- Для начала ограничимся нежными взглядами.

- Даже, когда ты решишь в очередной раз поставить меня на колени?

Грава нагло улыбается, глядя в запрокинутое к нему личико, покрасневшее от едва сдерживаемого гнева.

- Я добавил перчинку в пресные отношения.

- Избить заведомо слабого ты называешь приправой?

Кения была уверена в том, что у нее пар пошел из ушей от возмущения.

- Отношения между нами складываются не самым удачным образом, - холодно произносит Грава. - Банальность не наша фишка.

- Спасибо, что просветил, я - то думала, что все парни бьют своих девушек.

- Ну, если ты признала себя моей девушкой то, я могу проявить заботу о тебе и твоей семье, - неожиданно предлагает он.

- Твоими переживаниями мой отец лежит в больнице, - гневно выкрикивает Кения ему в лицо, отказываясь контролировать себя.

- Я оплачу неудобства, - высокомерно цедит он в ответ.

- Ты не сможешь заплатить за то, что совершил.

- Я могу быть удивительно щедрым, Кения, - улыбка изгибает его губы, но не касается глаз. - Безрассудно щедрым, натуральным мотом.

- Жмотом?

Грава искусственно смеется, а Кения тяжело дышит, пытаясь справится с гневом.

- Твоим родителям не придется больше работать.

- Убьешь их?

- Захочешь, и они получат нежданное наследство от давно забытого родственника.

- И сколько?

Пламя злости и лед недоверия в ее глазах сменяет табло калькулятором. Энтони кривится, она даже не пытается скрыть от него всю низменную расчетливость своей натуры. Как мило получать раз за разом по носу очередным подтверждением того, что он полюбил проститутку.

- Ну, так, сколько получат мои родители за то, что я стану милой и покладистой, - нетерпеливо подгоняет его Кения. - Я хочу знать точную сумму и иметь определенные гарантии того, что однажды ты не передумаешь и не заберешь щедрый дар обратно.

- Вначале мне интересно насколько покладистой ты готова стать? - насмешливо вопрошает он, глядя на ее запрокинутое к нему личико. - Я тоже хочу получить гарантии того, что отношения между нами перестанут состоять только из моих приказов и твоего повиновения.

- Но это ты приучил меня вставать перед тобою на колени, - не сдержавшись, восклицает она. - Это не было моим выбором.

- Теперь у тебя появится возможность доказать то, что ты готова для серьезных отношений.

- Парни не любят серьезных отношений, - недоверчиво фыркает она, поведя плечиком.

- Я уже давно не мальчик, - высокомерно напоминает Грава. - И что ты можешь знать о парнях, моя невинная девочка?

- У вас мозги набекрень, - важно изрекает она, но смеющийся взгляд выдает с головой всю несерьезность ее заявления.

- Глупая, - довольно ухмыляется он, любуясь мягким светом ее глаз.

Кения почти теряется в искренности его улыбки, потеряно моргает и тут же возвращается к собственной заинтересованности в злободневном вопросе.

- Так что с деньгами?

- Так что с послушанием?

Кения вскидывает руку, словно клянется на слушание в федеральном суде.

- Обещаю быть самой нежной, милой, доброй и заботливой из всех твоих любовниц.

- Приятно услышать то, что ты неревнива.

- В смысле? - непонимающе хмурится она, глядя на Энтони.

- Иногда в моей жизни будут появляться другие женщины, ничего серьезного, исключительно для смены декораций.

Он ждет ее реакции, и Кения его не разочаровывает.

- А я буду рутиной, - деланно изумляется девушка. - Мне любовник положен по статусу?

Грава враз подбирается, даже скулы белеют от подобного варианта развития событий.

- Не путай разнообразие с блядством, милая, - высокомерно заявляют ей.

- Двойные стандарты в действии? - констатирует она.

- Не люблю, когда прикасаются к моей собственности.

- Я не твоя собственность, - моментально вскидывается Кения.

