— Вкусно? — поинтересовалась я.

Ответом стало лишь чавканье. Я посчитала, что это «да».

Я убирала остатки сардин, когда зазвонил телефон. Мэгги.

— Поможешь мне сегодня?

— Конечно. Что нужно?

— В основном ещё одна пара рук и глаз.

— Наверное, я смогу уйти часа в три, — я выглянула в окно. Небо синее, солнце светит, рука не болит. Снега пока не ожидается.

— Было бы здорово, — сказала Мэгги. — Руби, скорее всего, тоже придёт, а она в магазине до двух.

Я опустилась на пуфик.

— Как она там?

— Лучше.

— Маркус сказал, что вскрытие было сегодня утром. Я знаю, что Руби это важно, — сказала я.

— И Роме, и многим другим, — добавила Мэгги. — Ты сможешь что–нибудь узнать через Маркуса?

— Вряд ли, — ответила я, стряхивая с пуфика комок серой кошачьей шерсти — доказательство, что Оуэн спал на нём, пока меня не было дома.

— Я утром ездила с ним в Вистерия–Хилл, но ничего не выяснила. И даже не начинай, — я погрозила пальцем, хотя она и не видела этого. — Я ездила кормить котов. Я не хочу с ним встречаться. Бóльшую часть времени он мне даже не нравится.

— …и он даже в библиотеку не записан, — закончила она.

— Точно, — пробормотала я. Что это я услышала в трубке, смех? — Он думал, что это я убила Грегора Истона.

— Тебя не подозревали по–настоящему и даже не арестовывали.

— Он считал, что я встречаюсь с Истоном. С мужчиной в два раза старше.

— Но ты же не встречалась, — резонно возразила Мэгги.

— Почему ты не пристаешь к Роме насчет её личной жизни?

— Ты знаешь, ходят слухи, что у неё кто–то есть.

— Тут всегда ходят какие–нибудь слухи, — заметила я. — Я слышала то же самое. Единственная особь мужского пола, которую она видит на постоянной основе — старый жеребец, которого Кинги купили своей дочери.

Мэгги рассмеялась.

— Жду тебя в три.

— Увидимся, — ответила я и повесила трубку.

Я пошла наверх и проверила почту. Пришло сообщение от моей сестры Сары, которая сейчас работала над фильмом на севере Канаде. Сара — режиссер–документалист, но деньги зарабатывает в качестве гримёра в независимом кино. На прикреплённом фото она щурилась на солнце, лицо почти полностью скрыто капюшоном парки. Я стала рассматривать фон. Снега почти столько же, сколько в Мейвилле.

Второе сообщение был из Бостона от моей подруги Лизы. «Я соскучилась. В следующем году в это время ты будешь дома» — так оно заканчивалось.

В следующем году. Я прожила в Миннесоте почти год. И значит, по контракту остался ещё один. А что, если мне предложат остаться? Хочу ли я? Отъезд из Бостона был импульсивным решением. Эндрю женился на другой. В этом поучаствовало изрядное количество алкоголя, но тем не менее, раз женат, это значит, что нам не быть вместе. И хотя я любила маму, папу, моего брата Итана и Сару, они были беспечны и непредсказуемы. Кто–то должен был быть разумным и практичным. Кто–то должен обеспечивать семью молоком и туалетной бумагой. Кто–то должен заполнять кучу бумаг в приёмном покое больницы. И соорудить ужин, хотя бы в виде бутербродов с бананом и арахисовым маслом. Сколько себя помню, это была я. Я, когда были только мама, папа и я. Я, когда они развелись и я жила с ними по очереди. Я, когда они снова поженились, потому что не могли оставить друг друга в покое, а Итан и Сара стали, скажем так, гостями на свадьбе.

На самом деле я сбежала в Мейвилл. Я не собиралась заводить друзей. В Бостоне все считали, что я вернусь, когда закончится двухлетний контракт. Я попыталась представить, что больше нет посиделок у Эрика с Мэгги и Ромой, что я больше не хожу на тай–чи — у меня уже почти получался полный комплекс — и не пью чай со льдом у Ребекки в беседке. А Оуэн и Геркулес? Могу я забрать их в Бостон?

Я попыталась представить их в городской квартире. Оуэну, воображавшему себя охотником (хотя на самом деле птичкам ничто не угрожало), это не понравится. И как заставить Геркулеса сидеть дома? Я не могу оставить котов. Они никому не позволят прикоснуться к себе. Ну, кроме покойной Агаты и умирающего Старого Гарри. И как мне объяснить — Роме, Мэгги и всем остальным — про котов? Рома считала их особенными, но имела в виду их привязанность ко мне.

