Через несколько дней боль в теле и голове немного поутихла, и я начала составлять план побега. Добравшись до библиотеки, нашла там карту нашего королевства и стала ее изучать. На юг мне нельзя — там меня будут искать в первую очередь, на востоке владения дедушки Вайлена, на западе — владения рода Дарнхольм, а им обоим, как только начнутся поиски, будут рады сообщить о новой жительнице. Значит, мне нужно бежать на север, там как раз находятся три графства и Северная равнина, в которой обитают оборотни, а её обычно стараются обходить стороной. Решено, мне нужно найти самую близкую деревню к Северной равнине и обосноваться там.

Через три дня моё самочувствие улучшилось, и я начала готовиться к побегу. Ночами я делала вылазки то на кухню, то в кладовку, собирала потихоньку вещи, ведь на улице было уже самая настоящая зима, а дорога предстояла дальняя.

Меня никто не беспокоил, только иногда я слышала шаги в гостиной, и тихонько открывались и закрывались двери. Еду мне всё также приносила служанка, а новые флаконы с лекарствами появлялись на моей тумбочке каждое утро.

С каждым днём мне становилось всё лучше, и мои приготовления к побегу подходили к концу. В бабушкину сумку я сложила её тетрадь, справочник по лекарственным травам, карту нашего королевства, деньги, которые скопила, запас еды и воды, смену белья и зелья, что прописал мне лекарь.

Наконец, настал день, на который я запланировала побег. Через два часа после полуночи, когда сон особенно крепок, я достала из шкафа двое тёплых штанов, свитер и пальто, которое так не любила Рози, два тёплых шерстяных платка повязала на голову, из-под кровати достала тёплые сапоги, которые нашла в кладовке, написала короткую записку деду о том, что меня не нужно искать, и потихоньку вышла за дверь.

В доме царила полнейшая тишина, даже камин не горел. Я спустилась по лестнице на первый этаж и выскользнула за дверь никем не замеченной. Пройдя по заснеженной дорожке, вышла за ворота дома. В последний раз оглядев его и мысленно попрощавшись со всеми, пошла по пустынной улице к воротам из города, которые вели к северному тракту. К ним я добралась ближе к рассвету, ужасно устав и запыхавшись.

— Да, — сказала я сама себе тихонько, — что-то я совсем расслабилась за каникулы, Бродрика на меня нет!

Спрятавшись в переулке, ждала, пока откроются ворота и поедут первые телеги или кареты, чтобы мне можно было незаметно проскользнуть мимо стражи. И вот такой момент настал. Стражники лениво отворили ворота, и через них поехали немногочисленные телеги. Всё-таки зима — не лучший период для путешествий.

Улучив момент, когда стражник сцепился с каким-то мужичонкой на телеге, и они оба настолько увлеклись спором, что не замечали ничего вокруг, я незаметно прокралась мимо них.

Северный тракт предстал передо мной как на ладони. Впереди ровной линией стелилась длинная дорога, посыпанная первым снежком, а по краям виднелись лишь голые поля.

Ну что ж, я сама выбрала свой путь, теперь отступать поздно! И я отправилась вперёд, навстречу своей судьбе.

Поспешила отойти подальше, пока на одинокого путника не обратила внимание стража, ведь если меня начнут искать, эта информация укажет родным направление моего побега.

Когда перевалило за полдень, я решила немного передохнуть и подкрепиться. Сев у края дороги, достала из сумки кусок хлеба и сыр, и только я собралась пообедать, как сзади послышался какой-то шум. Я ужасно испугалась, подумав, что это погоня за мной. Но это оказалась всего лишь телега. На месте возничего сидел мужичонка в тёплом тулупе, а рядом с ним парнишка.

Телега остановилась подле меня, и мужичонка, по-доброму улыбаясь, спросил:

— Не холодно ли Вам, госпожа путница, может, мы Вас подбросим? Куда Вы направляетесь?

— На север, — только и смогла ответить я, уж больно неожиданно прозвучало предложение.

— Тогда садитесь в телегу, чего мерзнуть-то, мы тоже на север едем, в деревню Дальние Топки, может, слышали про такую?

Я кивнула. Судя по карте, эти самые Топки были в Графстве Ривальд, и как раз недалеко от Северных Равнин.

— Давайте подвезу, коль по дороге, а то Вы тут совсем замёрзнете, чай не лето.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и залезла в телегу. Там было несколько овечьих шкур, и под ними я обнаружила маленькую девчушку лет пяти. Пододвинувшись к ней и зарывшись в шкуры, я через некоторое время благополучно уснула.

