— Конечно, — сказала я.

Я взяла манекен за ноги, так что его коленки оказались по бокам, а Рома под мышки подтащила тело поближе к себе. Интересно, что подумал бы об этом какой–нибудь случайный прохожий.

Мэгги набрала номер и сделала пару медленных глубоких вздохов в ожидании ответа.

— Голосовая почта, — поморщилась она. Подождала ещё минуту. — Торстен, это Мэгги Адамс. Я возле Общественного центра, а здание заперто. Где вы? — Она выпалила свой телефонный номер и нажала отбой.

— Кто ещё в оргкомитете Зимнего фестиваля? — спросила я.

— Ребекка, — подсказала Рома.

Мэгги снова поморщилась.

— Я не хочу тащить её сюда, на холод.

Для парня, в основном набитого ватой, Эдди был тяжеловат. Мои руки уже начинала сводить судорога.

— А как насчёт Мэри? — спросила я. Мэри работала со мной в библиотеке.

— Ты знаешь её номер? — спросила Мэгги.

Я продиктовала.

— Спасибо. — Мэгги поднесла телефон к уху.

Мы подождали, потом Мэгги тяжело вздохнула. Посмотрела, как пар медленно рассеивается в холодном воздухе.

— Ну, ответит нам кто–нибудь?

Задняя часть Эдди опасно близко свисала над кучей грязного снега. Я покрепче ухватила его ноги.

— Звони Орену, — сказала Рома. — На этой неделе он делал какие–то работы на потолке, убирал протечку из–за наледи. У него должен быть ключ.

Орен Кеньон был мастером на все руки. Прошлым летом он ремонтировал библиотеку и участвовал в подготовке театра «Стрэттон» к летнему фестивалю «Дикая Роза».

— Рома, ты гений, — Мэгги принялась нажимать кнопки на телефоне.

Холод проникал сквозь толстые подошвы, меховую подкладку моих ботинок и надетое под джинсы тёплое бельё.

— Орен, — заговорила Мэгги, — это Мэгги. Она торопливо объяснила, в чём проблема. Потом стала слушать, кивая, как будто Орен мог её видеть. — Большое спасибо. Ну, значит, увидимся, — она захлопнула телефон.

— Орен будет примерно через полчаса. Как считаете, подождём здесь?

Рома покачала головой.

— Почему бы нам не заглянуть к Эрику, выпить горячего шоколада, пока ожидаем? — спросила я.

— Отличная идея, — голос Ромы звучал приглушённо, поскольку бок Эдди прижимался к её лицу. — Но что будем делать с Эдди?

— Засунем обратно в машину, — сказала я.

Мэгги придержала дверцу, и нам удалось опять поместить Эдди на пассажирское сидение, не уронив его в снег. Мы забились в машину, и Рома задним ходом выехала с парковки.

— Я знаю, что слишком назойлива, — сказала Мэгги. Я подняла бровь, старательно изображая мистера Спока. — Я просто хочу, чтобы с Эдди всё было в порядке. Это моё самое крупное произведение.

Рома посмотрела в обе стороны и поехала.

— Эй, я тоже не хочу, чтобы с Эдди что–то случилось. В данный момент он — единственный мужчина в моей жизни.

Я рассмеялась.

— Ну, конечно, Кэтлин, давай, смейся. У тебя–то целых два парня.

— Правда? — удивилась я. Потом поняла, что она говорит о моих котах.

— Ты про Оуэна и Геркулеса? Они от меня прячутся, не обращают внимания на то, что я говорю, а изо рта у них воняет сардинами.

— А разве мужчины не такие же? — спросила Рома. Мы с Мэгги засмеялись.

Кафе Эрика уже было перед нами. Одно из лучших в городе, и неудивительно — ведь им управляет Эрик Каллен. Его жена Сьюзен работала в библиотеке вместе со мной.

— Поищи местечко для парковки, — попросила Рома.

Я окинула улицу взглядом, удивляясь, почему это февральским вечером, в среду, здесь так много машин. Мэгги как будто прочла мои мысли.

— Подожди секунду. У Фишера же сегодня аукцион? Распродают имущество Кормака Генри.

Я вспомнила, что читала про это в газете.

— Так вот где Мэри, — сказала я.

— А возможно, и Торстен, — добавила Рома.

— Вон, — неожиданно взвизгнула Мэгги, указывая на другую сторону улицы. Удивительно, но там было свободное парковочное место, прямо перед заведением Эрика.

Рома быстро оглядела тротуар и пробормотала:

— Вы этого не видели.

Она развернулась в начале переулка, через два дома от кафе, потом двинулась вперёд и аккуратно въехала на свободное место на парковке.

— Вот, — сказала она Мэгги. — Отсюда мы сможем приглядывать за Эдди, а он не пропустит всё веселье.

