— Вы этого хотите?

Хлоя покачала головой, глядя в пол.

— Я уже не знаю, чего хочу. Всю жизнь я хотела одного, а теперь это не так важно, как раньше. Теперь я не знаю, чего хочу. Знаю только, без чего я могу жить, а без чего — нет.

— А как я должен объяснять людям, почему няня — спасительница Адена не может ним расстаться?

— По-моему, это достаточное объяснение, — ответила Хлоя. — Вы же знаете, какие мы, женщины, эмоциональные.

— Это может вызвать подозрения; я не могу этого позволить.

— Почему? — спросила она слабым голосом. Сейчас Саид мог сломить ее эмоционально, так же легко, как если бы сжал руки на мягком белом горле.

От открытости Хлои, искренней и безыскусной, его охватила тревога. Разве она не знает, что могут сделать люди с таким проявлением эмоций? Сколько власти она дает другим? Хлоя только что дала ему оружие, которое позволит ему уничтожить ее, манипулировать ею, как он захочет.

Она открыла свою величайшую слабость человеку, которого учили использовать чужие слабости. Использовать их четко и безжалостно. Саид и злорадствовал, и боялся за нее. Теперь ему предстояло решить, что с этим делать.

— Вы знаете почему, — сказал он, стараясь говорить ровно и сдержанно. — Недостаточно сохранить память Рашида и Тамары. Нужно, чтобы право Адена на трон не подвергалось сомнению. Тесты ДНК — это хорошо, но можете представить, что подумают более традиционные жители моей страны, если узнают, что ребенка шейха выносили вы? Если его будут считать незаконным или неестественным, то их отношение к будущему правителю изменится. Я этого не позволю.

— Защищать шейха любой ценой, — сказала Хлоя.

— Иначе все потеряно.

Хлоя прерывисто вздохнула:

— Должен быть способ. Должен…

— Мы договорились о шести месяцах, Хлоя, — твердо сказал Саид. — Ничего больше я гарантировать не могу.

— Понимаю, — услышала она свой ответ.

— Не хочу причинять вам боль, но я должен думать об Аттаре. Об Адене.

— Я думаю об Адене.

— В некотором смысле да. Но я думаю о его будущем в качестве правителя, а не о том, кто будет подтыкать ему одеяльце. Я думаю о важном.

Хлоя хотела возразить, что подтыкать одеяло — это важно. По крайней мере, ей так казалось. Ее мать была слишком занята мужем, который ее использовал и мучил, чтобы обращать внимание на дочь. А отец… Хлоя с раннего детства начала отшатываться от его, прикосновений; инстинкт выживания кричал, что перед ней хищник, который считает всех меньше и слабее себя добычей. Она спряталась в глубину своего разума, искала там утешение, потому что в реальности для нее утешения не было.

— В жизни есть не только обязанности, — заметила она.

— У особ царской крови ничего другого нет. Правитель — это первый человек государства и последний. Он должен от всего отречься во имя служения народу.

У нее внутри все сжалось.

— Я не желаю ему такого.

— Для этого он рожден.

— Я знаю.

— Тогда вы не будете стоять на пути. — Саид снова посмотрел на свои бумаги, и по его позе было понятно — он закончил разговор.

Хлоя тоже закончила. Пока. Она не собиралась отказываться от своего плана. Уверенность в том, что она не зря решила остаться с Аденом, только выросла после отказа Саида. Она прекрасно умела затаиваться и терпеть, как бы трудно ни приходилось.

Она знала, как оставаться в безопасности. Как не дать себе сойти с ума. Несмотря на все происходившее у нее дома в детстве, Хлоя получала отличные оценки в школе. Она научилась отгораживаться, уходить в себя, игнорировать то, что казалось невозможным, и обходить неприятности.

Развернувшись на каблуках, она вышла из кабинета Саида. Разговор окончен. До тех пор, пока она не составит план. А после этого… да помогут небеса мужчине, который считает, что может ее контролировать.

