И тут же резко выдохнула, когда Грава перестал поглаживать и протолкнул в нее палец. Больно не было, непривычные ощущения, но не более того. Второй палец и чувство невероятной наполненности. Они двигались туда и обратно, по кругу, словно растягивая ее. Вот это уже было неприятно и близко к боли.

- Расслабься, - говорит он и толкается членом между ее ягодиц. Кения всхлипывает и напрягается вопреки совету. Грава запускает пальцы в ее волосы и оттягивает голову назад.

- Я приказал расслабиться, - жестоко цедит он. - Не можешь выполнить, получай три заслуженные сотни и вали отсюда.

И она честно пытается не зажиматься, но ровно до того момента, как он входит сразу весь, прижимаясь бедрами к ее бедрам. Не шевелится какое - то время, будто дает время привыкнуть к ощущению наполненности им, а потом начинает двигаться, резко и глубоко, доводя частыми погружениями до грани сознания, где уже не понимаешь кто, что и за что с тобою вытворяет. Боль пульсирует и жжет, не оставляя сил даже на слезы, и она цепляется за стену, пытаясь устоять на подгибающихся ногах и не сразу понимает, что все закончилось. Он больше не вколачивается в ее тело, разрывая его пополам. Не дергает за волосы в такт страшному ритму, сжигающему ее заживо. Он больше не в ней и он разжимает пальцы, удерживающие ее волосы.

- Деньги имеют не плохой эффект обезболивания, - ядовито заключает он, глядя на то, как она затравлено забивается в угол, пряча побледневшее личико в подрагивающих руках. - Но имеют за деньги по полной программе.

Грава выходит из душа, великодушно оставляя ее одну в ванной комнате, даже прикрывает дверь в спальню. Ей тошно, плохо, буквально выворачивает от осознания того, что никакие деньги не смогут вернуть ей себя прежнюю. Слишком высокая цена за мнимое благополучие, а она поняла это слишком поздно. Кения все же плачет, прикусывая кулачок зубами и тихо подвывая. Но слабость проходит, смываемая водой и вот уже закутавшись в полотенце, она приглаживает волосы и смело направляется в комнату. Она прошла через многое, ее уже ничем не удивить и не испугать, и она должна сделать то за что ей заплатили.

Рассвет подкрадывается незаметно, робко заглядывая первыми солнечными лучами сквозь неплотно задернутые занавеси на окнах. Ужас закончился, она навсегда исчезнет из этой постели и этого дома. И будто услышав ее мысли, Грава заворочался и тут же приподнялся на локтях.

- Иди сюда.

И она послушно поползла к нему через смятые простыни, уже наученная им не перечить приказам. И снова его пальцы путаются в ее волосах, тянут вниз, недвусмысленно давая понять, что он от нее ожидает. Он стонет и толкается глубже, входя на всю длину, она старательно дышит носом и сосет, старательно сосет его член. Нужно стараться, чем глубже и сильнее она берет его член в рот, тем больше ему нравится, тем лучше у него настроение, тем меньше у него желания причинить ей боль. Он дрожит на ее языке, он на грани, но Грава хрипло шепчет:

- Сверху.

И она перекидывает ногу через его бедра, и опускается на его член. Он нетерпеливо толкается навстречу, сжимает ее груди, больно оттягивает соски. Она выгибается на нем и начинает двигаться, подводя его к наслаждению.

Грава кончает почти сразу, притягивает ее к себе, гладит по разметавшимся волосам и тяжело дышит, пытаясь выровнять дыхание. На сон этой ночью времени почти не тратили. Он постоянно хотел ее, не мог насытиться. Она не получала удовольствия, а он не старался ей его доставить, наказал за исключительную продажность, за то, что не оправдала его надежд. И уже когда наблюдал за тем, как она застегивает блузку, не попадая трясущимися пальцами в петельки, не удержался от провокации.

- Я хотел бы встречаться с тобою время от времени.

И рассмеялся, глядя на то, как она испуганно шарахается в сторону. Она, естественно, отказалась, пряча глаза и пытаясь, как можно быстрее сбежать от него. Даже пыталась отказаться от такси, убеждая его в том, что прекрасно дойдет пешком до города. Он отпустил ее, предвкушая их следующую встречу через несколько дней в его городской квартире.

Вспоминала ли она ту ночь? Не часто... иногда... возможно... только когда принимала душ или встречала на улице высокого брюнета в классическом костюме. Инстинктивно напрягалась, испуганно вздрагивала и даже втягивала голову в плечи, а потом страх откатывал удушающей волной, и она ругала себя за трусость и мнительность. Грава больше не появится на ее горизонте. Между ними была лишь та бесконечная ночь, но это в прошлом и должно быть забыто. Он получил свое, она свое, вместе их ничего не держит.