Мы выбрались из машины и вошли в ресторан. Он был почти пуст. Питер Лундгрен сидел за столиком в конце зала, склонив голову над книгой — вероятно, что–то по истории Второй мировой войны, именно это его больше всего интересовало. Ещё я знала, что он любит слушать музыку в стиле хеви–метал, и это не то, чего можно бы ожидать от адвоката.

Клер, моя любимая официантка, приветливо улыбнулась нам.

— Садитесь где угодно, — пригласила она, изобразив рукой широкий жест.

Я поймала взгляд Эрика из–за стойки.

— Давайте сядем у окна, чтобы мы могли приглядывать за Эдди? — предложила Рома.

— Замечательно, — сказала я. — Я сейчас вернусь, только перекинусь парой слов с Эриком.

— Привет, Кэтлин, — улыбнулся Эрик. На нём был длинный фартук, заляпанный шоколадом. Что–то вкусненькое.

— Привет. Я только хотела поблагодарить за яблочный пирог.

Эрик любил экспериментировать с рецептами, и Сьюзен иногда приносила результаты на работу.

— Да не за что, — он закатал повыше рукава тёмно–зелёного свитера. — Тебе не показалось, что там было слишком много корицы?

— Нет. Но если ты считаешь, что нужно ещё поэкспериментировать…

— Вы все, так уж и быть, станете моими дегустаторами.

Я положила руку на сердце и торжественно изрекла:

— Если так надо, мы готовы принести себя в жертву.

Он рассмеялся, и я направилась обратно к Роме и Мэгги, по пути снимая свою старую куртку, тёплую, но какого–то уродского коричневого цвета. Я купила её специально, чтобы надевать, когда наступала моя очередь кормить колонию бродячих котов в заброшенном поместье Вистерия–Хилл. Поскольку куртка досталась мне всего за пять долларов, меня не очень расстраивал её немодный вид. Уверена, что и котов тоже.

Подошла Клер с кофейником.

— Горячий шоколад?

— Да, пожалуйста, — Рома стянула перчатки и потирала закоченевшие руки.

Мы с Мэгги кивнули.

Клер налила три кружки.

— Зефирки или корица?

— Зефирки! — одновременно сказали мы с Мэгги.

— Эрик сделал шоколадный пудинг, — хитро улыбнулась Клер. С забранными в два хвостика рыжими кудряшками она была похожа на маленькую проказливую девочку.

Рома в это время возилась со своими ботинками.

— Да, — сказала она, помахав из–под стола рукой.

— Заманчиво, — произнесла Мэгги.

— Точно, — согласилась я.

— Вернусь через пару минут, — пообещала Клер, возвращаясь к стойке.

Рома выпрямилась и взяла свою кружку.

— За шоколад и скотч!

— Чего? — переспросила я.

— Шоколад и клейкая лента, — повторила она. — С их помощью можно решить практически любую проблему, — она вытянула левую ногу и показала ботинок. — Видите?

По внутреннему краю каблука был приклеен кусочек серого скотча.

— Зацепилась вечером за что–то острое. Пара кусочков клейкой ленты — и пока всё в порядке.

Я рассмеялась.

— Только не говори, что носишь в сумочке моток скотча.

— Ношу. И пакетик M&M’s, — она вытянула правую руку ладонью вверх: — Скотч. — Вытянула другую руку: — M&M’s. Если я не могу починить что–то с помощью этих двух вещей, то возвращаюсь домой и ложусь обратно в кровать.

К нам шла Клер с большим овальным подносом, от которого доносился аромат тёплого шоколада. Она поставила блюдце с зефирками в центр стола, а пудинг — перед каждой из нас. На вкус он был даже лучше, чем на запах.

— Что–нибудь ещё? — спросила Клер, получив в ответ только неразборчивое мычание.

— Вернусь через несколько минут, — улыбнулась она.

Мы ели молча, лишь изредка довольно вздыхая.

Мэгги первая опустила ложку и слизнула каплю шоколада с большого пальца.

— Очень, о–о–о-очень вкусно. — Она вытащила из кармана маленький чёрный блокнот. — Что ты делаешь до конца недели? — спросила она Рому. — Мне нужно ещё несколько фотографий котов.

Рома вытерла руку салфеткой.

— Когда тебе удобно? — они склонились над столом, сверяя расписание.

Мэгги сделала коллаж из фотографий колонии бродячих котов в Вистерия–Хилле, где я нашла Оуэна и Геркулеса.

Он висел в приёмной ветеринарной клиники Ромы. И теперь организация по защите животных заказала Мэгги постер для их программы по стерилизации. Она собиралась сфотографировать трёх новых подкидышей, оставленных у дверей клиники на прошлой неделе.