Глава 8

Айла

Когда все заканчивается, я понимаю, что не могу дышать.

Говорить, кстати, тоже.

— Боже, Айла. — Ретт дышит с таким же трудом, как и я, когда вытаскивает из меня свой член. Мое тело покрывается мурашками от холода, царящего в его квартире, и я поворачиваюсь, чтобы собрать одежду... которая разбросана повсюду.

Что. Черт возьми. Я натворила?

Вдохнув как можно глубже, я пытаюсь собрать себя в кучу и делаю то же, что и любая нормальная девушка сделала бы в подобной ситуации: приклеиваю на лицо огромную удовлетворенную улыбку.

Давая понять, что я удовлетворена. Сполна. Секс и все то, что мы вытворяли, было потрясающим.

Но что-то подсказывает мне, что все это закончится для меня очень плохо.

Натянув леггинсы и надев бюстгальтер, я подмигиваю ему, когда ловлю на себе его взгляд.

— Кажется, мне следует попросить твой номер, — говорю я.

Он морщит нос.

— Зачем?

— Не знаю. На случай, если забеременею или что-то типа того. Ты так обильно кончил. А презервативы не защищают на сто процентов.

Его лицо становится серым, пока он не осознает, что я шучу.

— В любом случае, — я надеваю свою рубашку через голову и расправляю волосы на плечах, — спасибо.

Я почти дохожу до двери, когда он говорит:

— Спасибо за что? Что, черт возьми, это значит?

— Просто такое выражение. Что я должна сказать? — Я пожимаю плечами. Если признаюсь ему, что это было потрясающе, и мы должны это повторить, совершу ошибку. Большую, ужасную ошибку, которую потом не смогу исправить.

— Ничего, — говорит он. — Не говори ничего. Не нужно делать все это неловким и благодарить меня за секс. Кто так делает?

— Прости. От этого ты чувствуешь себя использованным? — Я прячу смешок, прикрывая рот рукой, и он подходит ко мне с гигантской ухмылкой на лице, напирая на меня своей твердой, как сталь, грудью, пока я не упираюсь спиной в дверь.

— Боже, у тебя длинный язычок. — Он поднимает руку к моему лицу и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Его взгляд сосредоточен на моих губах, будто он воспроизводит последние тридцать минут в голове.

Я остро осознаю тот факт, что наши губы в нескольких сантиметрах друг от друга, может, даже в миллиметрах. И если бы он хотел снова поцеловать меня, я бы позволила ему. Я бы не сказала «нет». Не протестовала и не пыталась бы остановить его, несмотря на то, что так было бы правильно.

Поцелуи с Реттом не похожи на поцелуи с другими мужчинами, и я не уверена, почему они так хороши — то ли из-за его мощной, сложной ауры, то ли из-за того, что это безнравственно и аморально.

Я хочу спросить, что происходит у него внутри, когда наши взгляды встречаются. Хочу знать, что это было. И почему он выбрал меня? Но я знаю, что он никогда не расскажет мне этого, поэтому спрашивать бессмысленно. Кроме того, скорее всего, он просто парень, повернутый на сексе, который, увидев девушку в баре, решил идти до конца.

В глубине души я понимаю, что это произошло только потому, что мы хотели получить взаимное удовольствие, и это не имеет ничего общего с романом, о котором мы читаем в книжках.

— Мне пора идти, — говорю я, выдыхая.

Его улыбка исчезает вместе с ямочками, на которые я только сейчас обратила внимание, и его стальной взгляд темнеет.

— Да, — говорит он, будто принял такое же решение, но по своим личным причинам. — Тебе пора.

— Эй, эй, эй. Подожди-ка секунду. — Бостин сидит с открытым ртом, когда я заканчиваю рассказывать ей все грязные подробности последних двадцати с лишним часов своей жизни.

Я ничего не скрываю.

И рассказываю ей все, как есть — правду.

Рассказываю, что сделала и как.

И опускаю голову, закончив свой рассказ.

— Мы с тобой вообще знакомы? – Она шокирована.

— Что тебя больше всего потрясло? То, что я переспала с незнакомцем, или то, что я не сказала ему, кто я?

— Э-э, и то, и другое, — говорит она, и по ее тону я понимаю, что должна была прочитать ее мысли. — Ты буквально самый честный человек, которого я знаю. И никому не доверяешь. Только мне и своей маме. И ты всегда говоришь правду, даже если она неприятна. Это не ты. Совсем не ты. В твоей светлой голове есть кто-то еще, который управляет тобой.

— Похоже на то.

Я съезжаю по стене на пол гостиной моего брата, притянув колени к груди, пока Бостин смотрит на меня так, будто видит впервые.

— Может, сходим куда-нибудь и выпьем? — спрашиваю я. — Вчера не получилось. И я так и не рассказала тебе то, что собиралась.

— О, да. Пойдем в «Прескотт»?

— Что связывает тебя с этим местом?

Она смеется.

— Переживаешь, что снова столкнешься с ним?

— Да!

— Его там не будет.

Я фыркаю, чувствуя, как начинаю улыбаться при мысли, что снова наткнусь на него. Какая же я плохая.

— Откуда ты знаешь, что его там не будет? — спрашиваю я.

— Интуиция. Во всяком случае, там лучшая выпивка в городе. К тому же, бармен, работающий во вторник вечером, неравнодушен ко мне. Он угощает меня бесплатными напитками, а у меня не будет денег до пятницы, так что...

Я вздыхаю и представляю, как неудобно было бы снова наткнуться на Ретта, но шансы на это, без сомнения, ничтожны.

Никто не пьет по вторникам, а если и пьет, то, конечно же, не идет в тот же бар, где был накануне, тем более, что в городе есть 1784 альтернативных варианта.

Наплевать.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Поехали.