Глава 13

Из душной, вязкой темноты, я выныривала несколько раз. Вначале слушала злой голос Кримсона, он шипел на Алекса и называл его идиотом. Потом к его голосу присоединился ещё один, смутно знакомый, но кто это я не могла вспомнить. Они разговаривали с Кримсоном о каком-то снотворном, на которое у девушки аллергия. Судя по тому, как после этого мне что-то вкололи в руку, этой девушкой являлась я.

 Сколько я была в таком состоянии, не знаю. Но хорошо запомнила, как меня тошнило, выкручивало мышцы, я горела, потом замерзала. Затем боль и все неприятные ощущения отступили. В теле появилась лёгкость, только глаза не хотели открываться. А когда я уже практически перестала что-либо чувствовать, появился Кримсон.

 «Нет, Кейт, так просто ты не уйдёшь», – шипел он, погружая меня в ледяную воду. И сквозь закрытые веки, я постоянно видела алые вспышки света, которые приносили боль. Это продолжалось целую вечность – жар, холод, красный свет, боль и вновь по кругу.

 В какой-то момент всё закончилось, и я уже подумала, что это было страшным сном. Но в нос ударил удушливый, терпкий запах одеколона Кримсона, с нотками дерева и пряностей. Именно из-за него я открыла глаза и поняла, что лежу, уткнувшись носом в подушку, от которой и исходит этот запах.

 Повернула голову вбок, увидела Кримсона спящего в кресле, рядом с кроватью. Он был в помятой рубашке, с расстёгнутым воротником и закатанными рукавами. Недельная щетина, чёрные синяки под глазами, впалые щёки, навевали мысль, что мужчина очень сильно болен. Я пошевелилась, и Кримсон тут же открыл глаза.

 Молча оглядев меня, он встал с кресла, уселся рядом на кровать, схватил мою руку и начал отсчитывать пульс. После чего взял мой подбородок, повернул голову влево, вправо и я, к своему удивлению, услышала вздох облегчения. Хотя, чему я удивляюсь? Если он думал, что меня придётся хоронить, вместо того, чтобы качать силу, его облегчение очень даже понятно.

 – Ну, привет, беглянка, – криво усмехнулся Кримсон, – или мне звать тебя теперь, невестка?

 А у меня в голове звучали фразы, и я пыталась понять, было ли это наяву или в бреду? Первая, о том, что я так просто не уйду. Куда? Кримсон подумал, что я смогу сбежать в таком состоянии? И вторая, от которой я впадала в панику: «Этих двоих – убить». Запрятав все свои страхи поглубже, я прохрипела:

 – Что ты сделал с Деном?

 Смех Кримсона, напомнил мне карканье ворона – такой же хриплый и отрывистый.

 – Я его убил. Так что, теперь ты официально вдова моего сына. Печально, да?

 И что-то оборвалось, сломалось у меня внутри. Будто из меня вытащили стержень, который поддерживал все эти годы. В мыслях было пусто, как и в душе. Безразличие лилось из меня рекой, грозясь затопить всех окружающих. Кримсон, что-то ещё говорил, трогал мой лоб, ругался, даже отвесил мне хлёсткую пощёчину. Но какая теперь разница? Если Дена нет.

 Достав из шкафа наручники на небольшой цепи, Кримсон пристегнул мои руки к кровати со словами:

 – Мне нужно уйти. Это на всякий случай. Не для того я столько времени и сил на тебя угробил. И поверь, Кейт, я найду способ вытащить тебя из этого состояния.

 Он ушёл, оставляя меня одну. А я так и не пошевелилась. Зачем? Смысла нет. Мне даже казалось, что всё вокруг выцветает, становится серым и смазанным. Даже закралась мысль, что это слёзы. Но, к сожалению, слёз не было. Это всего лишь моё искорёженное сознание, которое отказывалось воспринимать реальность.

 Время текло, неспешно отсчитывая дни. Но добиться от меня хоть какой-то реакции у Кримсона так и не получилось. Что он только не испробовал. В итоге целую неделю, меня как куклу купали, одевали, пытались накормить, что было бесполезно. Кримсон начал вливать насильно в меня что-то, смутно напоминающее бульон. Но закончилось это тем, что я чуть не захлебнулась.

 Он бесился, уговаривал, пробовал угрожать, не понимая одного – я умерла. Внутри, я была мертва с того самого момента, как он сообщил мне о смерти Дена. И Кримсон пошёл на крайние меры, он вызвал врачей. Меня перевезли в больницу. А мне было всё равно, я с трудом заставляла себя дышать. Вдох и воздух заполняет пустую оболочку. Выдох и лёгкие со свистом отдают углекислый газ обратно. Простое механическое действие, которое начало надоедать.

