Коммититур не ответил, лишь спрятал светящийся камень в набедренную повязку. Вмиг в пещере стало темнее.

   - Это всё мое! - прогудел бородач. Голос его был ужасен. Низкий гул, от которого, казалось, тряслись стены.

   - Я вожак, - напомнил Гектор. - И я решаю, какая вещь кому принадлежит. Если ты будешь сопротивляться, то клянусь богами: твои кишки окажутся нанизаны на сталагмиты.

   Вместо ответа бородач попытался ударить гладиусом его в грудь. Гектор лишь в последний момент отскочил, острое лезвие просвистело у самого уха, отрезав клок волос.

   - Опомнись, Коммититур!

   Бородач сделал свой выбор: он размахнулся мечом и громко зарычал, словно попавший в руки охотника даген. Клинок засвистел, вспарывая воздух. Гектор словно превратился в призрака. Каждое его движение стало быстрее мысли.

   Выждав подходящий момент, он толкнул плечом в живот бородача, однако тот удержался на ногах и всадил гладиус ему в шею. Нечеловеческая боль сковала всё тело. Пытаясь вздохнуть, Гектор схватился за рану. Затем Коммититур вытащил лезвие и отошел на несколько шагов.

   "Я умру. Ну, и ладно".

   Кровь рекой лилась на песок. В сумраке она казалась черной, словно небо Венерандума.

   Венерандума...

   Воспоминание ярким фонарем вспыхнуло в умирающем мозгу.

   Все еще стоя на ногах, Гектор к своему удивлению осознал, что сил хватит продолжить бой. Но следовало сменить тактику. Гигант будет бороться до конца - лишь бы сохранить жар-камень. Все-таки столько прошедших часов дали о себе знать. Мозги многих страдальцев потонули в пучине безумия. И потому надо быть самому безумным, чтобы справиться с противником. Хаос - лучший друг.

   Окружавшая Гектора толпа молча пялилась на схватку двух полуголых героев, вонявших мочой, кровью и экскрементами.

   - Я победил! - воскликнул Коммититур и облизал потрескавшиеся губы. - Я победил вожака! Я сам теперь вожак!

   Гектор рявкнул, кинулся на бородача, одной рукой схватил того за горло, а другой вытащил из набедренной повязки гиганта спрятанный жар-камень. Лицо громилы было мрачным и непроницаемым. Доверяясь инстинкту, Гектор всадил жар-камень в глаз противнику.

   Вспыхнуло пламя. Бородач завопил, выронил меч и схватился за пораженный глаз.

   Гектор, сжимая жар-камень, сделал несколько шагов назад. Он осмотрел себя и к своему удивлению понял, что рана затянулась. Горло перестало болеть. Но когда это произошло? Когда он схватил жар-камень?

   - Сдавайся, Коммититур, - сказал он. - На первый раз я тебя пощажу. Но сделаешь это в следующий раз и...

   Гигант вдруг захохотал и убрал руку с глаза. Сердце Гектора кольнуло холодом. Бородач стоял перед ним целый и невредимый. Мутная белая капля со сталактита упала на его жуткую рожу, и громила поморщился.

   Гектор бросил взгляд в сторону толпы. В нескольких шагах от них валялся испачканный в крови и песке гладиус.

   "Успею или нет?"

   Похоже, бородач подумал о том же. Он хищно улыбнулся и... Мышцы его лица расслабились, а взгляд стал пустым.

   Гектор воспользовался заминкой гиганта, бросился к толпе, схватил гладиус и победоносно направил острие лезвия прямо в сторону врага.

   Ничего.

   Гигант даже не обратил внимания. Он по-прежнему смотрел в одну точку.

   Наконец по правую сторону от Гектора прозвучал раздраженный голос:

   - Хватит!

   Перед ним стояла фигура в черной рясе из сна. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо.

   - Кто ты? - спросил Гектор. - Я тебя не боюсь!

   - Не сомневаюсь, - ответила фигура. Голос каждый секунду менялся: становился то детским, то взрослым. Принадлежал то юноше, то девушке, то глубокому старцу.

   - Ты не ответил на мой вопрос.

   - Я тот, кто поможет тебе. Тебе и твоим людям.

   - Ты знаешь, как отсюда выйти?

