…Помню как Неевиия, выпущенная из глубин трюма, заявилась ко мне в лазарет. Вокруг вповалку валяются и стонут окровавленные люди, а я "по — живому" шью чью‑то рану, поскольку обезболивающие у меня закончились. Несчастная жертва истошно вопит и дергается, а я, в окровавленном фартуке, отчаянно матерюсь на двух матросиков, пытающихся держать ее неподвижно, и злобно скалюсь, убеждая себя не реагировать на вопли. Когда жена чуток пришла в себя от этой инфернальной картины, и подошла предложить свою помощь, я ее послал. Назад, в нашу каюту. Потому что мне и самому тут было жутко, не хотелось чтобы и она всем этим…, пропиталась. Получилось как‑то…, многозначительно, что ли. У нее и так, был какой‑то странный взгляд, а тут еще…. Конечно, тогда мы быстро уладили это недоразумение, но видать осадочек у нее остался. А может, она просто впервые увидела своего муженька, не в качестве томного воздыхателя и галантного кавалера, а залитым кровью чудовищем. До этого‑то она меня уже видела в операционной. Но там было не так, спокойнее что‑ли. А тут, сразу после боя, да еще и толпа раненных…. А если к тому же учесть те "комплименты" моей доблести, что наговорили ей позднее….

— Признаться сударь. — Сказал мне капитан в кают — компании, куда мы с Неевиией были приглашены на торжественный обед по случаю победы. — Поначалу я…, испытывал некоторые сомнения, в вашей решимости сражаться. Что, в общем‑то, неудивительно, для человека вашей профессии. — Поспешно добавил он, как бы давая понять что "сомнения" относились не к моей храбрости, а к особенностям профессиональной деформации. — Однако, я и представить себе не мог, что невольно заполучил в команду, такого невероятного бойца! Вы были просто великолепны! Я и вообразить не мог, что вообще возможно так стрелять! Вы едва ли не уполовинили весь офицерский состав удихов, прежде чем мы столкнулись с ними бортами. А как вы пристрелили их капитана…!

— Да и во время абордажа… — Подхватил штурман. — Наш лекарь шел сквозь вражеские ряды, как раскаленный кинжал сквозь масло! Клянусь, это была не битва, а какая‑то массовая казнь! Одного — раз, другого — раз, третьего…. Кажется, ни на кого вы не тратили больше двух ударов. Это было просто великолепно!

Все дружно начали меня нахваливать и славить. Я даже было заподозрил, что им чего‑то из под меня надо, и они собираются заполучить это, залепив наивному простофиле глаза потоками сладкой лести. Но хвалебные песнопения продолжились аж до самых Фесткийских островов, а не кто у меня, так ничего и не попросил….Почему Фесткийских островов? — Узнав от пленных, о том что началась война и море заполнено "мириадами кораблей Великой Удихской Орды", капитан предпочел не соваться в пекло, а вернуться на родину, так сказать, до выяснения обстановки, и пересчета всех этих "мириадов". Благо, теперь, имея трофейный корабль в весьма неплохом состоянии, и соотечественника — союзника под боком, можно было не бояться длительного перехода по морю….Я, правда, подозреваю, что дело тут было больше в трофейном корабле. Спасенный соотечественник, это конечно здорово, но вот доверять ему общую добычу? — Это фигушки! А еще какие‑то хитрости с ценами, налогами, и правилами дележа добычи. На родине за трофей можно было получить куда больше, и не бояться что портовые власти обдерут тебя как липку, или не затянут разбирательство на долгие месяцы, пока корабль будет гнить у пирса….В общем, мне опять удалось нажиться на грабеже грабителей. Захваченный пиратский корабль у нас выкупили власти одного из фесткийских островов, и мы опять поделили вырученную сумму по какой‑то весьма запутанной схеме. Часть прибыли отошла спасенным, куда большая часть, нам. Я получил долю корабельного врача, весьма нехилую, кстати. Плюс к этому — долю мастера — абордажника, была оказывается и такая специальность на фесткийском торговом флоте. Плюс — долю за "выдающиеся заслуги". Набежало — ну, не так чтобы очень много, но и не так чтобы мало. — Как случайный заработок одного дня — весьма и весьма неплохо. А вот сказать что это целое состояние, которое позволило бы нам с Неевиией жить безбедно долгие годы…, — тут облом.

