П О С В Я Щ А Ю
ЕЛИЗАВЕТЕ МИХАЙЛОВНЕ
Ч Е М О Д А Н О В О Й
И.
М. Майский в
годы работы в Лондоне в качестве посла СССР
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
О с н о в н ы м мотивом, побудившим меня написать эти воспо
минания, было желание на собственном примере показать,
как люди старого поколения, выраставшие в условиях цар
ской России, приходили к революции.
В то время атмосфера нашей страны была густо насы
щена влияниями самой черной политической и социальной
реакции — светской и духовной. Передовой молодежи той
эпохи приходилось с величайшим трудом, продираясь через
тысячи препятствий, приходить к пониманию азбуки рево
люции. Это был сложный, тяжелый, запутанный, подчас
мучительный процесс. Он сильно варьировался в зависимо
сти от характера социальной среды, из которой вышел ре
волюционер. Рабочий приходил к революции по-своему,
крестьянин по-своему, интеллигент по-своему. Известную
роль, конечно, играли и индивидуальные особенности. Лич
но я был выходцем из интеллигентско-демократических
кругов, и моя собственная история отражает, конечно, в
первую очередь пути, которым и приходили к революции
представители именно этой социальной прослойки.
Я думаю, что на представителях старого поколения,
в особенности на тех, кто умеет держать перо в руках,
лежит обязанность рассказать о том, как они складывались
и формировались в революционеров, какие силы, влияния,
обстоятельства будили в них сознание и толкали их на
борьбу против самодержавия, против буржуазного общества,
за социализм и коммунизм. Это представляет большой
исторический и политико-воспитательный интерес. Тем са
мым представители старого поколения сказали бы серьезную
услугу не только будущему историку пролетарской револю
ции, но также и современному поколению советской моло
дежи. Сравнивая то, что было, с тем, что есть, наше юно
шество могло бы легче осознать всю огромность и всю
благодатность перемен, принесенных Великой Октябрьской
социалистической революцией.
Однако, чтобы воспоминания «стариков» имели настоя-
щую ценность, они должны быть правдивы. Я имею при
этом в виду не столько те сознательные извращения исти
ны, которые заслуживают осуждения во всяком произве
дении мемуарного характера, сколько нечто совсем иное.
Каждого автора воспоминаний подстерегают две глав
ные опасности. П е р в а я — э т о излишнее доверие к своей па
мяти. Человеческая память — несовершенный инструмент:
она произвольно удерживает одни и опускает другие — ча
сто не менее важные — факты и моменты, что, конечно, не
может не отражаться на характере закрепившейся в па
мяти картины. Вторая опасность — это склонность смот
реть на явления прошлого, нередко далекого прошлого,
глазами настоящего, изображать события прошлого не
так, как они воспринимались автором в момент их совер
шения, а так, как они воспринимались бы автором сей
час, много лет спустя. Если мемуарист недостаточно во
оружен для борьбы с обеими указанными опасностями, он
легко может власть в невольное извращение истины,
которое будет не менее вредно, чем сознательный подлог.
При писании своих воспоминаний я оказался в более
счастливом положении, чем большинство мемуаристов, изо
бражающих свое детство и раннюю юность. (Мальчиком я
любил вести дневники и переписываться с родственниками
и друзьями. По какой-то прихоти случая значительная
часть этих «человеческих документов» уцелела и несколь-
6
ко лет назад попала в мои руки. Особенно ценными ока
зались письма, которые я, начиная с восьмилетнего возра
ста, систематически писал своей двоюродной сестре Е. М.
Чемодановой и в которых я всегда подробно и з л а г а л по
вседневные события моей жизни и мои реакции на все, что
мне приходилось читать, видеть, слышать, наблюдать.
Старшая из моих сестер, Юлия, всегда ревностно хранив
шая различные сувениры нашей семейной хроники, спасла
от забвения и гибели рукописный сборник моих гимнази
ческих стихов, а также много семейных фотографий. Ом
ский профессор Е. С. Сорокин — бывший мой товарищ по
классу — предоставил в мое распоряжение ряд собствен
ных снимков Омска, относящихся к описываемому в моей
книжке периоду. Всем этим лицам я хочу здесь выразить
свою искреннюю признательность. Таким образом, к моим
услугам оказался точный и разнообразный материал о мо
ем прошлом, материал, основанный не на мало надежной
записи собственной памяти, а на подлинных документах из
времени моего детства и юности. Это сильно облегчило мне
борьбу с теми опасностями, которые, как я указывал вы
ше, угрожают каждому мемуаристу.
Работал я над этими воспоминаниями зимой 1939/40 го
да в Лондоне, где в то время я был послом СССР.
Война по-настоящему тогда еще не началась. Вместе с
тем из опасений воздушных налетов вся Англия с закатом
солнца уже погружалась в кромешный мрак «black out»
(затемнения). Обычная вечерняя жизнь, всегда отнимаю
щая так много времени у посла, внезапно прекратилась.
В густо набитом всякими делами и обязанностями дне об
разовалась неожиданная пустота. Меня невольно потянуло
к письменному столу. Результатом является предлагаемая
вниманию читателя книжка.
Первое издание моих воспоминаний, появившееся также
на английском языке в Лондоне и на шведском в Сток
гольме, вызвало широкий отклик со стороны читающей
публики как в печати, так и в частных письмах. Боль-
шей частью этот отклик был сочувственный, теплый, иног
да горячий, даже восторженный, и я пользуюсь случаем,
чтобы поблагодарить за доброе отношение к моей книжке
всех моих друзей-читателей как в Советском Союзе, так и
за границей.
Очень часто друзья-читатели задавали мне вопрос: бу
дете ли вы писать продолжение своих воспоминаний?
Я хочу сейчас ответить на этот вопрос: да, у меня
есть такое намерение, ибо жизнь каждого отдельного че
ловека всегда в той или иной мере является отражением
современной ему эпохи, а ведь наша эпоха полна столь
исключительного значения и интереса для человечества.
Поэтому всякий лишний штрих, всякое лишнее свидетель
ство, служащие материалом для освещения или понимания
нашей эпохи, представляют собой ценность. Однако когда
мне удастся осуществить свое намерение, пока трудно ска
зать. Это покажет будущее.
АВТОР
Москва.
Сентябрь, 1945 г.
1. ПЕРВЫЕ ОЩУЩЕНИЯ БЫТИЯ
. . . Го р я ч е е южное солнце ослепительно сверкает. Оно точ
но царствует в этом глубоком ярко-синем небе, и от него
падают вниз бурные каскады светлых и теплых лучей.
Море беспокойно голубеет. Ни ветерка. Тишь и блеск.
Где-то вдали белеет одинокий парус. У крутоярного красно-