ВИКТОР. Я понял, о чем вы. Но это не сон, просто, прежде чем что-то решить, надо твердо знать, чего хочешь. Но даже и тогда как надо не получается. Например: мне давались науки, я любил их. Но бросил, бросил, чтобы кормить старика. Думал, что в полицию иду лишь на время, чтобы перехитрить депрессию, а потом буду опять учиться. Но наступила война, появился ребенок, пришлось вертеться, напрягаться, до пенсии было еще ой-ой-ой. И то, что начал, осталось далеко-далеко. Не то, чтобы я жалею обо всем; с одной стороны, мы вырастили прекрасного парня, такой не пропадет. Но, как вы сказали, никто не знает, что важно, а что нет. Мы договорились не участвовать в этой мышиной возне и жить своим умом. Вот это-то и важно. Но выбросишь говно в окно, а оно опять под твоей дверью. И всё потому, что этого хочет она. Хочет она. И я её даже не виню — ведь уважают-то здесь только деньги.

СОЛОМОН. А что вы имеете против денег?

ВИКТОР. Ничего, но жизнь борьбе за них отдавать не намерен. Но, отдал, наверное, чему-то ещё, даже не знаю — настоящему или нет. Оглядываюсь сейчас назад и вижу, как бесконечно и бессмысленно гуляю я по улице. По-моему, это старая песня: делай что угодно, только побеждай. Совсем как мой брат: много лет назад я жил здесь с моим стариком, а он высылал нам по пять долларов в месяц. В МЕСЯЦ! Преуспевающий хирург. Но когда он приходил сюда — несколько раз — у отца было такое выражение, будто пришёл сам Господь. Благоговение, вы понимаете, я о чём? Благоговение! А почему бы и нет? Почему нет?

СОЛОМОН. Ну, конечно, ведь у него была какая-то власть.

ВИКТОР. Вот именно: если есть это — есть всё. За это даже любят! (Смеется). Ну, так что вы решили? Ваша цена.

СОЛОМОН (после небольшой паузы). Я даю вам тысячу сто.

ВИКТОР (после небольшой паузы). За всё?

СОЛОМОН (задерживая дыхание). За всё.

Небольшая пауза. ВИКТОР смотрит на мебель.

Я ее так хочу, что даю вам хорошую цену. Верьте мне: больше вам не даст никто. А я её хочу. И я всё решил.

ВИКТОР продолжает разглядывать вещи. СОЛОМОН достает конверт и пачку денег.

Вот… Сейчас буду платить. (Готовит счёт).

ВИКТОР. Но, понимаете, я должен буду разделить эту сумму пополам.

СОЛОМОН. Хорошо… тогда я выпишу только вам и напишу цифру шестьсот.

ВИКТОР. Нет, так я не хочу.

Небольшая пауза.

Я вам завтра позвоню.

СОЛОМОН (улыбаясь). Хорошо. Если я, с Божьей помощью, еще буду там завтра, я подойду. А если же нет…

Небольшая пауза.

Ну, на нет — и суда нет.

ВИКТОР (обеспокоенный, но хотел бы поверить). Только не надо снова здорово, договорились?

СОЛОМОН. слушайте, вы меня убедили — и я ее взял. Так чего же еще?

ВИКТОР. Я вас убедил?

СОЛОМОН (горестно). Убедили бесповоротно. Да вы же помните: когда я все это увидел, я тут же хотел уйти!

ВИКТОР (обрывает его, сердясь на свою нерешительность). Ладно, черт с ним. (Протягивает руку). Давайте их сюда.

СОЛОМОН (видя его добрые намерения). Но только не расстраивайтесь.

ВИКТОР. О, как все осточертело! (Еще раз выбрасывает руку). Давайте.

СОЛОМОН (со счётом, поднятом над рукой ВИКТОРА, протестующе). Что осточертело? Вы счастливы должны быть. Теперь вы купите ей красивое пальто, повезете ее во Флориду, может быть…

ВИКТОР (иронически кивая). Точно, точно! И все будут счастливы. Давайте сюда.

