- Я пойду, - он тяжело приседает на край кровати и тянется за халатом.
- Конечно.
Дрожащий голосок, супружеский секс не приносит удовольствие ни ему, ни ей.
- В субботу мама дает прием.
- Я буду готова.
- До встречи.
- Конечно.
Ее послушание и сговорчивость не заводит его. Вбитая в Кению покорность нравилась ему гораздо больше. Но время идет, а он так и не нападает на ее след. Она остается недостижимой мечтой. Возможно, проходит рядом, смотрит на него из окон серых домов, но продолжает оставаться несбыточной мечтой. Он продолжает любить ее и ненавидеть...
Она предала его и будет наказана. Она заставляет его страдать и за это тоже будет наказана. Он запрет ее в этом доме, в подвале, в уже приготовленной комнате. Камера пыток. Добро пожаловать, моя любовь. Он будет ждать ее в этой комнате. Он хочет увидеть ее в этой комнате. Сломленную, поломанную, в его полной власти.
Канта любила лето, а это к тому же ознаменовалось не только свадебным торжеством старшего брата, но и окончанием ею университета. С женой брата, не смотря на то, что они были почти ровесницами, общих интересов не нашлось. Им попросту не было о чем поговорить, ну, если только о погоде. Ненси была мастером говорить ни о чем, поддерживать вежливую беседу и при этом не высказывать своего мнения. Пустая болтовня совершенно пустоголовой девушки. Канта понимала, почему выбор брата остановился именно на Ненси Дивон, и еще больше понимала, почему он поселил очередную любовницу в своем крыле дома. Вместо того, чтобы снять для девушки квартиру. Должна же быть, хотя бы какая - то приятная сторона в уютном семейном гнездышке?
Канта не спеша спустилась по широким ступеням террасы и расстелила плед на газоне во внутреннем дворике, принадлежавшей брату стороне дома. С Ненси они сегодня уже виделись, и со следующей встречей с нудной невесткой можно было не торопиться. Канта вытянулась на спине, подставляя себя теплым лучам, и прикрыла глаза затемненными очками. Из всех девушек, с которыми у брата были отношения, как ни странно, ей нравилась только Кения Вин. С ней было по-настоящему интересно, только вот она не была настоящей. Канта вспомнила боль предательства, даже ослепившую на время, неожиданную и ничем не заслуженную. Она доверяла Кении и даже поспорила с братом, который поначалу отнесся весьма настороженно к ее новой подруге. Но, видимо, как только она лишилась подруги, Энтони повезло заполучить любовницу. Кения никогда не демонстрировала свою заинтересованность ее старшим братом, чего нельзя было сказать о прочих девушках, с которыми Канта пыталась дружить. Как только на горизонте возникал великолепный Энтони Грава, хищный блеск глаз менял ее подруг до неузнаваемости. Канта была им не нужна сама по себе, только как сестра завидного жениха, через которую они пытались получить доступ к Энтони. Кения была не такой, но сделала еще больнее. Она тоже не видела ее, только счет в банке и материальное благополучие. После этого случая Канта завязала заводить знакомства на стороне. У нее были родители, и был брат, у брата была глупая жена. Пообщаться при желании было с кем, причем на самые разные темы. Тони сказал, что она повзрослела.
Девушка перевернулась на полотенце и, укладываясь поудобней, вскользь бросила взгляд в сторону дома. В подвальном окне мелькнула и исчезла тень. Кто - то из прислуги осмелел настолько, что нарушил приказ брата. Эта часть подвальных помещений была закрыта для всех. Энтони запретил, кому бы то ни было спускаться в подвал. Канта легко вскочила на ноги и направилась к дому, чтобы поймать нарушителя на месте. Сбежала вниз по лестнице, свернула в тускло освещенный коридор, и остановилась, прислушиваясь. Тишина. Тогда она открыла ближайшую дверь и оглядела помещение. Никого. Следующая комната была тоже пуста. За то, распахнув последнюю дверь, отпрянула в сторону, невольно вскрикнув.
Кения. Это была точно Кения. Только не та милая девочка, которая смеялась ее шуткам и пыталась строить из себя ее лучшую подругу. И даже не та Кения, которая пыталась играть в важную секретаршу брата. Нет. Эта Кения была другой. И отсутствие одежды позволяло оценить полный масштаб гнева Энтони Грава. Ее лицо было узнаваемым, даже не смотря на множество кровоподтеков, и оно оставалось единственным, на что можно было смотреть без содрогания. Только глаза, лихорадочно блестевшие глаза...