— Просыпайтесь, госпожа путница, — тихо тряс меня кто-то за плечо.

Резко подскочила.

— Где я? — спросила, не сразу сообразив, где нахожусь.

— Всё там же, в телеге, едем на север, вот, решили привал устроить, а то вечереет уж, — улыбнулся мужичок.

— Да, точно, — пробубнила я, выбираясь из повозки.

— Пойдёмте, похлёбки поедим горячей, отвара выпьем.

— Конечно, спасибо большое за приглашение. — а про себя удивилась — нечасто встретишь настолько отзывчивого человека: и подвезти предложил, и покормить из собственных запасов решил. Про себя тихонько поблагодарила Всевидящую за эту встречу.

Мы остановились на небольшой поляне среди соснового бора, посредине которой был разожжён костёр, а у висящего над ним котелка суетился парнишка.

Начинало темнеть, первые звёзды зажглись на небосводе, а сквозь тучи тускло, словно нехотя, сиял месяц.

— Пойдём, моя радость, я тебя покормлю, не бойся, дедушка не обидит, — послышался голос за спиной. Мужчина доставал из телеги девочку. Она была совсем худая, лишь одни синие испуганные глаза и виднелись из-под пухового платка.

Мы подошли к костру, мужчина бережно усадил девочку на бревно и пошёл назад к телеге за шкурой.

— Садитесь, госпожа путница, я Вас с Дариной накрою. — предложил он мне. Не стала отказываться.

Я присела около девочки и нас окутала тёплая овечья шкура.

Парнишка достал миски и уже накладывал в них горячую кашу. Он оказался совсем ещё ребёнком, лет десяти, не больше, но был очень молчалив и серьёзен не по годам, поэтому я сначала подумала, что он гораздо старше.

Дарина прижалась к моему боку и тихонько дрожала.

— Ты что, малышка, замёрзла? Давай я тебя укрою получше. — обеспокоенно обратилась к малышке.

Но та лишь пристально смотрела на меня и молчала. "Странные какие-то дети", — подумала я. — "Один серьёзен не по годам, вторая тощая, как воробей, и оба молчат".

— Она не разговаривает, госпожа путница, или как Вас можно называть? — печально вздохнул возница.

— Дили… Дильяра меня зовут, и я не госпожа, а травница и лекарь. Бабушка моя умерла, вот и иду искать место, где бы мне можно было остаться. Выбрала север, там трав много редких. — едва не проговорилась, но вовремя придумала легенду, в общем-то сказав правду, только не всю.

— Я Фрол, а это мои внуки. Алькор и Дарина. — представил себя и детей мужчина.

— А что с ней? — тихо спросила я.

— Ох, госпожа путница, это очень печальная история. — и он начал он свой рассказ. — Дочка моя старшая двенадцать лет назад сбежала в столицу с заезжим магом. Там они жили во втором круге, вроде бы даже хорошо. Весточки она слала ежегодно с соседями из деревни, я сам-то в столицу не езжу, мне продавать нечего, но кое-кто из нашей деревни там бывает каждую осень на ярмарке. А последние два года — ни слуху, ни духу от дочери, сосед мой, Михей, возил в этом году шкуры и кожу, да зашёл в квартал, где она жила, не было их там. Ни детей, ни мага этого, ни дочки. Собрался я в дорогу сам, хоть и зима на носу, но делать нечего, дочка-то у меня одна, остальные дети — сыновья. Вот приехал я, и действительно, дом заняли чужие люди. Поспрашивал я у соседей, да и выяснил, что два года назад маг этот сгинул куда-то, толи сбежал, то ли убили его. А дочь-то осталась одна, да без денег. Тем летом и она померла от чахотки. Дети остались совсем одни. Я их еле нашёл в первом круге, у мастера гончара. Альк в подмастерьях у него был, а Даринка в подсобке жила, брат её как мог спрятал и кормил, чем удавалось разжиться. Вот такая история. Детей я забрал, вот теперь домой едем. — тихо закончил он, не отводя взгляда от костра.

Было видно, что дочку он очень любил, и сейчас ему очень больно как от её смерти, так и от того, что он два года не знал о судьбе детей, которые за это время перенесли множество испытаний и очень сильно изменились. Боюсь, именно тогда их детство закончилось, и вернуть его будет практически невозможно. Фрол и сам всё это понимает, но изо всех сил старается не показать детям своих чувств, окружая их любовью и заботой.