Изображение в зеркале показывало мне, что в нескольких метрах от нас, опершись на стену, выкрашенную бежевой краской, стоял Денис с убранными в карманы темно-коричневых джинс руками, и теплым, как мне показалось, заинтересованным взглядом смотрел в мою сторону.

Я встрепенулась. Жуткий приступ паники и смущения сковал тело. Закрыв на секунду глаза, я подумала, что мне всё это показалось, что стоило только ещё раз посмотреть на своего одноклассника, как я осознала бы, что его взгляд вовсе не был обращен на меня. Может быть, он и вовсе не стоял на том месте, и я всё это придумала себе? Этот интерес в его глазах...нет, такого не могло быть, думала я. Открыв глаза и заправив за ухо прядь волос, я медленно повернула голову. Да, он всё же стоял на том самом месте, что и показало мне зеркало, это не было моим воображением, но он был погружен в музыку, что-то ища при этом в телефоне и совершенно не смотрел на меня. Я вздохнула, убедив себя в абсурдности своих мыслей и своего разума, вернувшись к разговору с девчонками.

Со звонком Нина Евгеньевна, радостно и негромко стукая каблуками, подбежала к кабинету и запустила нас в класс. От неё, как и всегда, веяло невероятной легкостью и воздушностью, и дело было вовсе не в одежде или прическе, хотя всё это тоже играло большую роль. Светлые волосы нашей классной руководительницы светлыми легкими кудрями ложились на плечи, её расклешенная многослойная юбка из тонкой ткани, в которую была заправлена белая рубашка, очень выгодно подчеркивала тонкую талию. Нина Евгеньевна была из тех людей, которые вызывали у меня восхищение.

Я с неким трепетом ждала начала урока, поскольку в тот день его темой должна была стать лирика Маяковского, а именно стихотворение "Лиличка". Признаться честно, я никогда не была приверженкой этого поэта. Почему-то его творчество меня не очень цепляло, не трогало душу так, как поэзия Блока, Фета, Ахматовой, но тем не менее, "Лиличка", прочитанное мною ещё несколькими годами ранее, неописуемо сильно пронзило изнутри и поселилось в отдельном уголке моей души. Всякий раз читая эти небольшие, но глубокие строчки, на себе испытываешь ту боль, что обливала сердце поэта в минуты их написания. Это самый настоящий крик души. Крик отчаяния. Исповедь человека, который цепляется за последнюю соломинку, предчувствуя скорое прощание с любимым человеком. Это очень страшно.

- Ребят, все мы знаем, что тема любви всегда являлась довольно актуальной. Во все времена люди в разных формах воплощали эту тему: картины, проза, поэзия, музыка, люди всегда писали и говорили о своих чувствах, - с теплом в глазах начала Нина Евгеньевна после того, как прочитала стихотворение и погрузила нас всех в ту мрачную и серую атмосферу, которую передавал в своих строках лирический герой. - Для кого-то любовь была спасением, светом, дарила безграничное счастье, но кто-то немало страдал от этого чувства. К последним можно отнести и Маяковского. У поэта за всю жизнь было много женщин, но единственной и истинной любовью и вдохновительницей для него на протяжении долгих лет оставалась Лилия Брик, - Нина Евгеньевна привстала со стула и, держа в руках карандаш, облокотилась на свой стол. - Чувства к ней не были для него счастьем, тем факелом, который бы согревал всю его жизнь, что мы видим в "Лиличке". Эта любовь разъедала изнутри, причиняя мучительную боль. Ребят, заметьте, что всё стихотворение построено на резких фразах, здесь нет легкости в словах, плавности, которая чаще всего преобладает в строках о любви. Как думаете, почему Маяковский сделал акцент на такой резкости?

- Но у него ведь всё творчество опирается на резкость, - произнес Андрей, спустя небольшую паузу. - Нигде нет плавной рифмы.

- Нет, Андрей, не скажи. Вспомни хотя бы его "Послушайте!", -улыбнулась Нина Евгеньевна. - Да, я соглашусь, что там нет строгой рифмы, но оно не резкое. А "Лиличка" построено именно с акцентом на обрывчатые, можно даже сказать, грубые для слуха и понимания, фразы. Они словно рубленные, колющиеся.

