Падшие из ада.

Размеренный шелест волн шептал в уши, и, казалось, стоит только прислушаться чуть внимательней, как вкрадчивое шуршание сложится в отдельные слова и даже целые фразы. Нужно лишь расслабиться и продолжать плыть, покачиваясь в неспешном ритме колышущегося моря…

Стоп! Море? Откуда здесь море?

Эдуард открыл глаза и уставился на незнакомый дощатый потолок, спешно перематывая воспоминания назад в поисках того момента, где оборвалась пленка, но никаких провалов в своей памяти не обнаружил.

Брат накануне вернулся поздно, но они все же успели опрокинуть пару рюмочек и обсудить текущие дела перед отходом ко сну. Каких-то безумных идей им в головы не приходило, а отправиться на отдых они собирались только в следующем месяце…

Эдуард повернул голову и застонал от пронзившей ее боли. Потревоженная черепушка загудела точно осиное гнездо, в которое ткнули палкой. Он даже зажмурился, ожидая, пока спадет острый приступ, но все же успел рассмотреть небольшую аккуратную комнату, обставленную плетеной мебелью, и покачивавшиеся за окном пальмовые листья.

Что за чертовщина!? Куда его занесло!? Как!?

Постепенно чугунные шары, ошалело скакавшие в черепной коробке, угомонились, и Эдуард рискнул предпринять еще одну попытку. Двигаясь предельно осторожно и медленно, он спустил ноги с кровати и сел. Перед глазами все плыло и двоилось, как будто он с вечера в одиночку уговорил целый винный погреб. На тумбочке у изголовья обнаружился стакан с водой и упаковка таблеток от головной боли рядом с ним. Причем таблеток не абы каких, а его персональных, о чем свидетельствовал код на боку коробочки. Кто-то, возможно, что и он сам, заранее знал, как тяжко придется ему поутру, а потому загодя оставил их здесь.

Но кто? Сам Эдуард, как ни силился, так и не смог вспомнить ничего, что помогло бы пролить свет на события вчерашнего вечера.

Не имея в данный момент ни малейшего желания спорить с безвестным доброжелателем, Эдуард закинул в рот сразу две пилюли и запил их.

Его босые ноги задели что-то на полу. Наклонившись, он обнаружил на коврике свои сандалии, которые всегда одевал на пляж. Но в обычное время они хранились в чемодане, ожидая очередного выезда на побережье, а сам чемодан томился в городской квартире. Как его обувь оказалась здесь вместе с ним, если накануне он лег спать в загородном доме?

Туман в голове тем временем потихоньку рассеялся, и Эдуард рискнул встать, хотя даже такое простое действие далось ему непросто. Все тело немедленно принялось жаловаться на жизнь, словно ему уже перевалило за восьмой десяток, либо… либо он пролежал в постели гораздо дольше, чем ему кажется.

Подождав, пока с глаз спадет застлавшая их темная пелена, Эдуард осмотрелся. Помещение чем-то напоминало их семейное летнее бунгало, но только напоминало. Такая же стилизация под скромное рыбацкое жилище, под неказистой внешней оберткой которого скрываются все блага цивилизации и самые современные технологии комфорта.

Рядом с кроватью находился выход на просторную веранду, и Эдуард, откинув колышущиеся на ветерке занавески, вышел на улицу. Его еще слегка покачивало, и рукой он придерживался за стену, чтобы не упасть.

Прямо перед ним вниз сбегали ступеньки, за которыми тянулась обрамленная пальмами дорожка, и дальше, в просветах между чешуйчатыми стволами, открывался бескрайний океанский простор. Оглянувшись, Эдуард заметил, что дом, где он спал, не ограничивается одной комнатой и занимает весьма немалую площадь – веранда тянулась в стороны метров на двадцать, не меньше. Чуть левее на ней виднелись пустые кресла, расставленные вокруг небольшого столика, а за аккуратно подстриженной зеленой изгородью угадывался открытый бассейн с вышкой для прыжков. Но, как Эдуард ни крутил головой, он не обнаружил ни одного отдыхающего или хоть кого-нибудь из обслуги.

Во всем происходящем чувствовалась некая неправильность, и он, наплевав на условности, как был, в одних трусах и сандалиях зашагал по дорожке в сторону моря. Требовалось как можно скорее внести ясность и получить ответы на самые насущные вопросы – где, как и, черт подери, когда!?