   - Знаю, но тебе ведь нужно иное.

   Гектор нахмурился:

   - И что же мне нужно?

   Фигура рассмеялась и подошла к нему ближе. От нее исходил хорошо ощутимый человеческий запах, смешанный то ли с ароматом дорогих духов, то ли рогерса.

   - Всему свое время, Гектор, - сказала фигура. И через несколько мгновений повторила. - Всему свое время.

   - А если я не захочу пойти с тобой?

   - Желаешь остаться в этой пещере? Поверь, самостоятельно тебе отсюда не выбраться. Мы очень далеко от Мезармоута.

   Мезармоут...

   Обрывки воспоминаний вновь закружились в голове Гектора.

   - Так ты и твои люди пойдут со мной? - со смехом в голосе спросила фигура.

   Гектор ответил, не задумываясь:

   - Да.

Часть первая. Так велят дагулы

Глава первая. Безымянный Король

   Венерандум, королевский замок

   - Торговец кожами Спурий Гней Корнелий Цецилий!

   Я даже не посмотрел в сторону прибывших. Убранство большого зала интересовало меня куда сильнее, чем очередное желание богатого купца отомстить бедному жителю трущоб Юменты. Почему у торговых людей такая черствая душа? Что заставляет их быть столь жестокими к тем, кто находится на нижних ступенях иерархической лестницы? Одни риторические вопросы.

   Почувствовал, как гнев воспаляет разум. Надо сдерживать себя. Скоропалительные решения приводят к неуправляемым последствиям.

   Я бросил взгляд на своды зала, что утопали во тьме. До них всего-то эмиолусов двадцать... Необходимо напомнить Тиберию, чтобы на потолки повесили несколько люстр с жар-камнями. Затем оценил новые картины, развешанные по стенам. Чудо как хороши! В меру жестоки, в меру красивы: дагул Сир, отгрызающий себе лапу и дарующий людям свою душу; верный Тестатем, борющийся против сотен мертвецов...

   - Ваше Сиятельство, я вас прошу не отвлекаться, - прошептал в ухо старейшина Димир.

   Я молча кивнул. Пора начать наше представление.

   - За что вы, Спурий, хотите казнить этого бедного человека? - спросил я.

   Спурий обладал надменным лицом, большими зелеными глазами, в которых не горел огонь интеллекта, маленьким узким ртом и вторым подбородком. Одежда ничем не отличалась от одежды прочих мелких торговцев Юменты: линумные штаны и рубаха тонкой выделки, сапоги до колен и плащ из кожи ревухи. Интересно: этот плевок дагулов действительно заявился в Венерандум в таком легком одеянии?

   - Я пришел к своему богу, чтобы добиться правды, - начал Спурий. Для убедительности он вскинул руки и бросил сердитый взгляд на затравленного паренька, стоящего на коленях перед моим троном. - Этот, с вашего позволения, человек - богохульник. Я долго отслеживал его и...

   - Прямо вы? - перебил я.

   Спурий покраснел и потупил взор.

   - Мои люди, разумеется, - ответил он. - Этот ублюдок верит в единого бога! Я собственными глазами видел, как он уговаривал моих покупателей обратиться в другую веру! Нес какую-то чепуху про скорый конец света и прочие ужасы. Я решил незамедлительно прийти к вам, ваше сиятельство, и доставить врага Мезармоута!

   Спурий умолк.

   Я лишь хмыкнул. Веропреступление - тяжкий грех. За него полагается смерть. Если Спурий не лжет, то пареньку придется лишиться головы. Дело из пустякового превращается в государственное. Нельзя допустить казни. По крайней мере, пока не буду уверен в виновности паренька.

   - Пусть обвиняемый назовет свое имя, - сказал я и позволил себе широко улыбнуться.

   Двое палангаев подняли паренька с колен. Тот с вызовом посмотрел мне в глаза. Смельчак или глупец?

   - Луций, Великий, - сказал он.

   - Ты знаешь кто я?

   - Да, вы - Безымянный Король. Создатель внешнего города Венерандума и подземного царства Юмента. - Парень чеканил слова с невероятной быстротой.

   - Сколько мне лет? - спросил я.

   - Тысяча двести шестьдесят пять.