Ночь и весь рассвет, Вальери то хохоча то рыдая прижималась к этой странно отчужденной, но меж тем внимательно сочувствующей змее, выливая вековечному императору, врагу Финора и вообще нехорошей бяке, все то, что не могла сказать годами, все то, что невозможно было сказать никому и никогда, а зачастую формируя и формулируя в слух мысли, в которых даже сама себе бы никогда не посмела признаться. Было что‑то сокровенное в той ночи, было что‑то, чего она была лишена так долго в своей жизни. И имя этому было понимание. Не ненужное в данной ситуации сочувствие, не горькая жалость и слезливо щемящая тоска, а некая фривольность, некая бравада и игра с жизнью, игра, которая полутенью, незримым абрисом, некоей смутной надеждой грозила дать шанс на возможность вновь подняться с колен получив так звонко и так больно–обидно, по щам от злодейки судьбы.

— Вставай подруга. — Императрица потянулась грациозно всем телом до хруста, поднимаясь с пола, где они сидели, обнявшись на башне прислонившись спинами к каменному зубцу и рассматривая медленно всходящее на небосклон солнце. — Ночь ушла, день входит в силу и нам с тобой пора.

— Куда? — Робко спросила Вальери, хватаясь за протянутую руку.

— На встречу новой жизни девочка. — Подмигнула та, одарив ее улыбкой. — Не все еще потерянно красотка, я помогу тебе жить дальше.

— Ну, это вряд ли… — Вальери робко улыбнулась, спускаясь с башни вслед за этой красивой женщиной.

— Ты просто не знаешь все грани своего женского сердца подруга. — Императрица проводила ее до комнаты, на последок звонко шлепнув ее по попе и улыбнувшись. — Я дам тебе смысл жить, обещаю. Ты вновь будешь счастлива, правда, придется немного потрудится, но это уже ерунда…

— Ерунда… — Повторила молодая королева на автомате, что называется без памяти и задних ног от усталости падая, не раздеваясь на свою постель. — Ерунда…

Но новая жизнь само собой так просто не приходит по щелчку пальцев. Она переехала в апартаменты императрицы, где они долго и обстоятельно беседовали. Молодая королева то хмурила брови, впадая в депрессию, то внезапно наполнялась радостью новых заветов, то вновь заливалась горькими слезами.

Не без помощи императора, переговоры и подписание пакта о взаимном не нападении, растянулось без малого на пол месяца. Вальери до дрожи в коленях боялась плана разработанного ее подругой мудрой змеей, но к сожалению просто не видела другого шанса повернуть все в спять. В случае же, если все выходило согласно задуманного, был вероятен шанс, растоптав гордость и закрыв глаза на горький обман вернуть себе свою разбитую надежду, склеить по кускам свою разрушенную жизнь, начав с нуля все то о чем так долго мечталось.

— Значит слушай. — Императрица гладила ее по голове, прижав к себе и успокаивая рыдания. — Через четырнадцать дней согласно цикла твоего организма, ты будешь максимально готова стать мамочкой. Это особенный день, я проверила и все посчитала, ты будешь, готова к зачатию. Я приведу к тебе твоего мужа, я обойду всех магов, всю стражу и приведу его к тебе девочка.

— Но он больше не любит меня… — Вновь с силой залилась де Кервье слезами. — Он за все это время даже не пытался спросить как я? Сидит с этой грязной шлюхой у себя в покоях!

— Ну, тише, тише. — Императрица нежно перебирала волосы пальчиками у нее на голове. — Это все ерунда, мужика охмурить много ума не надо, а вы не были по настоящему близкими очень давно. В отличие от этой графини. Всего одна ночь и если он когда‑либо любил тебя по настоящему он все вспомнит, а ребенок отсечет от него все те грязные денежные обязательства и расписки перед семьей де Герау. Он просто ничего не сможет сделать, когда появится ребенок, ибо это наследник, наследник, зачатый в законном браке и уже никто ни под каким политическим предлогом, не сможет стребовать развода.

Ох уж эта сволочь надежда. Очень опасное и непредсказуемо жестокое чувство. Ты начинаешь верить в несбыточное, начинаешь ждать невероятного в итоге опять и вновь причиняя себе новую боль.