- Может быть, Маяковский хотел с помощью этого более полно передать свою боль и то тяжелое состояние? - предположила Рита.

- Абсолютно верно. Уже с первых строк автор погружает нас в ту невыносимую для него атмосферу табачного дыма, сравнивая прокуренную комнату с адом, которая является фоном всего стихотворения. Лилия Брик никогда не относилась к Маяковскому серьёзно. Она играла с его чувствами, то подпускала его близко к себе, то отдаляла, позволяя себе говорить: "Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи". Хотя, конечно же, сначала польщенная девушка отвечала ему взаимностью, но позже пылкая страсть и слепая, самоотверженная любовь Маяковского стали для неё обузой, "тяжкой гирей", как говорит сам поэт. Тем не менее, в стихотворении нет ни единого слова в упрек свой возлюбленной. Лирический герой ни в чем не винит свою музу, не говорит о своей обиде, он лишь просит, чтобы она не выгоняла его, потому что, кроме её любви, у него больше нет радости в жизни. Однако поэт понимает, что конец неминуем и старается оттянуть насколько только возможно это страшное для него мгновение.

Я с упованием слушала нашу классную руководительницу, стараясь уловить каждое сказанное ею слово. Сколько бы я ни читала данное стихотворение, мне всегда становилось нестерпимо грустно и как-то удушливо, но никогда прежде я настолько глубоко не вникала в него. Все в наше время говорят о любви, но многие ли действительно испытали на себе это чувство? Чувство, которое способно настолько сильно поглотить сердце человека, настолько овладеть каждой частичкой его души и тела, что он готов отказаться от всего, от всех и даже от себя, возвышая на пьедестал лишь любимого человека. Чувство, когда даже самоубийство не видится для влюбленного спасением от страшной и убивающей его изнутри боли.

В ту секунду я испытала даже небольшое облегчение, осознав, что в моей жизни не было ничего подобного. Да, когда-то мне казалось, что я познала любовь, познала боль, но всё это было не то. Любовь оказалось влюбленностью, а боль - просто обидой от разочарования в человеке.

Нина Евгеньевна продолжала рассказывать об отношениях Маяковского и Лили Брик, когда я немного отвлеклась и, достав из тетради небольшой листочек, написала Денису записку, до последнего оставаясь неуверенной, что он на неё ответит.

"Ты понимаешь Маяковского в этих чувствах?".

До сих пор не знаю, почему мне тогда так внезапно захотелось спросить об этом. Я боялась даже посмотреть на своего соседа, не то чтобы осмелиться нарушить его внимание и влезть в душу со своим вопросом. Но что-то всё-таки толкнуло на этот шаг, затмив собою все страхи.

Не отрывая взгляда от Нины Евгеньевны, я протянула Денису по парте листок и принялась ждать ответа. Несколько минут он ничего не отвечал, а я всё это время усиленно старалась вернуться к внимательному слушанию и выбросить из головы все посторонние мысли, закрыв падавшими волосами лицо, чтобы не видеть своего одноклассника, потому что как только записка оказалась у него, я пожалела о своем поступке. Но как говорят, после драки кулаками не машут. Однако неожиданно Денис аккуратно взял ручку, и что-то написав, протянул мне листок обратно.

"Нет, не понимаю", - было его ответом.

Меня это ни капли не удивило. Напротив, я ожидала именно таких слов. Не глядя друг на друга, мы снова погрузились в речь нашей классной руководительницы.

"На самом деле я понимаю. Знаешь, человек, который испытывает подобное, заражен вирусом. Это как болезнь", - прочитала я спустя несколько минут. Эти строки ввели меня в ступор. Так может писать только тот, кто познал на себе эту боль. Неужели Денис стал таким безразличным к окружающим и к своей жизни из-за несчастной любви? Вполне возможно. Но ухал ли бы он из-за этого из Питера? Эти вопросы проносились в голове стремительным вихрем, накрывая все новой и новой леденящей волной.