Прошло несколько часов после спора с Хлоей. Все это время Саид читал новости и статьи, написанные об Адене и обстоятельствах его рождения. И о нем самом. Неуверенность, сомнения в его способность применять для решения задач что-то, кроме грубой силы.

Хлою Джеймс восхваляли как героиню: женщина, которая рисковала навлечь на себя кару оставшихся членов царственной семьи, чтобы обеспечить безопасность чудом спасенного ребенка. Много было рассуждений о том, кто станет воспитывать обожаемого наследника. Ходили слухи, вполне оправданные, что ребенком будет заниматься армия нянек. Выражалось беспокойство по поводу влияния Саида. Гадали, проявляет ли он при Адене другие свои стороны, кроме тех, что он демонстрировал прессе.

Саид был символом силы Аттара. Несгибаемой стойкости перед врагами. Это страна знала. Саид так успешно создал свой имидж, что его боялся собственный народ.

Пресса хотела, чтобы у любимого народом принца была семья. Чтобы кто-то заполнил пустоту, оставленную Рашидом и Тамарой. И они были уверены, что Саиду с этим не справиться.

Но Хлоя Джеймс может это сделать.

Конечно, она не родная мать, это сразу видно. Но у нее была потребность — нет, яростная жажда опекать, не похожая ни на что, виденное им прежде. Более того, нация признавала ее спасительницей Адена, а значит, и всей страны.

Хотя потеря Рашида была горем, еще горше стало то, что на троне остался Саид. Разговоры о его неспособности править ходили даже по дворцу. Он слишком жесток.

Долг второго сына — служить стране. Вторых сыновей отсылали учиться, развивать характер и силу. С ними никто не мог позволить себе проявлять мягкость и теплоту. Саида воспитывал дядя, тоже второй сын. Он видел много войн и пережил такое, что не должен переживать человек. Но он сохранил разум и приложил все усилия, чтобы вырастить Саида таким же сильным.

«Ты символ страны, Саид. Идеал. Идеал не имеет права на ошибку; вместе с ним проигрывает тот, кто в него верит».

Ему пришлось стать больше чем человеком. И при этом он лишился человечности. Теперь его это не волновало. Для волнения нужны чувства, а от чувств он избавился.

Калид сам забрал у него последнюю слабость, последнюю каплю нежности в душе. Тогда это казалось жестокостью. Невыносимой болью. Но дядя показал ему слабость и показал, почему ее нельзя оставить.

«Смотри, как слабость тебя предает».

Поэтому Саид вырезал из сердца все эмоции: сочувствие, любовь, боль. Остался защищенным, чтобы защищать других.

Но Аден родился, чтобы править. Ему нужно другое. Саид не признавал слабости, однако в этой области не мог избежать признания. Он не мог дать любовь, эмоциональную поддержку наследнику трона страны.

Саид взял со стола газету с фотографией Хлои на первой странице: она стояла за плечом наместника, держа в руках запеленатого младенца. Их поза была такой же, в какую поставили бы для пресс-конференции царственную чету — супруга справа, за плечом мужа, с младенцем в руках. Нарочно не придумаешь.

Его разум заработал, быстро составляя план. Большую часть жизни он превращал проблемы в решения. Хотя раньше ему доводилось терпеть неудачу, он поклялся, что больше это не повторится.

Наконец он медленно улыбнулся, без тени радости. Всего несколько часов назад желание Хлои Джеймс остаться в Аттаре было проблемой. Теперь он знал, как превратить ее в решение.

Глава 6

Перед сражением важно продумать стратегию, будь твоим врагом суперсолдат, намеренный уничтожить тебя и твой народ, или миниатюрная рыжая девушка с пристрастием к маркерным доскам.

Стратегия важна всегда.

В комнате Хлои вдоль стен стояли тяжелые деревянные стеллажи, которые теперь заполнились книгами по физике и другим наукам. Большой стол сюда поставили явно для того, чтобы раскрывать на нем несколько больших книг одновременно. В углу стоял рабочий стол с новым ноутбуком, подключенным к большому монитору. И маркерные доски. Маркерные доски были ключевым элементом в тактическом маневре Саида.