Впрочем, мне нравилось, когда на Вике минимум косметики.

Вика посмотрела на подиум, где сидел один из гитаристов и тихо наигрывал фугу Баха, презрительно сморщила носик и окинула быстрым взглядом полутемный зал. Увидев меня, она молниеносно избавилась от гневных искорок в глазах, широко и приветливо улыбнулась и направилась в мою сторону.

- Дай мне четыреста рублей заплатить таксисту, - вместо поцелуя сказала она, подойдя к столику.

Я без возражений достал портмоне, вытащил пятисотрублевую бумажку и отдал ее Вике.

- Я сейчас.

Вернулась Вика не одна, за ней плелся ее долбаный братик. Точнее

- "уже обдолбаный", то есть, принявший дозу. Наверное, пока Вика ходила за деньгами, он оставался в такси в качестве временного залога. Внешне я оставался спокойным, но Вика сразу поняла, что я не доволен тем, что она притащила с собой Артура. Поэтому она сразу перешла к сути вопроса. Я понял, что кошелек убрал зря, скоро он мне понадобится.

- У нас с Артуром к тебе огромная просьба, Коля, - сказала Вика.

- Артуру нужно срочно перезанять и отдать предыдущий долг? - предположил я и угадал.

- Его убьют, если он не вернет долг, - сообщила мне Вика трагическую весть. - Это страшные люди.

Понятно, наркоторговцы - люди жесткие и страшные, если их только можно назвать людьми.

- Я отдам, - хмуро сказал Артур. - Через неделю… Или через две. Максимум.

Я пожал плечами.

Отдашь, подумал я, мои же деньги и отдашь. Когда ты уйдешь, Вика расскажет мне еще одну страшную историю. Как же мне это надоело!

- Сколько? - я снова достал портмоне.

- Пятьсот долларов, - слегка прикрыв веками черные дыры, ответил

Викин брат. - Пятьсот у меня уже есть. Всего я должен отдать штуку.

Так, подумал я, и быстро подсчитал: стало быть, двести Артурику дала сегодня добрая сестренка, сэкономив на косметике и парикмахере, а триста он где-то сшиб.

- Держи. - Я схитрил и отдал деньги не Артуру, а Вике. - Хочешь - отдай брату, хочешь - не отдавай. Эти пятьсот долларов я даю тебе в счет марта. - Я увидел, как очаровательное личико моей меркантильной возлюбленной вытянулось, а в глазах появилось то, от чего она недавно успешно избавилась, те же самые гневные искорки. - Двести я сегодня передал тебе с водителем. Ты получила, радость моя?

Вика не ответила, но кивнула и взяла деньги.

- Те пятьсот рублей, которые я дал тебе на такси, можешь не считать, - милостиво разрешил я.

Ежемесячно я давал Вике тысячу долларов, не считая того, что я тратил на наши с ней обеды и ужины в ресторанах и прочие, совместные забавы, и, не считая оплаты коммунальных услуг за однокомнатную квартиру, где она жила. Небезосновательно полагаю, что часть Викиных карманных денег, возможно, большая их часть, перекачивалась в вены ее братика. Дороговато мне обходятся эти гешвистеры! Кроме того, я стал спонсором законченного наркомана. Я оплачиваю его медленную смерть.

А может, ускорить путь Артура к могиле?

Интересно, как отреагирует Готлиб, если я попрошу его выполнить для меня такое щекотливое поручение? Наверное, ничего не скажет, только внимательно посмотрит на меня своими серыми, как и весь он,

Готлиб, глазами и уйдет продолжать нести службу по обеспечению моей безопасности. А потом, через час или через день, Вика мне позвонит и срывающимся голосом сообщит, что Артурик скончался. Либо на него наедет грузовик, хотя, этому дрищику и "Запорожца" будет достаточно, либо сосулька, не распыленная на атомы установкой АКМа, упадет ему на голову, либо, что самое вероятное, Артурик переборщит с дозой.

Бред!

Никогда я не обращался к Готлибу с подобными просьбами, и не буду. Только один раз я не знал, как убрать со своей дороги одного наглого типа и посоветовался с Отто.

- Можно решить вопрос кардинально, а можно просто поговорить, - предложил мне Готлиб два варианта на выбор.

- Я с ним уже разговаривал. Глухо. Все слова - как в вату, - посетовал я и поинтересовался: - А кардинально, это как?