…После почти недели в гостиничном номере, где мы, кхе — кхе, так сказать подлечивали нервы и крепили брачные узы, мы начали выходить в город, разузнали что — по — чем, и в результате сняли небольшой, но вполне приличный и уютный домик. Два этажа под высокой раскидистой крышей, веранда и балкон опоясывающие дом. И все это, прямо посреди сада экзотических благоухающих деревьев обсыпанных огромными обалденными цветами, которые, со временем, обещали превратиться в не менее обалденные плоды. Выход в главные ворота — на тихую чистенькую улицу, мощенную разноцветной брусчаткой, пройдя по которой минут десять, можно попасть на местный городской рынок. А я ведь уже упоминал, как люблю рынки? Задняя калитка — спуск по каменной, истертой временем лестнице — и ты на берегу моря. Ласкового, теплого, и пронзительно синего. Набережная, где до самой ночи ходят люди, играет музыка, и танцуют парочки, а за вынесенными из многочисленных кабачков столиками, сидят благостные и довольные жизнью люди, пьют вино, и лопают морепродукы, о которых в моих тверских лесных дебрях, можно было только в книжках прочитать. Ну тех, знаете — о сладкой жизни…."Знаешь прикуп, живешь в Сочи", — никогда по — настоящему не понимал эту поговорку. Теперь понял — она о земном рае, и о том, что даже в земном раю, человеку понадобятся деньги.

А деньги…. Нет, пока они еще были. Но — пока. Вот только уплывали они с пугающей меня стремительностью. — Аренда дома, харчи и новая одежда, плата кухарке, горничной, прачке и садовнику, без которых "приличному благородному семейству" жить зазорно….А еще у меня не было — чем заняться, — нельзя же целыми днями торчать в комнате вместе с женой, э — э–э, держась за ручки? Этак мы скоро осточертеем друг другу, да и здоровья не хватит столько хм… за ручки держаться….Можно было переехать на другой остров, поступить в местный университет, и продолжить там учиться на лекаря. Вот только местный университет, по слухам, своим медицинским факультетом особо не славился. А еще — не было бесплатной программы обучения. Потому как — оказывается, местным правительствам это было не по карману. Тут ведь каждый островок — своя республика, хотя и входящая в единый Союз. Но, то ли каждой "маленькой, независимой но очень гордой", не хватало денег на подготовку полезных в народном хозяйстве специалистов, То ли, как это частенько и бывает в республиках, избранники народа, о народном здоровье не слишком‑то заботились….Заплатить за обучение самому? — Остаться почти ни с чем. Найти себе какую‑нибудь работу? Лекари — недоучки без диплома, тут никому не были нужны. Учителем фехтования? — Не настолько я крут, честно говоря, есть спецы и покруче. Учить рукопашке — это забава для детишек, взрослые бьются оружием. Открыть что‑то вроде тира и давать уроки стрельбы? — Слишком накладно, и не так чтобы очень популярно. Тут, стрельба, это пока не столько забава, сколько тяжелая работа для безропотных солдатиков. Да и тех, больше учат не стрелять в цель, а палить залпом в указанном направлении, быстро и правильно перезаряжая свои мушкеты. Платить деньги, за то чтобы тебя муштровали? — Нет уж увольте. А если еще учитывать что порох жутко дорогой…. Ведь в него входит селитра, которая долго и нудно вызревает по краям специальных компостных куч, и ее надо собирать по крупинкам. — Слишком дорогое удовольствие, жечь порох просто для забавы….А чем я еще мог заработать на жизнь? — Заняться торговлей — уже пробовал. бизнесмен из меня тот еще….Остается наняться грузчиком в порт, или подмастерьем. — Увы, но для оу это невместно. Тут вообще считают что предназначение оу либо воевать, либо служить чиновником, ну или, на самый худой случай — заниматься наукой, или управлять собственным поместьем, хотя это уже почти приравнивается к торгашеству….А потерять статус оу, в этом мире, означает потерять довольно много. Тут еще все эти дворянские заморочки, — не просто красивые побрякушки как у нас, а реальные привилегии и совершенно другое отношение окружающих. Так что…