Аконт отобрал двоих, сообщил наверх, что посылает трупы. Отправив последний груз, он затребовал новый состав для освежения воздуха.

Теперь надо было внимательно осмотреть всю обстановку и соседние комнаты. Все закрытые полые предметы — кувшины, вазы, — оказались одни смятые, другие сплющенные — но ничто не показывало гниения. Из комнаты вели две двери. У одной столпились гости. Очевидно, эта дверь вела наружу. Другая была свободна. Когда сняли засов — едва успели отскочить — дверь с шумом отворилась и оттуда пахнуло сыростью — по-видимому, был погреб.

Дали сильный свет. По бокам узкого коридора стояли бочки, бочки, наполненные золотом, алмазами и жемчугами.

Сверху сигнализировали наступление ночи. Надо было подниматься.

Тщательно закрыв двери и составив в одно место все аппараты, Аконт, Генрих и Орел поднялись наверх. Оба поклялись Аконту ни под какими угрозами не выдавать того, что видели в погребе.

Ящики уже были перенесены на берег и около них возились врач, Макс, геолог и инженер.

Забыв об усталости, к их работе присоединился Аконт.

Генрих и Орел были так утомлены, так перенапряжены, что уснули глубоким сном, как только вдохнули свежий воздух.

Аконт отвел Макса в сторону и рассказал ему о бочках с золотом и жемчугами.

— А Генрих, а Орел? Они разболтают!

— За их молчание отвечаю я, — сказал Аконт.

Пока происходило все, описанное в этих главах, жизнь на «Разведчике» протекала, точно по роману. Потерпевшие кораблекрушение очутились на необитаемом острове.

Дело осложнялось тем, что остров, на который выбросился «Разведчик», был лишен растительности — точнее, ее не было вблизи, так как на расстоянии двух километров находился большой водоем, одна стена которого возвышалась в виде большой скалы. Водоем занимал почти весь задний фасад острова и казалось, что за этой скалой ничего нет, — там снова должно было быть море.

Питались консервами, ловили рыбу и давали радиограммы. Но яхта была в таком состоянии, что в далекое плавание на ней было рискованно пускаться. Вся надежда была на помощь извне. Горе в том, что потерпевшие никак не могли определить своего местонахождения и лишали этим возможности послать экспедицию на выручку.

Однажды, поздно вечером, послышался револьверный выстрел. Это слышали все и сомневаться в этом нельзя было.

Выстрел шел из за стены. Значит, помощь подошла с другой стороны. Переправиться через скалу стало очередной задачей экипажа.

«Разведчик» не мог ответить выстрелом, так как во время бури водой было частью испорчено, частью снесено все огнестрельное оружие. Оставалось только перебраться — это был последний и единственный выход.

Сначала на лодке обследовали скалу, думая в ней найти какой либо проход — но эта экскурсия ничего не дала. Стена была сплошная — точно отлитая из одного куска.

Обогнуть остров на лодке тоже представлялось делом крайне рискованным — столько было подводных скал именно в этой части острова.

Оставалось одно — попробовать обогнуть стену вплавь. Среди экипажа было два пловца, взявшие дважды призы. Им и дано было это задание.

Обмотали вокруг пояса веревки, установили сигнальные знаки — и пустились вплавь.

Через пятнадцать-двадцать минут путешествия, где пешком по верхушкам подводных выступов, сглаженных морским прибоем, где вплавь над глубокими провалами, они обогнули скалу и вышли на ровный песчаный берег. Вдали виднелась роща.

Сигнализировали благополучное прибытие. Укрепили веревки и пошли по направлению к лесу.

Лес оказался малопроходимым. Тогда вернулись к исходному пункту — и, так как эта сторона стены была положе противоположного склона, попробовали пойти вдоль склона, где растительность была значительно реже, чем внизу.

Они прошли уже порядочное расстояние. Солнце начинало садиться; поспешно вернулись с тем, чтобы успеть засветло обогнуть скалу и вернуться на яхту.

На следующий день захватили с собой питание — и отправились тем же порядком, уже вчетвером.

Солнце садилось; они еще не вышли из леса.