- Моя, - его руки властно накрывают ее плечи, пальцы сжимаются, намеренно причиняя боль. - Я плачу за твою преданность, милая, я плачу тебе за секс, верность и нежность.

- Куда катится мир, - саркастически замечает она, старательно избегая его взгляда. - Банкиры со смазливыми мордашками предпочитают покупать не собак и кошек, а людей и их доброе к ним отношение.

- Вокруг банкиров вьются исключительно продажные шлюхи, готовые на все ради денег, - усмехаясь, парирует он, не чувствуя себя уязвленным ее насмешливым уколом.

Тот их разговор так и остался незаконченным. Неожиданное появление секретарши отвлекает Грава от увлекательного втаптывания Кении в грязь. Замечательно стоять на вершине финансового успеха в дорогом костюме и начищенных до блеска ботинках. Грязь не пристает к таким, они перешагивают ее, наступая на менее везучих собратьев, увязших в трясине по самые макушки. Но разве ей не все равно? Грава может хоть каждый день унижать ее собственной высокоморальностью, лишь бы руки не распускал потому, как физическую боль Кения переносила не столь удачно, как боль моральную. К страху невозможно привыкнуть.

Грава сдержал слово, и ее родители буквально визжали в телефонную трубку переполненные восторгом от умопомрачительной новости о нежданном наследстве. Грава был щедр до отвращения, как будто нельзя было проявить благоразумную скаредность. Ее удивляла эта неожиданная перемена в его поведении, непонятная щедрость и новые правила игры, но кому по собственной воле понравятся каждодневные скандалы, постоянно скатывающиеся к рукоприкладству? Только не ей. Кения предпочитала изображать не испытываемые к нему чувства вместо того, чтобы вставать перед ним на колени за несуществующие проступки.

- Я не извращенец, я не получаю удовольствие от твоего унижения, - неизменно повторяет Грава, словно пытаясь убедить и себя и ее в своей нормальности. - Но ты обязана, мне подчинятся, я не потерплю неповиновение.

И Кения делала вид, что верит в отсутствии у него склонности к играм в стиле жгучего перца. Зачем спорить с человеком, который только что осыпал золотом ее семью с головы до ног? Если он настаивает на собственной вменяемости, кто она такая, чтобы с ним спорить? Правда, какой вменяемый человек будет ставить на колени другого вменяемого человека?

Кения откровенно наслаждалась затишьем в отношениях с Грава и вела длительные телефонные разговоры с родителями, которые даже через несколько недель все еще не могли отойти от внезапно свалившегося на них состояния. Отца выписали из больницы, и Кения настояла на том, что родителям непременно нужно приобрести дом на побережье и провести там не меньше месяца, наслаждаясь морским воздухом. Она даже выбралась туда к ним на пару дней, с разрешения Грава разумеется. Без устали восхищалась купленным домом с собственным пляжем и причалом для яхты, самой яхтой и умением отца ею управлять. Пробежалась с мамой по магазинам, полностью обновив себе гардероб, и покорно вернулась к любовнику, который все это оплатил, по первому его требованию.

Подъезжая к дому на такси, неожиданно вспомнила его слова о других женщинах и склонности к разнообразию, запнулась на ступеньке, но квартира была пуста и не хранила следы пребывания другой женщины. Кения прикусила губу, перебирая расставленные на туалетном столике баночки, пробежалась пальчиками по многочисленным плечикам с одеждой в гардеробной и улыбнулась своему отражению в ванной. Пусть Грава развлекается привычным способом, меняет партнерш, ей до этого дела нет. Просто странно это все, необычно для нее, но у богатых свой взгляд на отношения между мужчиной и женщиной. И это выгодно ей, Кении, у Энтони будет меньше времени уходить на общение с ней.

- Я не могу вот так запросто пойти с тобой в парк.

Кения раздраженно смотрит на стоящего перед ней парня и чувствует, что начинает закипать от раздражения. Ей вот только не хватает пылкого поклонника ко всем ее проблемам. Данис же продолжает смотреть на нее огромными грустными глазами бассета и нервно мнет в руках вельветовое кепи.