Мы с Кирой нередко заглядывали сюда, чтобы прогуляться. Ей особенно нравился тропический павильон с огромными бабочками, которые садились посетителям прямо на руки и лакомились предложенными сладкими фруктами. Пара-тройка таких красавиц, приземлившихся на женскую голову, выглядели как фантастические яркие заколки, и Кира очень любила позировать в таком виде. Увы, но собачий холод, воцарившийся сейчас в темном парке, боюсь, не оставлял прелестным насекомым ни единого шанса.

Обычно я ориентировался здесь вполне уверенно, но мы всегда приезжали в сад на лифте, а теперь, выйдя с лестницы, я не имел ни малейшего понятия, в какой его части оказался. Тут прежде даже ночью оставались гореть небольшие светильники, отмечающие основные дорожки и перекрестки, тогда как сегодня густая пропахшая дымом темнота полностью преобразила окружающий пейзаж, сделав его чуждым и неприветливым.

Через некоторое время мы скорее почувствовали, нежели увидели, как деревья вокруг нас расступились, открыв небольшую лужайку, на которой бледными пятнами виднелись разбросанные тут и там шезлонги и переносные столики.

-Это «Лесная поляна», кажется, - прошептала Кира, - тут где-то было небольшое озерцо.

-Надеюсь, его еще не выпили до дна.

-Давай сюда. Посвети-ка!

Я щелкнул зажигалкой, и из полумрака проступило темное пятно водной глади с разбросанными по его поверхности зелеными блинами кувшинок.

-Уф! Наконец-то! – Кира плюхнулась на колени у самой кромки воды и принялась щедро плескать себе в лицо, фыркая не хуже лошади.

Я опустился рядом с ней, и еще никогда обычная пресная вода из лужи не казалась мне такой сладкой.

Утолив жажду, я кое-как умылся, хотя без зеркала и не мог оценить результат. Судя по ощущениям, мое лицо чуть ли не наполовину состояло из синяков и ссадин, которые от воды вновь разболелись. Да и изодранные ладони не особо обрадовались гигиеническим процедурам.

Но только я собрался отпустить по этому поводу какой-нибудь желчный комментарий, как вдруг сзади вспыхнул свет и чей-то не особо приветливый резкий голос громко поинтересовался:

-Вы кто такие и откуда!?

Кира испуганно ойкнула и крутанулась на месте, повернувшись лицом к незнакомцу. Я же не спешил и сперва нашарил в траве свой верный прут с проушиной, и только потом, держа его в руке, поднялся на ноги.

Разумеется, луч света оказался направлен нам в лицо. Но чуть погодя он сполз вниз и определенно заинтересовался моей железякой. По ту сторону фонаря случилось легкое замешательство, после чего агрессивности у вопрошающего заметно поубавилось, и он предпочел сменить гнев на милость.

Луч скользнул в сторону и некоторое время беспорядочно метался по земле, после чего фонарь переключили в режим рассеянного освещения, и наш визави поднял его перед собой на вытянутой руке. Бледный свет выхватил из темноты осунувшееся и небритое лицо незнакомца в нелепом халате, равно как и наши изможденные физиономии, вкупе с изодранной и обгоревшей одеждой. Спохватившись, Кира попыталась прикрыть дыры на своем плаще, но в итоге только выставила напоказ свои рваные брюки, сквозь которые просвечивало ее нижнее белье.

-Бог ты мой! – воскликнул незнакомец, - вы откуда, сверху, что ли?

-Типа того, - согласился я, гадая, как тут отнесутся к номеру нашего этажа. Сочтут ли его проклятьем либо воспримут как добрый знак?

-Говорят, в храме на «сапфировом» этаже пожар нешуточный случился, - изможденный мужик в халате от возбуждения даже начал слегка пританцовывать, - вы оттуда? Ну, просто вы такие… закопченные.

-Долгая история, - ответил я уклончиво, держа стальную дубинку перед собой как барьер, ограничивающий нашу личную территорию. После всего пережитого я не доверял уже никому.

-Ох, ну что же это я! - небритый мужик замахал руками, приглашая следовать за собой, - идемте со мной, там у нас и погреться и перекусить найдется. Отдохнете и потом все расскажете в подробностях. У нас там много таких потрепанных, как вы, у костра места для всех хватит. Идемте!