Ночевать приходилось в лесу. Чуть свет поднялись и пошли тем же путем. Проходить за день удавалось немного — дорога мало благоприятствовала быстрому движению.

К концу дня экспедиция настолько выбилась из сил, что привал был сделан раньше времени. Следующий день тоже ничего не дал.

Так как запасы истощались, решено было вернуться. Когда четверо соединились с остальным экипажем, царило уныние.

— А вдоль берега пробовали идти?

Нет, об этом они не подумали. Почему-то углубились в лес. Решено было попытать счастье вдоль берега. Были взяты припасы на шесть дней, и четверо двинулись в путь. Дорога вдоль берега была легкой — мягкий песок — нога отдыхала после путешествия по скалам. Прибрежная полоса была очень узкой в этом месте, почти незаметной во время прилива — это, вероятно, и направило их внимание, как теперь они вспоминали, в сторону леса.

К концу второго дня они подошли к месту, на котором были явные следы пребывания культурных людей — хорошо наезженная дорога; пошли вдоль этой дороги. Когда подошли к концу — крик восторга вырвался из их груди — в гавани стояла яхта. Они закричали от счастья и бросились к ней.

На яхте меньше всего ждали появления новых людей и в первый момент растерялись. Когда дежурный сошел на берег и убедился, что перед ним невооруженные и не враждебно настроенные люди, — он спросил, что им надо и откуда они.

Четверо объяснили, что они потерпели крушение, что их выбросило на берег и что эта яхта пришла их спасать.

— Как звали вашу яхту? — спросил дежурный.

— «Разведчик», — последовал ответ.

— В таком случае, вы арестованы, — и он приказал им следовать на яхту. Тут их заковали в ручные кандалы и по телеграфу дали знать обо всем капитану (радио не употребляли из предосторожности).

Из тех радио, которые посылал «Разведчик», знали о его аварии, но что он тут, на этом острове, почти столько же, сколько и яхта «Искатель», никому не приходило в голову.

Макс и капитан тотчас же прибыли на яхту и произвели подробный допрос.

Они узнали много неприятных для себя вещей.

Как быть? Можно было спровоцировать остальных, переманить сюда и тут оставить — можно было ограничиться этими — но тогда их надо было изъять, иначе, по возвращении яхты на материк, они выдадут. Это было не безопасно, ведь не было никакой гарантии, что там, на суше, не расскажут свои же.

Положение было серьезное. Во всяком случае, у скалы надо сделать пост и всех, перебирающихся на эту сторону, задерживать.

Арестованные не знали, где они, и были уверены, что попали в руки разбойников. Их посадили в отдельную каюту, а команде приказано было, под страхом наказания, не вступать с ними ни в какие разговоры.

Надо было как-то защитить яхту от возможности организованного нападения.

Когда Аконту обо всем было рассказано, он предложил в качестве верного часового тот аппарат, каким он рассеивал туман. Поставить его на повороте, на том пункте, мимо которого никто не пройдет. В полосу цилиндра — никто не войдет. Так и было сделано. У конца цилиндра был предупредительный знак для своих. У скалы был утвержден пост с телеграфной станцией.

Когда спустя шесть дней четверо не вернулись, команда «Разведчика» пришла в полное отчаяние — они были обречены на медленную, но верную смерть.

Между тем, работы по оживлению успешно подвигались вперед.

Красавица и двое мужчин были вынуты из ящиков, проведены через все стадии освещения. Массаж и гимнастика возвращали гибкость членам и все увеличивалось количество произносимых слов. Мужчины говорили на каком-то старом английском наречии, а женщина на провансальском, которое знал Человек.

Лучше всех чувствовала себя собака.

Из палаток их еще не выпускали. В ближайшее время нельзя было рассчитывать добиться толковых ответов. Из отдельных слов и восклицаний Аконт понял, что открытое им лишь малая часть того, что скрывалось под дном. Надо было терпеливо ждать.

Работы отрядов были закончены. В трюмы парохода и во все свободные помещения было снесено все, что только могло поместиться. Было заготовлено и на новый транспорт и сложено в надежном месте.

Уже собраны были все аппараты и костюмы, упаковано в ящики все, что оставалось. Доктор и геолог раздумали лезть в воду — да теперь этого и не надо было.