Пляж встретил его девственно чистой гладью белого песка. От того места, где заканчивались уложенные плитки, к берегу не уходило ни единого следа, а Эдуард, в отличие от Робинзона Крузо, уже почти скучал по отпечаткам чьих-нибудь ног. Впереди он видел зонтики и шезлонги, но создавалось впечатление, что они стояли тут со времен сотворения мира, и за тысячи лет к ним ни разу не прикоснулась рука человека.

Где-то в районе желудка Эдуард ощутил неприятный зуд от предвкушения новых открытий, которые вряд ли его обрадуют. В голове у него выстроилась уже целая очередь подозрений, но прежде он все же хотел собрать побольше фактов.

Звонко шлепая сандалиями по дорожке, он почти побежал обратно к дому. Завернув за угол, Эдуард вышел к бассейну с такими же расставленными вокруг лежаками и автоматическим баром на противоположной стороне. И вновь никого.

Он обогнул прыжковую вышку и, подойдя к стойке бара, заказал себе мартини. В недрах автомата послышалось негромкое жужжание и клацанье, завершившееся появлением на столе слегка запотевшего бокала. Эдуард осушил его одним жадным глотком, и пустой бокал немедленно исчез в нише для грязной посуды. Все опять стихло.

Эдуард зашагал дальше, продолжая исследовать территорию, но потом не выдержал и побежал.

Он миновал теннисный корт с застывшим в углу автопартнером на сложенной длинной штанге, спа-комплекс с беседками и журчащими ручейками, пруды, где лениво шевелили плавниками пухлые карпы, стрельбовую площадку, за которой открылось поле для гольфа. Эдуард остановился, жадно хватая ртом воздух и рассматривая раскинувшийся перед ним волнистый зеленый простор. Каменистые россыпи, пара песчаных ловушек, электрокар с полным багажником клюшек, ожидающий прямо у дорожки – буквально все говорило ему: «успокойся, расслабься и просто наслаждайся отдыхом». Он прищурился, обшаривая взглядом поле в тщетной надежде найти хоть одного живого человека, но вдруг запнулся, заметив светлые просветы между деревьями на дальней стороне.

Неожиданная догадка буквально оглушила Эдуарда. Он уже хотел, очертя голову, бежать туда прямо по газону, но, поразмыслив секунду, развернулся и помчался назад к бассейну. Вихрем взлетев на вышку, он вскинул руку к глазам, прикрывая их от палящего солнца, и осмотрел горизонт.

Со всех сторон его окружала искрящаяся океанская гладь без конца и края. Он находился на острове!

Вот те на!

Происходящее с каждой минутой нравилось Эдуарду все меньше и меньше. Он до сих пор не встретил ни одного живого человека и все больше утверждался в мысли, что оказался здесь один-одинешенек. Но для полной уверенности он должен был выяснить это наверняка.

На то, чтобы обойти окрестности, заглядывая под каждый куст, ушла бы уйма времени, но Эдуард знал более быстрый способ. Да, брат выступал резко против подобных трюков, настойчиво требуя от него воздерживаться от использования способностей, и Эдуарду приходилось упражняться тайком, пока Александра не было поблизости, но сейчас ситуация вполне оправдывала использование некоторых запрещенных приемов.

Эдуард прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало сосредоточиться, и на несколько секунд затаил дыхание. Вроде бы ничего не изменилось, но внезапно все вокруг огласили пронзительные птичьи крики, с окрестных деревьев в воздух взвились тучи охваченных страхом пернатых. Карпы в пруду начали метаться, вздымая фонтаны брызг, словно им в воду кто-то плеснул кипятка.

Сознание Эдуарда раскатилось по острову, обшаривая его самые дальние уголки, цепляясь за перепуганные искорки всякой мелочевки вроде птиц, ящериц и рыб, но не смогло нащупать ни одного разума, принадлежащего человеку. Он действительно являлся единственным обитателем этого затерянного в океане райского уголка.

И такое положение дел уже нельзя было списать на нелепое недоразумение или чью-то глупую шутку. Вне всяких сомнений Эдуарда сослали сюда намеренно. И провернуть такой фокус не смог бы никто, кроме его родного брата.

Солнце ощутимо припекало, но вспотел Эдуард не только от жары. Подобный поворот кого угодно из колеи выбьет. Он провел рукой по мокрым волосам и шее…