очень внимательно. Если честно, я еще никогда не видел такого подозрительного и недоверчивого взгляда.

– Так вы обещаете? – выждав минуту, спросил он.

– Обещаю.

– Даете слово хранить тайну до, во время и после работы? Ни в письменной, ни в устной форме никому ничего не сообщать?

– Я уже пообещал.

– Прекрасно, – произнес он и вдруг вскочил, молнией метнулся через весь кабинет и распахнул дверь. В коридоре никого не было. – Все в порядке, – сказал он, возвращаясь на место. – Знаете, клерки иногда очень любят совать нос в дела начальника. Теперь можем поговорить спокойно.

Он вплотную придвинул ко мне стул и снова уставился на меня все тем же подозрительным и недоверчивым взглядом.

Странное поведение этого ходячего скелета уже начинало вызывать у меня нечто вроде отвращения и страха. Мне, конечно же, очень не хотелось упускать клиента, но я уже не мог сдерживать нетерпения.

– Прошу вас, сэр, давайте же поговорим о деле, – сказал я. – Я не привык терять время попусту.

Прости меня, Господи, за эти слова, но они как-то сами собой сорвались у меня с языка.

– Что вы скажете, если я предложу вам заработать пятьдесят гиней за одну ночь? – спросил он.

– Предложение очень заманчивое.

– Я сказал – за одну ночь, но правильнее сказать – за один час. Я просто хотел бы услышать ваше мнение по поводу гидравлического пресса, который вышел из строя. Вы нам скажете, что там поломалось, а починим его мы сами. Как вам такая работа?

– Что ж, работа несложная, а оплата щедрая.

– Вот именно. Мы хотим, чтобы вы сегодня вечером приехали к нам последним поездом.

– Куда?

– В Айфорд. Это небольшая деревушка, на границе Беркшира и Оксфордшира, милях в семи от Рединга. От Паддингтона есть поезд, на котором туда можно добраться где-то в четверть двенадцатого.

– Я согласен.

– Я буду встречать вас в экипаже.

– Значит, оттуда еще придется ехать?

– Да, наше заведеньице находится за городом, милях в семи от айфордской станции.

– То есть мы попадем туда не раньше полуночи. Вряд ли в такое время я успею на обратный поезд. Мне придется провести у вас ночь.

– Конечно. Мы найдем, где вас приютить.

– Но это не слишком удобно. Может быть, я мог бы приехать к вам в какое-нибудь другое время?

– Мы посчитали, что вам лучше всего приехать именно ночью. За неудобства мы заплатим вам, молодому, никому не известному человеку деньги, за которые можно получить заключение самых лучших специалистов в вашей области. Но, конечно же, если вы хотите отказаться, у вас достаточно времени, чтобы это сделать.

Я подумал о том, как мне нужны сейчас пятьдесят гиней, и решил, что нужно соглашаться.

– Я не отказываюсь и принимаю все ваши условия, – сказал я. – Но мне хотелось бы лучше знать, что от меня требуется.

– Понимаю. Конечно, вся эта секретность не могла не вызвать у вас любопытства. Да мне бы и самому не хотелось, чтобы вы ехали к нам, не имея четкого представления о том, что вам предстоит делать. Я полагаю, нас никто не подслушивает?

– Можете быть в этом совершенно уверены.

– Дело обстоит следующим образом. Вы, наверное, знаете, что отбеливающая глина – весьма дорогой продукт и в Англии ее добывают лишь в нескольких местах?

– Да, я об этом слышал.

– Несколько лет назад я купил небольшой участок – очень небольшой участок – в десяти милях от Рединга. И мне повезло, на одном из полей я обнаружил пласт отбеливающей глины. Однако, проведя исследования, я выяснил, что пласт этот очень мал и на самом деле является лишь перемычкой между двумя более крупными пластами справа и слева, которые расположены на участках моих соседей. Эти добрые люди даже не представляли, что их земля хранит в себе нечто не менее дорогое, чем золотоносная жила. Конечно же, я был заинтересован в том, чтобы выкупить у них их участки до того, как они узнают их истинную стоимость, но, к сожалению, у меня просто не хватило денег, чтобы это сделать. Тогда я посвятил в свою тайну нескольких друзей, и вместе мы решили, что нужно незаметно, так, чтобы никто ничего не узнал, начать разработку на нашем маленьком участке. Таким образом мы заработаем деньги и сможет выкупить соседние участки. Так мы и сделали. Для облегчения работы мы установили у себя гидравлический пресс. Вот этот пресс, как я уже вам говорил, и вышел из строя. Поэтому я и обращаюсь к вам. Но нам бы очень не хотелось, чтобы наш секрет узнал кто-нибудь посторонний, потому что, если станет известно, что к нам зачем-то приезжал гидравлик, тут же поползут слухи, рано или поздно соседи догадаются что к чему, и тогда можно будет распрощаться с нашими планами. Вот почему я взял с вас слово не рассказывать ни единой живой душе о том, что сегодня ночью вы едете в Айфорд. Надеюсь, я все понятно рассказал?

– Все понятно, – ответил я. – Единственное, что мне не совсем ясно, зачем для добычи отбеливающей глины вам понадобился гидравлический пресс. Ее ведь добывают примерно так же, как гравий, из карьера.

– У нас свой метод, – небрежно отмахнулся он. – Землю же надо вывозить. Мы прессуем ее в брикеты, чтобы никто не догадался, что это. Но вы об этом не думайте. Я рассказал вам все, мистер Хэдерли. Как видите, я вам полностью доверяю. – Он встал. – Жду вас в Айфорде в одиннадцать пятнадцать.

– Не сомневайтесь, я приеду.

– И никому ни слова, – бросил он на меня последний подозрительный взгляд, потом пожал руку (ладонь его оказалась холодной и влажной) и торопливо вышел из кабинета.

Позже, обдумав все на свежую голову, я, как вы понимаете, уже по-другому взглянул на это неожиданное и странное предложение. С одной стороны, я, конечно же, был рад, потому что предложенный мне гонорар в десять раз превышал тот, который назначил бы я сам, если бы меня спросили, сколько я хочу получить за такую работу. К тому же за этим заказом могли последовать и другие. Но, с другой стороны, лицо и поведение моего заказчика мне ужасно не понравились, да и вся эта история с отбеливающей глиной, ради которой я должен был приехать к ним в полночь и соблюдать строжайшую тайну, вовсе не вызывала доверия. Но, как бы то ни было, я отбросил страхи, плотно поужинал, поехал на Паддингтон и сел на поезд. Я в точности исполнил свое обещание и никому не сказал ни слова о том, куда еду и с какой целью.