ЭСТЕР (отскакивая). Господи! Виктор!

ВИКТОР. Что?

ЭСТЕР. Какой же ты красивый!

Удивленный и слегка смущенный, он смеется — в этот момент они оба поворачиваются к двери: из коридора доносится кашель, который становится все громче. Входит ГРЕГОРИ СОЛОМОН. Это целое явление: человеку под девяносто, а у него прямая спина, и он такой большой, что, кажется, закрывает собой все пространство. Опирается СОЛОМОН на палку но это отнюдь не придает ему слабости.

ВИКТОР. Может, вам воды?

Пытаясь перестать кашлять, СОЛОМОН делает протестующий жест.

Почему же вы не садитесь?

Соломон жестом выражает благодарность, садится в кресло в центре сцены и постепенно перестает кашлять.

Вы уверены, что воды не надо?

СОЛОМОН (с местечковым акцентом). Воды мне не надо, а вот крови, пожалуй… Благодарю вас.

Тяжело дыша, смотрит на ВИКТОРА — тот опускает рапиру.

Ох, уж эти ступеньки.

ЭСТЕР. Сейчас лучше?

СОЛОМОН. Еще несколько шагов и я был бы в раю. О, извините, начальник, я ищу одну семью по фамилии… (Лезет в жилетный карман).

ВИКТОР. Франц.

СОЛОМОН. Вот-вот. Франц.

ВИКТОР. Это я.

СОЛОМОН всё еще не верит.

Виктор Франц.

СОЛОМОН. Так вы полицейский?

ВИКТОР (с ухмылкой). У-гу.

СОЛОМОН (показывая на ЭСТЕР). Тогда все в порядке. Знаете, занятие премерзкое, но иногда встречаешь интересных людей. Но с полицией дела я ещё не имел. (Протягивает руку). Очень рад познакомиться. Меня зовут Грегори Соломон. Соломон.

ВИКТОР (пожимая руку). А это моя жена.

ЭСТЕР. Здравствуйте.

СОЛОМОН (одобрительно кивнув ЭСТЕР). Очень приятно. (ВИКТОРУ). А она прямо красотка. (Тянется к ней). Здравствуйте, милочка. А какой прекрасный костюм!

ЭСТЕР (смеется). В самом деле? А я ведь только его купила!

СОЛОМОН. Так у вас ещё и хороший вкус? Поздравляю, носите на доброе здоровье. (Убирает руки).

ЭСТЕР. Дорогой, я в чистку, но скоро вернусь. (Делает шаг к двери, СОЛОМОНУ). Это надолго?

СОЛОМОН (осматривая мебель, как соперника, с которым надо вести борьбу). С мебелью никогда не знаешь — надолго, или ненадолго или на не очень долго.

ЭСТЕР. Ну, я надеюсь, вы ее оцените по достоинству, а?

СОЛОМОН. Ага. (Машет рукой). Слушайте, идите уже в чистку, а мы прекрасно сами во всем разберёмся.

ЭСТЕР. Потому что здесь много хорошего, я-то знаю. Я, а не он.

СОЛОМОН. Я работаю в этом деле шестьдесят два года и еще никого не надувал. Идите, и пусть вам там будет хорошо.

ОНА и ВИКТОР смеются.

ЭСТЕР (грозя СОЛОМОНУ пальцем). Надеюсь, я останусь вами довольна.

СОЛОМОН. Золотко, мной все женщины всегда были довольны, что тут поделаешь!

ЭСТЕР (всё еще улыбаясь, ВИКТОРУ, идя к двери). Ну, а ты будь начеку.

ВИКТОР (кивая). Пока.

Она выходит.

СОЛОМОН. Люблю, когда женщина недоверчива.

ВИКТОР (удивленно смеется). Это вы о чём?

СОЛОМОН. Это я о том, что когда женщина слишком доверчива, как можно ей доверять!

ВИКТОР одобрительно смеётся.

Вот была у меня жена… (Жестом себя прерывая). А, да какая разница! Ответьте, если вы. конечно, не против, как вы меня нашли?

ВИКТОР. По телефонной книге.

СОЛОМОН. Ах, оставьте, какая там книга!

ВИКТОР. Как, какая?

СОЛОМОН (загадочно). Нет-нет, всё в порядке, все в порядке.

ВИКТОР. Там вы зарегистрированы как оценщик.

СОЛОМОН. О да, я зарегистрирован. Я запатентован. Мне даже привили оспу.

ВИКТОР смеется.

Не смейтесь, если вы не зарегистрированы, то вам остается только подняться на лифте и сигануть из окна. Но зачем я вам это говорю, вы же полицейский, и сами знаете эту жизнь. (Надеясь на контакт). Разве не так?

ВИКТОР (сдержанно). Может, и так.

СОЛОМОН (осматривая мебель. Одна рука на бедре, другая как бы естественно и в то же время элегантно лежит на ручке кресла). Так. (Смотрит вокруг и продолжает с нерешительней улыбкой). Сколько же у вас мебели! И что, все продаёте?

ВИКТОР. Угу.

СОЛОМОН. Хорошо, хорошо. Я просто хотел ещё раз убедиться. (Со слабой надеждой ни ответную улыбку). Откровенно говоря, никак не ожидал увидеть в этом районе такое нагромождение.

ВИКТОР. Но это со всего дома.

СОЛОМОН (с какой-то неуверенностью). Слушайте, что вы волнуетесь, все будет прекрасно. (Встает из кресла и идет к паре шифоньеров, которые ему, очевидно, понравились. Затем смотрит на люстру, потом прямо на ВИКТОРА). Начальник, я не хочу вникать, но все же — какая связь? Как к вам это попало?

ВИКТОР. Это мебель моей семьи.

СОЛОМОН. Ах, оставьте. По-моему, она стоит здесь уже сто лет, нет?

ВИКТОР. Да, отец перетащил все сюда после кризиса в двадцать девятом. Дом отошёл к кредиторам, а у него остался лишь этот этаж.

СОЛОМОН (как бы подчёркивая, что он верит). Понятно. (Идёт к арфе).

ВИКТОР. Вы уже оценили или вам надо…

СОЛОМОН (поглаживая раму арфы). Еще нет, но сейчас подсчитаю. Долго я вас не задержу, у меня столько работы. (Трогает струну, прислушивается. Потом наклоняется и проводит пальцами по резонатору). Ваш отец скончался?

ВИКТОР. О, давно — около шестнадцати лет назад.

СОЛОМОН (выпрямляясь). И это стоит здесь шестнадцать лет?

ВИКТОР. Ну, мы не собирались ничего трогать, но дом-то ломают, значит… А вещи хорошие, вы же видите, хотя тогда купить их для него было пара пустяков.

СОЛОМОН. Очень хорошие, да, я же вижу. (Бросив последний взгляд на арфу). Я тоже был очень хороший, а вот теперь уже не очень. Вы же знаете, время ужасная штука. (Показывает на арфу). Вот и резонатор дал трещину, вы же видите. Но вы не волнуйтесь — это все ещё приличная вещь. (Идет к шкафику и трогает фанеру). Забавная истории с этими шкафами: тридцать лет на них никто даже не смотрел, боялись как чумы, а сегодня они вдруг опять в моде. Вот и думай. (Идет к одному из комодов).

ВИКТОР (довольно). Что ж, назовите хорошую цену — и дело сделано.

СОЛОМОН. Определенно. Вы же видите, что я вас не надуваю. (Показывает на комод). Этот шифоньер у меня не простоит и недели. (Показывает на другой). Они парные, вы же видите.

ВИКТОР. Да, вижу.