Канта ступила ближе и Кения приветливо улыбнулась. Приветливо улыбнулась разбитыми в кровь губами. Железный ошейник и цепь, закрепленная к стене, ее, видимо, не смущали, как и полное отсутствие на ней одежды.
- Привет.
- Привет.
Канта замирает в дверях, от чего - то страшась войти в комнату. Кения трогательно разводит руки в сторону, словно бы приглашая оценить причиненный ей ущерб.
- Мне не повезло.
- Я слышала, моему брату не повезло больше.
Кения поспешно кивает, и цепь глухо бьется, ударившись о стену.
- Я виновата, я знаю, но он пытается меня убить.
Канта усмехается ее словам.
- Но ты до сих пор жива.
- Я мелодраматична, - поспешно соглашается с Кантой девушка. - Но ты не могла бы помочь мне сбежать?
Канта буквально задыхается от подобной наглости предложения и Кения, тревожно вглядывающаяся в ее лицо, испуганно тараторит:
- Я ничего не возьму, я стала другой, мне ничего не нужно, правда, я стала другой.
Канта отступает в коридор.
- Прости меня, пожалуйста, я стала другой, - Кения, забывшись, было дергается к ней, но длина цепи сильно ограничивает движение. - Пожалуйста, помоги мне.
Канта захлопывает дверь, пролетает коридор и буквально взлетает по лестнице в холл.
- Что ты делала внизу?
Девушка оборачивается. Энтони стоит в дверях своего кабинета в белоснежной рубашке и безукоризненно отутюженных брюках.
- Я что - то увидела в одном из окон подвала, пошла полюбопытствовать, кто из слуг нарушил твое распоряжение...
- И? - с нажимом перебивает ее брат.
- И Кения предложила устроить ей побег.
Энтони словно застывает, потом кивает и направляется мимо Канты вниз по лестнице, сухо бросая той на ходу:
- Приказ касается всех, больше я не хочу видеть тебя в этой части дома.
- Я и не собиралась...
Но Энтони ее не слышит, его шаги глухим эхо раздаются в подвале. Канта мешкает, а потом, решившись, идет следом за братом, но едва ее нога ступает на вымощенный диким камнем пол, раздается нечеловеческий визг. Люди так кричать не умеют. Крик пробирает насквозь дрожью невыразимого ужаса. Новый вопль заставляет Канту испуганно вжаться в стену и отступить. Она отказывается понимать, что это кричит Кения, потому что люди так не кричат. Но визг переходит в подвывание и снова обрушивается на стены подвала безумным криком нечеловеческой боли.
- Пожалуйста, прошу вас, пожалуйста...
Дрожащий голос Кении, ее сбивчивая просьба и снова визг безумной боли. Энтони не умеет прощать. Канта знает, что благодаря предательству Кении семья понесла убытки. Отец настолько громко орал на брата в тот день, что это не осталось ни для кого из домашних секретом. Отец обвинил Энтони в слабости, в том, что тот потерял голову, он даже грозился отстранить его от управления делами. И вот теперь, найдя беглянку, Энтони возмещает причиненный ему моральный вред. Кто его осудит?
Вечером, сидя в уютной гостиной, Канта исподволь наблюдает за плавными движениями брата и его ленивой умиротворенной улыбкой. Он пьет вино, отвлекается на разговор с отцом, потом обращается к жене, сидящей рядом с ним на изящном диване. Ненси что - то отвечает, брат и отец смеются. Семейная идиллия идеальной семьи в идеальном интерьере, если забыть о том, что Ненси глупее пробки, а в подвале их дома находиться избитая девушка, которая просила о помощи и которой Канта отказала. Обида на давний поступок оказалась сильнее сострадания. Было ли ей стыдно? Наверное, нет. Каждый выбирает свой путь. Кения выбрала вот такой, с предательством, с подлостью, с полным отсутствием нравственности. Канта только надеялась, что Энтони, выместив все свои обиды, выкинет дешевку вон из дома. Кении нет места в приличном обществе и она это успешно доказала своим неподобающим поведением.