Мне хотелось присутствовать на репетициях у мамы и папы, увидеть, что на этот раз Итан сотворил со своими волосами, или сходить на вечеринку к Лизе, но в остальном не так уж я скучала по Бостону. Как ни странно.

Что–то в коридоре привлекло мое внимание. Оуэн шёл мимо двери спальни с головой цыплёнка Фреда во рту и блаженным выражением на лице. Кажется, он пошатывался. Что бы ни говорила Рома, он мятный наркоман.

Я посмотрела на часы. Самое время включить мультиварку и пораньше отправиться в библиотеку. Я сварганила ужин, быстренько прибралась и метнулась наверх, собираться на работу.

— Я ухожу, — крикнула я котам, надевая куртку.

Откуда–то из недр дома донеслось мяуканье Оуэна. Через секунду появился Геркулес.

— Увидимся, — сказала я.

— Мрр, — ответил он и исчез в гостиной.

Я напялила ботинки и шапку и взяла сумку. Уже запирая дверь, я вдруг вспомнила, что не взяла с собой обед. Я посмотрела на часы. Быстрее будет сбегать к Эрику за сэндвичем, чем возвращаться и что–то готовить. И может, я услышу последние новости о смерти Агаты Шепард.

Я миновала три дома вниз по холму, когда мимо прокатил пикап Гарри–младшего, замедлил ход и остановился. Гарри опустил стекло.

— Привет, Кэтлин, подвезти вас вниз?

Солнце светило ярко, но с таким ветром не особенно грело.

— Не откажусь.

— Тогда залезайте, — он снова поднял окно.

Я подождала, пока с другой стороны проедет фургон, перебежала улицу и вскарабкалась в пикап. Должно быть, он далеко не новый, но Гарри заботился о своём старом «форде», внутри оказалось неожиданно жарко, как будто я сидела у горящей печи.

— Большое спасибо, — сказала я, застёгивая ремень безопасности.

— Не за что. — Он поставил машину на передачу и проверил зеркало прежде, чем выехать на улицу.

Я откинулась на бирюзовое виниловое сиденье, сквозь куртку постепенно пробиралось тепло.

— Мне нужно купить машину.

— А почему не покупаете?

— Главным образом, из–за лени, — засмеялась я. — Я продала свою машину в Бостоне и собиралась купить новую здесь, — я протянула руки к радиатору отопления. — Но тут легко повсюду добраться пешком. И вы же знаете, что говорят о добрых намерениях.

— А как же, — улыбнулся Гарри.

— А вы придёте сегодня вечером на ужин Зимнего фестиваля? — спросила я.

— Безусловно. Старик не пропускал ужин Зимнего фестиваля уже… эмм… да ни разу, кроме того случая, когда уезжал за границу. Пока у него бьётся сердце, он будет там.

— Надеюсь, ещё долго, — сказала я.

— Я тоже, — Гарри открыл рот, будто собираясь что–то добавить, но промолчал.

Я не стала спрашивать. Гарри скажет всё, что хотел, когда придёт время.

— Вы в библиотеку? — спросил он у подножия холма.

— Я собираюсь к Эрику за обедом. Но могу выйти здесь.

— Я еду в книжный магазин, — Гарри включил поворотник. — Он совсем рядом, через дверь.

— Отлично, — обрадовалась я возможности проехать ещё пару кварталов в тёплой и уютной машине.

— Слышали что–нибудь о смерти Агаты Шепард? — спросил Гарри слишком небрежным тоном.

Я посмотрела на него, но он не отводил взгляда от дороги. Мне вдруг показалось, что он не случайно проезжал мимо.

— Утром я ездила в Вистерия–Хилл с детективом Гордоном. Он сказал, что вскрытие было сегодня. Больше никаких новостей.

Гарри вздохнул:

— Кэтлин, я волнуюсь за старика.

— Они были друзьями. — Я увидела напряжённость на его лице.

— Были, — тихо сказал Гарри. Мы остановились у знака «стоп», за нами никого не было. — Они перестали разговаривать много лет назад.

На минуту я засомневалась. Не хотелось обмануть доверие старика, но Гарри явно знал, что стало с дружбой Агаты и его отца.

— Он сказал мне, они поссорились, — наконец произнесла я.

Гарри кивнул.

— Вы ему нравитесь.

Он отвернулся к воде.

— И он мне.

Гарри въехал на пустую парковку рядом с кафе, остановил пикап, и прежде, чем снова заговорить, ещё несколько мгновений смотрел в ветровое стекло.

— Кэтлин, он, кажется, ссорился с Агатой тем вечером?

Я отстегнула ремень, ненадолго отсрочив ответ.