Нина — вот, кто станет моей запретной зоной.

На мгновение тепло от воспоминаний об этой девушке приятно разливается в груди. Я восхищаюсь ею и мне она очень нравится. Мы часто работали в паре над довольно запутанными и тяжелыми делами, где нужно было докапываться до правды в показаниях свидетелей. Нина удивительная. Впервые я обратил на нее внимание как на девушку, когда один Инициированный за то, что она заставила его говорить правду против его воли, внезапно выкинул огненный заряд — реакция Нины была необычной: отклонившись от заряда на миллиметр, который, к слову, сжег полстены, она схватила стул и с помощью заклинания ускорения вещей бросила в обидчика. У обвиняемого была черепно-мозговая травма, а Нину увели тут же для «промывки мозгов», которая, судя по ней, вовсе не нужна была, потому что слишком спокойно себя вела. Помню, стоял как ошарашенный, находясь под впечатлением от произошедшего. С тех пор я стал присматриваться к ней: и уважение, незаметно для самого себя, выросло в чувство. Я знаю, что не слишком эмоционален, чем сильно иногда злю друзей, а порой вызываю восхищение своей сдержанностью, мне никогда не были интересны чувства других, но впервые я столкнулся с такой проблемой — меня волнует то, что думает про меня Нина. Субботина же вела себя со всеми одинаково. Сдвиги в отношениях, стали происходить около двух месяцев назад. Я теперь знаю, что Нине я нравлюсь, как и она мне. Даже больше. Мне впервые важен человек и его присутствие в жизни, но это сильно разнится с моими давно поставленными целями — сделать карьеру в Сенате.

Стонтон, пока я вспоминал о Нине, дописывал что-то, после чего распрощался с нами рукопожатием и исчез в темноте морга.

— Твое мнение? — Артур серьезно смотрел вслед ушедшему Архивариусу, вся его легкая наигранная грусть по поводу потери Ганна моментально улетучилась.

— Думаю, получилось.

— Ты уверен, что он не станет докапываться?

— Нет. Стонтон не столь дотошный. Он нарушал одно правило за другим. Думаю, сегодня-завтра нам выдадут свидетельство о смерти Ганна.

— Ну что же, отлично. А мы с тобой молодцы.

Я ухмыляюсь на довольный тон Артура: я бы сказал «сообщники», вместе «молодцы». Найти труп за считанные дни, испортить его до ужасного состояния, подкинуть вещи Ганна, «заразить» чужой энергией, чтобы, если Стонтон решит все делать по протоколу, определил, что это Кевин. Всё это было омерзительно. Неприятно. Но нужно.

— Ладно. Пошли отсюда.

Я киваю, надеваю перчатки и осматриваю все кругом, ловя малейшие детали, чтобы никто ничего не заподозрил. Вроде, всё чисто. Даже по магической энергии подкопаться нельзя.

Артур тем временем выключает свет в лаборатории, закрывает двери, и мы идем к выходу. Охранника сегодня нет: кто будет в этом местном маленьком морге охранять трупы в сочельник?

Выйдя на улицу под снегопад, я вдыхаю сладкий свежий воздух. Чистый. Без примеси гнили разложившейся плоти:

— Я бы с удовольствием себе сейчас мозги промыл…

Артур тихо смеется, уверен, что он тоже не против этой неприятной процедуры.

— Я не Сенат. Но предложить выпить могу. Здесь есть один милый старый ресторанчик. Когда-то давно там играла джаз местная группа. Группы нет, а вот шеф-повар остался.

Я согласно киваю — у Артура превосходный вкус, и не сомневаюсь, что «старый» ресторанчик возможно имеет звезды Мишлена, или шеф-повар гений, не гонящийся уже за славой, кормивший некогда знаменитостей, а сейчас ушедший на покой и держащий свое заведение ради удовольствия.