 Я лежала пристёгнутая ремнями к кровати (на всякий случай) и смотрела в потолок, который по идее был жёлтым. Но мои глаза уже не различали цвет. Тишину нарушал только писк каких-то приборов, к которым меня подключили. В первый же день мне начали колоть успокоительное. Смешные. Чего-чего, а спокойствия мне не занимать.

 Рядом с дверью раздалось шуршание, и по палате распространился запах хвои.

 – Кейтлин, о боже! Что он с тобой сделал? – раздался тихий голос Дена.

 За всё это время я впервые пожалела, что привязана и не могу закрыть уши руками. Теперь я знаю, что такое настоящее сумасшествие. Ден не отпускал мне даже после смерти. Ну почему он такой жестокий? Зажмурившись, постаралась задушить идиотский росток надежды, который распускался в душе, несмотря на все мои старания.

 – Кейти, девочка моя, – прохладные пальцы прикоснулись к щеке, и я вздрогнула, выныривая из своего странного оцепенения.

 Посмотрела на прозрачную фигуру Дена и начала трясти головой.

 – Ты умер! Ты ненастоящий! Убирайся! – на последнем слове я сорвалась на визг.

 – Кейт, продержись три дня, – шепнул Ден, – я заберу тебя. Обещаю.

 – Неправда! Это всё ложь! Исчезни. Исчезни!

 Крик эхом пронёсся по палате, перекрывая истошный визг приборов. Ден сжал руку в кулак и исчез, оставляя меня, бьющуюся в истерике. В палату вбежали санитары и медсестра. Я дёргалась так, что чуть не перевернула койку и умудрилась содрать парочку проводов. Голос сорвался в очередном вопле, и теперь слышен был лишь хрип. А затем я почувствовала укол в плечо и спустя полминуты, меня поглотила благословенная темнота.

 Проснулась я ближе к вечеру. Рядом с больничной койкой, на стуле сидел Кримсон и хмуро меня разглядывал. Увидев, что я открыла глаза, он поднялся и, наклонившись ко мне, вдруг погладил по голове. Неожиданно для нас обоих, я вздрогнула и удивлённо посмотрела на него осмысленным взглядом.

 Росток в моей душе, расцвёл пышным соцветием ложной надежды. Хоть я и знала, что это моё воображение, но мир вновь приобрёл краски. Чувства, которых не было все эти дни, нахлынули все разом. Я задохнулась от горя, а из глаз хлынули слёзы. Кримсон что-то прошипел и, отстегнув ремни, поднял меня на руки.

 Он сел на стул, и я оказалась у него на коленях. Дерек Кримсон укачивал меня, как маленькую, гладил по голове и приговаривал:

 – Ничего, Котёнок, поплачь. Тебе станет легче. Ты не одна. Я никогда тебя не оставлю.

 Именно эти слова, он говорил мне в семь лет. Точно так же укачивал меня на коленях и обещал, что всегда будет рядом. Тогда я не помнила, что это он убил моего отца. И всей душой тянулась к единственному человеку, которому было на меня не наплевать. Но сейчас я подняла голову и, глядя в его чёрные глаза, прохрипела:

 – Ты убил всех, кто был мне дорог. Ненавижу.

 А Кримсон вдруг обхватил ладонями моё лицо и, с маниакальным блеском в глазах, прошептал:

 – Злись, Кейт. Ненавидь меня. Пытайся отомстить. Но никогда больше не становись бездушной куклой!

 Ответить я ничего не успела, потому что он закрыл мой рот поцелуем. Красный свет засиял перед глазами и я, не осознавая, что делаю, начала отвечать на поцелуй. Он сминал мои губы, проникал в рот языком. А я прижималась крепче к этому мужчине, ровно до того момента, пока не открыла глаза.

 В следующий миг я слетела с его колен с хриплым воплем ужаса. Прижавшись к стене, сползла на пол, закрыла глаза и начала трясти головой. Потому что вместо Дерека Кримсона на стуле сидел утопленник не первой свежести. С белёсыми глазами, синюшной кожей и водорослями, пробивающимися из щеки.

 – Кейт, что с тобой? – задал вопрос Кримсон.

 Он поднялся со стула и сделал маленький шажок в мою сторону, затем ещё один. Присев рядом со мной на корточки, он осторожно притронулся к моей руке. Вздрогнув, я глянула на мужчину и заскулила. Что со мной? Я сошла с ума? Ничего необычного в Кримсоне не было. Всё те же чёрные глаза, нормальная кожа и он был определённо живой.