СОЛОМОН качает головой и начинает складывать банкноты в его ладонь. ВИКТОР отворачивается и смотрит на сваленную штабелями мебель.

СОЛОМОН. Сто, двести, триста, четыреста… Послушайте моего совета: купите ей красивое меховое пальто, и все ваши беды сразу кончатся…

ВИКТОР. Да знаю. Дальше.

СОЛОМОН. Я дал вам уже четыре, теперь я даю вам… пять, шесть, семь… Я хочу сказать, что про мышиную возню есть в Библии. В ту самую минуту, когда она положила себе яблоко на ладонь, тогда она как раз и началась.

ВИКТОР. Я Библию не читал. Дальше.

СОЛОМОН. А если почитаете, то уведите, что она была всегда, без неё не обойтись. Я дал вам семь, теперь я даю вам…

В дверях появляется мужчина с умным лицом и проницательным взглядом. Ему за пятьдесят, он гладко выбрит и хорошо сложен, без шляпы, в пальто из верблюжьей шерсти. ВИКТОР смотрит мимо СОЛОМОНА, от неожиданности слегка вздрагивает и отдергивает руку, в которую СОЛОМОН собирается вложить очередную купюру.

ВИКТОР (внезапно краснеет и говорит неожиданно высоким мальчишеским голосом). Уолтер!

УОЛТЕР (входит в комнату, с протянутыми руками подходит к ВИКТОРУ — в его глазах затаенная теплота, которая прикрыта стандартной улыбкой). Как дела, малыш?

СОЛОМОН словно пропадает из поля их зрения.

ВИКТОР (перекладывает деньги в левую руку и здоровается). Господи, вот уж не ожидал тебя увидеть!

УОЛТЕР (о деньгах — с легкой усмешкой). Извини, что я опоздал. А что здесь происходит?

ВИКТОР (его мучают угрызения совести, и эта внутренняя борьба придает ему неестественно комический вид). Я… Я только что все это продал.

УОЛТЕР. Ну и отлично! И за сколько?

ВИКТОР (сейчас ему приходит на ум, что его надули). Да… за тысячу сто.

УОЛТЕР (голосом, в котором сквозит равнодушие). Что ж, отлично.

Слегка поворачивается к СОЛОМОНУ, причем делает это точно рассчитанным движением.

За всё?

СОЛОМОН (подходит к УОЛТЕРУ с протянутой для рукопожатия рукой, нарочито бравируя). Очень рад познакомиться с вами, доктор. Меня зовут Грегори Соломон.

УОЛТЕР (с довольным выражением, которое, впрочем, может превратиться в обвиняющее). Здравствуйте!

Он пожимает СОЛОМОНУ руку. ВИКТОР в это время поднимает свою, чтобы пригладить волосы, и на его лице появляется выражение испуга за самого себя.

УОЛТЕР. Как Эстер?

ВИКТОР. Прекрасно. Вот-вот должна быть.

УОЛТЕР. Здесь? Отлично! А что делает Ричард?

ВИКТОР. Он в Массачусетском технологическом.

УОЛТЕР. Да быть не может! В Массачусестском?

ВИКТОР (кивая). Ему дали полную стипендию.

УОЛТЕР (рассеивая удивление). Вот это да. (С более широкой улыбкой и прорывающейся теплотой). Ты можешь им гордиться.

ВИКТОР. Надеюсь. И на экзаменах разрешили факультатив.

УОЛТЕР. В самом деле? Великолепно. Ничего, что я пришёл, а?

ВИКТОР. Ничего. Я звонил тебе пару раз.

УОЛТЕР. Да, сестра мне передавала. А чем Ричард интересуется?

ВИКТОР. Наукой. Во всяком случае пока. (Осторожно). А как твои?

УОЛТЕР (тронут, напряженность проходит). Лучшей, наверное, оказалась Джин, но, по-моему, ты ее даже не видел.

ВИКТОР. Ни разу.

УОЛТЕР. Прошлой осенью «Таймс» посвятила ей целый разворот. Она прекрасный дизайнер.

ВИКТОР. Правда? Чудесно. А как мальчики? В школе?