Кения с удовольствием перебралась из одного университета в другой, замечательно устроилась на новом месте и выкинула брата и сестру Грава из головы, как нечто незаслуживающее ее внимания. Случайная встреча, случайные лица и расставание без печали и слез. Хотя слезы у нее все-таки были. Она плакала навзрыд, закрывшись в своей комнате, переживая раз за разом то, что пережила в спальне Грава. Но все это в далеком и сразу же забытом прошлом...

На новом месте ей понравилось необычайно, и вовсе не из-за того, что больше не было нужды втираться в компанию богатых выскочек и вычислять среди них потенциальную жертву. И не из-за того, что теперь в ее распоряжении была не крошечная комната студенческого кампуса, а огромная двухкомнатная квартира в центре столицы, под завязку набитая антиквариатом. И даже не, потому что дорога к университету шла через живописный городской парк, на который выходили окна ее квартиры и прогулка по которому, что утром, что вечером заставляла ее буквально петь от везения. Нет, впервые, с того времени, как Кении пришла блестящая мысль изменить свое будущее, она была почти счастлива только потому что стала опять собой, и больше не было причин для притворства. Ее ждала новая жизнь, широкие горизонты и диплом престижного университета, а потом отлично оплачиваемая работа, высокий пост и миллион нулей на счете.

Посещая университетскую библиотеку, в которой, не смотря на начавшиеся каникулы все еще было полно народу, Кения удачно познакомилась с двумя девушками с ее курса и парнем с параллельного. Они сходили вместе в кафе, посидели за чашечкой кофе, поболтали ни о чем и обо всем вместе, и стали почти приятелями. После одной из таких посиделок, Кения возвращалась домой в прекрасном настроении, беззаботно шагая по центральному бульвару и наслаждаясь теплым летним вечером. Жара спала, в пустой дом идти не хотелось и она, купив мороженое, присела на скамейке у фонтана. Позвонили родители, и Кения взяла трубку, заранее предвкушая радость от общения с самыми близкими людьми на свете. Но оказалось, что поводов для радости нет, отец потерял работу, а над матерью нависла угроза сокращения штата. Мэрия города сокращала количество служащих, отец стал первым кого уволили из-за сокращения рабочих мест. Родители были на грани отчаяния, сбережений было слишком мало чтобы долго продержаться без работы, а где можно быстро найти работу в маленьком городе? Нигде. После неприятного разговора настроение было испорчено, и Кения направилась к дому, прикидывая в уме, сможет ли обойтись совсем без родительской помощи. Выходило, что не сможет, и из создавшегося положения она видела два выхода: найти работу или найти жертву. Первое было респектабельнее второго, но второе гораздо лучше оплачивалось. Кения поднялась в квартиру, бросила сумку в прихожей и, раздеваясь по дороге, направилась в душ. Горячая вода и ароматное мыло, и обязательный контрастный душ были не плохими средствами для поднятия настроения.

Возвращаться к шантажу не хотелось... снова пачкаться в грязи, унижаться и подобострастничать, выслуживаясь перед богатыми сучками... Кения брезгливо передернула плечами. Найти работу? Можно, если приложить определенные усилия, но таскать грязную посуду и вытирать заляпанные столы хотелось меньше всего за те жалкие гроши, что там платили. Она выключила воду, обмоталась полотенцем и, вытирая голову вторым, направилась в комнату. Она, конечно, не боялась грязной работы, но следовало подумать и о родителях, обеспечить их существование. Сможет ли она сделать это на зарплату официантки? Естественно нет. Кения грустно усмехнулась своему отражению в оконном стекле, другого выхода попросту не было, ей все же придется заняться прибыльным ремеслом торговца чужими тайнами. До осени родители продержаться, а с сентября она начнет подбор потенциальной жертвы. Приняв, наконец, решение, Кения с наслаждением выпила чашку чая, сидя в уютном кресле и любуясь панорамой вечернего города. Настроение, как ни странно, приподнялось и даже появилось предвкушение азарта. У каждого свой путь к манящей вершине успеха. У нее вот такой, через грязь пошлых фотографий и злобное шипение жертвы шантажа. Вообще - то, нужно больше не уничтожать ценные улики, вполне возможно, что из этих богатых сук, которые ведут себя, как дешевые шлюхи, выйдут примерные супруги высокопоставленных чиновников. И тогда фотографии будут стоить не десятки тысяч, а сотни. Взять, к примеру, ту же Канту Грава. К такой милой и доброй девочке брат не подпустит кого - то меньше герцога или миллиардера. Семья постарается выжать все из ее брака. Кения задумчиво подперла подбородок рукой, уже не замечая манящих огней большого города. Одна единственная фотография голой Канты обеспечила бы ее на несколько лет вперед. Жаль, что она раньше не сообразила подумать о будущем, основанным не только на карьерном успехе высококлассного специалиста. И даже злость взяла на собственную недальновидность. Что же, опыт приходит со временем. Ей только девятнадцать, есть все шансы стать успешной леди к тридцати годам. Только нужно больше не упускать шансов разбогатеть за счет других, более удачливых, но менее везучих.