Да, я знаю, что вы сочтете меня дурачком и простофилей. Я буквально слышу ваши возгласы, требующие не верить этому подозрительному типу и не соглашаться на его предложение. Но поставьте себя на мое место. После того, как нас насильно мобилизовали, пытались принести в жертву, а потом мы едва не сгорели заживо в огне пожара, встретить человека, который пытается нам помочь и по доброте душевной предлагает еду и обогрев – тут даже самый закоренелый циник сломается. Мы так устали бороться и убегать, что нам попросту хотелось ему поверить.

И мы с Кирой поверили.

Шагая следом за пляшущим по земле лучом фонаря, я изо всех сил старался не поддаваться искушению и оставаться настороже, в любую секунду ожидая какого-нибудь подвоха, но такое теплое и обволакивающее чувство безопасности, которого нам так долго недоставало, раз за разом брало верх над моей паранойей. У меня оставалось единственное желание – упасть и больше ни о чем не беспокоиться, а тут мне предложили все то, о чем я мечтал, плюс щедрый бонус в лице кормежки. И я не устоял.

Впереди между деревьев показался трепещущий желтый огонь, и моих ноздрей коснулся аромат чего-то жареного. Шедшая рядом со мной Кира ускорила шаг, позабыв о своей ушибленной ноге, и мне пришлось поднажать, чтобы не отставать от нее.

Роща расступилась еще одной лужайкой, посреди которой трещал жаркий костер. Вокруг него на траве сидело несколько мужчин, чья одежда демонстрировала диапазон стилей от банного халата и спортивной толстовки до дорогого костюма-тройки. В свете потрескивающих поленьев блеснули чьи-то очки, сползший набок бордовый галстук, также в память врезалась окладистая черная борода, принадлежавшая одному из «туземцев», что сидел справа. Рядом громоздилась куча садовых скамеек, обломки которых использовались как дрова. Из-за зарослей доносились голоса – женские и даже детские. Какой-то младенец надрывался от крика, но на него, похоже, никто не обращал внимания. Повстречай я в другое время такое сборище, рассевшееся вокруг костра, над которым на корявой палке крутилась уже изрядно обглоданная нога – волей-неволей начал бы шарить глазами по сторонам в поисках отлучившихся санитаров. Ни дать, ни взять – стоянка первобытного человека, как ее изображают в учебниках.

На мое лицо упало несколько холодных снежинок, и я, запрокинув голову, увидел огромную дыру в стеклянном куполе зимнего сада, через которую падал первый снег этого года. Именно сюда рухнул потерявший управление красный коптер с моим боссом и его супругой. Оставался, конечно, зыбкий и призрачный шанс, что они могли выжить, но верилось в такой благополучный исход с большим трудом. Обломки машины должны находиться где-то неподалеку, надо бы расспросить местных о подробностях катастрофы…

-Ну наконец-то! – радостно воскликнул обладатель черной бороды, - мы уж заждались тут!

-Тебя только за смертью посылать! – поддакнул худощавый мужчина в очках с тонкой золотой оправой.

Не знаю точно, что именно послужило спусковым триггером, но у меня в голове что-то вдруг щелкнуло, и сердце учащенно заколотилось

Что-то в происходящем было не так. Я никак не мог ухватить и четко сформулировать суть охвативших меня сомнений, но здесь явно чувствовалось что-то неправильное.

В направленных на нас взглядах читались радость и облегчение, но я не видел ни малейшего признака интереса. Никого не волновали наши приключения, никому не было дела до рассказа о вчерашнем пожаре. На нас смотрели не как на товарищей по несчастью или интересных собеседников, а как на… на…

Я услышал, как внезапно прервалось дыхание Киры, и она испуганно стиснула мою руку.

-Это же… - она резко отвернулась, зажимая ладонью рот, и тут кусочки мозаики в моей голове один за другим начали прыгать на свои места, складываясь в безумную картину.

Мой ошеломленный мозг, правда, сопротивлялся до последнего. Как пациент, которому огласили страшный диагноз, упорно отказывается поверить в услышанное, изыскивая правдоподобные объяснения, извиваясь и уворачиваясь от пугающей истины. Да нет, бросьте! Не может такого быть! Послышалось, небось. Вы что, всерьез? Но…