Помню, как я постепенно разочаровался в Германии, куда впервые приехал наивным молодым человеком в поисках какой-то магии и тайны «Старой Европы». Несколько лет спустя, набравшись опыта и проучившись год в ФРГ, я писал в письме американскому другу: «Не нахожу здесь никакой тайны». И это было действительно так. Например, по радио без конца звучала «новейшая» американская музыка (которую в Америке слушали лет 15-20 назад), а все американское считалось très chic [125], будь то сухой завтрак или синие джинсы. В повседневной жизни, в разговорах людей, в сохранившихся после войны и модернизации старых зданиях не было ни магии, ни тайны, которую я так искал. Разочарованный такой суровой реальностью, я почувствовал, что живу в какой-то американской колонии или провинции, но не решился высказать моим европейским друзьям столь оскорбительную истину.
Вспоминаю, как в старинном немецком университетском городе я каждый день сидел в студенческом кафе за одним столом с шестью незнакомыми людьми, которые не обменивались даже самым простым вежливым словом и старались не глядеть друг на друга, сосредоточившись на еде. Какие странные манеры, думал я, какие странные «закрытые» люди в этой стране. Помню выражение ужаса в глазах незнакомца, когда я, нарушая негласные правила, поздоровался с ним по-немецки и попытался завязать разговор. После года такой жизни в один прекрасный день я просто физически почувствовал, как моя душа рвется из этой молчаливой тюрьмы, и решил покинуть Германию. Такая железобетонная атмосфера была невыносима. Приехав в Россию, я уже не ожидал найти какую-то европейскую магию или тайну. Но то, что я увидел…
Сначала я четверть часа с изумлением смотрел на эту пожилую женщину. Она собрала перед собой самую большую толпу слушателей, какую мне довелось увидеть вблизи памятника. Люди слушали молчаливо и сосредоточенно, иногда смеялись — она «полностью держала публику в руках», как мы говорим в Америке. Вот прошло уже полчаса, а эта низенькая, коренастая женщина, на вид простая крестьянка, продолжала читать стихи наизусть (какие уж тут американские домохозяйки!) Я бы не поверил увиденному, даже если бы она читала по книге, а тут наизусть… Такая женщина могла бы пасти коров или коз в поле, а она уже сорок минут без остановки декламировала стихи Пушкина, из которых я, «образованный» и состоятельный американский турист, посетивший опасную Советскую Россию, не знал ни одной строчки! Я был растерян и озадачен.
Просто невероятно было наблюдать такую живость и энергию в этой беззубой пожилой женщине, которая еще и постоянно перекладывала из одной руки в другую тяжелый мешок, чтобы не испачкать его об асфальт, намокший от моросящего дождя. Что-то здесь не так, думал я. Мне опять понадобилось словесное подтверждение увиденного. И снова русский знакомый отвечал на мои идиотские вопросы, пока она продолжала изливать непонятные русские стихи на благодарную публику: «Да, она декламирует стихи наизусть. Да, это низкорослая крестьянка, у которой осталось не больше двух зубов». Странно, но мне было необходимо поделиться сомнениями, чтобы принять такую непостижимую реальность. И все же я не мог поверить в то, что видел собственными глазами, даже получив «подтверждение» на английском.
На седьмой день моего пребывания во «враждебной» коммунистической России я подумал, что постоянно буду возвращаться в эту непостижимую страну. Я приехал сюда для изучения таких исторических вопросов, как «София», «Палладиум» и «Третий Рим» — но неожиданно обнаружил удивительную тайну живой человеческой души, одновременно противоположную и очень близкую Западу. «Неужели у этих людей действительно такая душа?» скептически спрашивал я себя. «Или я как-то неправильно истолковал увиденное?» Так Россия навсегда околдовала повидавшего мир американца.
АМЕРИКА — ЕДИНСТВЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ? [126]
Проживая в Москве, я постоянно осознаю себя иностранцем, погруженным в чужую культуру. С виду многие могли бы принять меня за русского, но я почти никогда не забываю, что живу в чужой стране, а не «на Западе» и не в США. Вообще-то мне, как человеку мыслящему и интересующемуся всем новым в окружающем мире, нравится такое положение — оно не дает интеллектуально расслабляться и обостряет восприятие действительности. Но сейчас, проводя отпуск в Америке, я совсем по-другому воспринимаю повседневную жизнь, и причина этого не только в том, что я американец.
Ту субъективную «реальность», которую я хотел бы здесь упомянуть, очень нелегко распознать и еще труднее выразить словами. Тем не менее, я много думал об этом в последние годы и все-таки решил попробовать. Россию можно было бы назвать «недовольной» страной — на это указывает тот факт, что ее самооценка часто основана на противопоставлении себя Соединенным Штатам или Западной Европе, не говоря уже о бурной и трагической российской истории XX века. Хотя в Америке тоже хватает внутреннего недовольства, все же на сегодняшний день это сравнительно «самодовольная» страна. На мой взгляд, она бессознательно ощущает свое положение в этом мире как нечто законченное и абсолютное — должно быть, в свое время англичане так же воспринимали могущественную Британскую империю, над которой «никогда не заходило солнце». В отличие от новоприбывших иммигрантов и тех, кто гордится своим этническим происхождением и возрождает семейные традиции, так называемые «коренные американцы» не только склонны мыслить узко-провинциально, мало знают о других странах, традициях и культурах, но и предполагают, что весь остальной мир либо уже похож на Америку, либо хочет стать таким, либо обязан это сделать.
Но не об этом самодовольном и ограниченном мировоззрении я хотел упомянуть. Мне хочется обратить внимание на то (по большей части бессознательное) состояние умов в Америке, при котором американская жизнь считается единственной подлинной реальностью, при котором «старая добрая Америка» признается единственно возможной и самой лучшей общественной моделью во всем мире. Подразумевается, что Соединенные Штаты «от океана до океана» (плюс Аляска и Гавайи) — своего рода завершение мировой истории и венец человеческой цивилизации. Что большинство людей в мире живут и мыслят по-другому; что существует множество различных культур и исторических традиций — на это «коренные американцы» редко обращают внимание (великолепным примером такого мировосприятия является нынешний президент США).
Многие американцы не осознают, что большая часть мира (включая Россию с ее особой исторической традицией) не похожа на Америку. Мне кажется, они просто верят, что Америка — единственная реальность этого мира, а иначе и быть не может.
«ПОСМОТРЕТЬ СМЕРТИ В ЛИЦО…» — MEMENTO MORI 11 СЕНТЯБРЯ 2001 ГОДА [127]
11 сентября 2001 года жизнь в Америке изменилась, вот только большинство американцев до сих пор не уверены в какую сторону. Хотя наши представления о нормальной жизни продолжают меняться, одно можно сказать наверняка: американцы стали волноваться больше, чем когда-либо. До террористической атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон медицинские расходы и производственные потери, вызванные нервными расстройствами, обходились Америке в 42 миллиарда долларов ежегодно. Теперь медицинским специалистам еще предстоит подсчитать, насколько увеличится число их пациентов в ближайшем будущем.
Как утверждают эксперты, наибольшему риску подвергаются люди, непосредственно вовлеченные в эту трагедию — именно у них может развиться посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). В эту группу риска входят не только те, чья жизнь подверглась опасности, но и те, кто оказался очевидцем трагедии или потерял своих близких. ПТСР обычно выражается в навязчивых воспоминаниях о трагическом событии, в ночных кошмарах, в избегании всего, что может напомнить о пережитом, а также в повышенной тревожности. Диагноз устанавливается, если симптомы сохраняются не менее месяца, при этом они могут проявиться сразу после трагедии.