Вальери была очень красивой женщиной. Природа лепила ей из пламени, давая ее телу грацию и резкость. Красивые грани скул, мягкие дуги изящных бровей, полные негой омуты глаз, не говоря уже о гипнотической силе тяжелых грудей, а так же завораживающей геометрии ее стана.

Когда время пришло, она была спокойна. Толи помогли психотренинги и разговоры с непробиваемой холодностью и расчетом императрицы, толи взяли свое действие отвары, рекомендованные все той же старой мудрой змеей. В любом случае она была спокойна, впервые за целую тучу прожитых лет, сердце выдавало ровный ритм, грудь мерно качала кислород, а черный увитый узором причудливых драконов халатик из нежного шелка империи Мао, так четко подчеркивал ее формы, что невольно она сама собой залюбовалась стоя перед большим серебряным полированным зеркалом.

— Жди. — Мягким шепотом, обдав ушко, горячим выдохом, произнесла императрица, нежно пробежавшись пальцами по ее шее.

— Жду. — Так же шепотом ответила она пустоте, так как за спиной уже никого не было.

Секунды, минуты, часы…какая собственно разница, когда ты сгораешь в ожидании любви?

Она привела его, или он пришел за ней, но в конце концов дверь мягко отворилась и на пороге появился он, такой желанный, могучий. Он всегда поражал ее своим ростом и размахом плеч, своей статотностью и некоей грацией дикого зверя.

— Я буду рядом. — Устами ее любимого произнес император, снимая с пальца перстень тусклого серебра и возвращая его женщине носителю.

Они остались одни. Вальери соскользнула с кресла, робкими шажками направляясь к нему, в то время как король приходил в себя, немного мутным взглядом поводя из стороны в сторону.

— Какого демона я тут делаю? — Он покачнулся, схватившись рукой за стену. — Вальери, ты еще, что тут забыла?

— Я люблю тебя. — Выдохнула душа слова из ее груди.

— Прекрати идиотничать! — Он выпрямился, сведя хмуро свои брови. — Зачем ты вообще приехала женщина? Я же велел тебе оставаться в столице!

— Я так скучала… — Несмотря на всю выдержку по щеке побежала слеза.

— Ну, так и скучала бы себе дальше! — Это было так больно, когда он рассмеялся ей в лицо. — Когда ты уже повзрослеешь? Мы уже не те восторженно глупые юнцы, какими были! Ты для меня уже ничто, ты прошлое.

— Но я…я… — Она не находила слов.

— Дура. — Хмыкнул он как‑то презрительно. — Решила, что раздвинешь передо мной ноги и все? Думала этого будет достаточно?

Мир поплыл, слезы заволокли взор, туманя разум и окружающую действительность.

— Какая же ты дура. — Поджал он губы презрительно. — Мне просто омерзительно видеть тебя.

— А тебе больше и не придется. — Тихий голос заставил вздрогнуть обоих, они совершенно упустили момент, когда в комнату тихой сапой проскочила филигранно точеная фигурка императрицы.

— Ты?! — Взревел король, затравленно оглядываясь по сторонам и выдергивая из ножен длинный стилет. — Так вы заодно?! Ах ты ж тварь! Продалась этой сволочи?!

Он ухватил Вальери за волосы, приставляя жало клинка к ее шее.

— Не смей подходить ко мне или я перережу ей глотку! Ах ты ж сучка!

При последних словах король ударил де Кервье рукоятью ножа, разбивая в кровь ей нос.

— М–да. — Император печально покачал головой. — Вот сколько лет живу, а не перестаю удивляться человеческой подлости и низменности душевной. Ты хоть представляешь, что вообще сейчас творишь? Ты хоть на секундочку, на микроскопическое мгновение своей тупой башкой хоть разик задумался, что ты поменял на блеск пустых монет?

— Стража! — Заорал король, пяться от черноволосой мудрой змеи и тяня за собой свою супругу захлебывающуюся собственной кровью.

— Вот ты познал цену победы. — Император даже не думал преследовать отступающего мужчину. — Ты узнал, сколько стоит жизнь. Приблизительно прикинул чего даже стоит смерть, но неужели, скажи мне… Всеми этими долгими ночами с той грязной подстилкой в постели, что мяла твои волосатые яйца за право титула, ты ни разу не вспомнил о том, что у тебя урода было то, чего никому и никогда ни за какие деньги мира не купить?