- Нет человека, нет проблемы, - ответил Готлиб известной фразой.

- И ты это сделаешь?

- Он сам это может сделать. Не маленький.

- Нет, кардинально не надо. Мы же с тобой не душегубы.

- Тогда я просто поговорю с твоим конкурентом.

- Я с ним уже неоднократно разговаривал, - повторил я.

- Я не разговаривал. - Отто сделал ударение на слове "Я". - Я умею убеждать собеседников.

Уже на следующий день человек, который мне мешал, свернул свой бизнес и уехал из Полынограда. Как Готлиб достиг подобного результата, я не знал, но после того случая понял - Отто способен на все. В том числе, и на убийство.

Вика долго смотрела на круглое и одутловатое, хитрое лицо

Бенджамена Франклина, будто прощалась с ним надолго и хотела сохранить в памяти его черты, потом нехотя отдала доллары Артурику.

Тот молча сунул их в карман и, не попрощавшись, не сказав даже спасибо, как-то боком, словно боялся на кого-нибудь натолкнуться, пошел к выходу.

- Сегодня у меня было прекрасное настроение, - грустным голосом сообщила мне Вика.

- Почему было?

- Потому, что ты мне его испортил!

- Чем же?

- Своей жадностью.

- Разве я не дал денег? - притворно изумился я. - Мне показалось, что твой брат доволен. Он рассчитается со своими кредиторами, и жизнь его снова будет вне опасности.

- Он не вернет денег…

- Знаю. Он никогда не возвращает деньги, которые берет у тебя.

Интересно, сколько он из тебя выкачивает? Половину того, что ты получаешь от меня? Все? Я смотрю, на тебе нет ни одной новой одежки, только та, которую я тебе покупал.

- Он хочет завязать с наркотой.

- Он никогда не завяжет, - вздохнул я. - Это сказки, что наркоманы излечиваются. Особенно такие, как твой Артурик. Он слабый и безвольный.

К нашему столику подошел официант и замер, ожидая заказ.

- Что ты будешь, дорогая? - спросил я у своей подруги.

- Все равно, - лениво отозвалась она. - Я ничего не хочу.

- И все-таки?

- Как всегда.

- Принесите нам…, даме, как всегда - бифштекс с кровью и картофель фри, овощной салат. А мне… - Я вдруг решил сегодня изменить своему правилу, не есть на ужин мяса, и сказал: - И мне то же самое. Из напитков - двести граммов "Хенесси" и бутылку "Ахашени".

- Я много вина не буду, - подала голос Вика.

- Тогда большой фужер "Ахашени". И минералку без газа.

- Десерт?

Я взглянул на Вику, она отрицательно покачала головой.

- Десерта не надо.

- Чай? Кофе?

- Потом решим.

Официант поклонился и ушел выполнять заказ. Вика закурила. Я курить на голодный желудок не стал, пододвинул хрустальную пепельницу, стоящую посредине стоика, ближе к Вике.

- Есть одна клиника, - сказала она, стряхнув пепел. - Артур согласен лечиться. Я разговаривала с ним сегодня, и он дал мне слово…

- А дозу он себе вкатил до вашего разговора или после? - спросил я.

Вика не обратила внимания на мою реплику.

- Клиника хорошая, но дорогая. Курс лечения длится полгода и стоит тридцать пять тысяч долларов…

- Ого! - присвистнул я.

- Но они гарантируют полное избавление от наркозависимости. Мы с мамой решили продать нашу двухкомнатную квартиру, где они сейчас с

Артуром живут, и купить однокомнатную, где-нибудь подальше от центра, или вообще, в пригороде. На этой операции мы можем выиграть тысяч пятнадцать. У меня есть кое-какие золотые украшения. Не те, что ты мне покупал, - поспешно добавила она, - другие. Мама подарила мне три колечка и крестик на цепочке. Думаю, что тысячу долларов за них дадут…

- А зачем ты мне все это рассказываешь, дорогая моя? - спросил я.

- Ну…, как зачем? А кому мне это рассказать?

- Кому хочешь, только не мне.

- Значит, мои проблемы тебя не волнуют? - Я почувствовал, что сейчас разразится очередная ссора. Вика закипала. - Ну, да, ведь я для тебя - туловище без головы и души. Тебе ведь только это нужно! -