Вступление на престол Адриан II ознаменовал амнистией. Уже к первому совершенному им богослужению были допущены некоторые лица из отлученных Николаем, в числе которых между прочими находился кардинал Анастасий.

Подобная демонстрация не свидетельствовала о перемене политического курса. Напротив, Адриан был настолько предан предшественнику, что получил двусмысленное прозвище «Николаита». Он стремился продолжить политику своего кумира, но без его энергии и наступательности.

Как и Николаю, Адриану пришлось защищать права Св. Престола от посягательств многочисленных светских правителей. С ослаблением власти Каролингов вершителями политической судьбы Италии попеременно выступали маркграфы Фриуля, Сполето, Тосканы, Ивреи вкупе с графами, епископами, архиепископами — прежде всего, миланскими.

Впоследствии, после прекращения наследственной передачи власти в доме Каролингов, народы вновь вернули себе право избрания королей, или, вернее, троном стали овладевать могущественные епископы и бароны старой империи. Эд, граф Парижский, объявил себя королем Франции; Прованс, или Арелат, стал герцогством Бозона и его сына Людовика; граф Рудольф возложил на себя корону Бургундии.

Маркграф Ламберт, происходящий из рода древних франкских королей, человек энергичный, наглый и самоуверенный, как все представители Сполетского дома, в 867 г. вошел в Рим в качестве представителя императора. Однако вел он себя «подобно тирану, грабил, насиловал благородных девушек» и не подчинялся папе под предлогом того, что при избрании Адриана II не были учтены императорские права и прерогативы. Императору Людовику II такое самоуправство не понравилось, но наказать могущественного маркграфа он не имел возможности.

Адриан вместо Николая принял лестные письма греческого императора и патриарха, расценив их как должное. Его ответные послания не были похожи на письма покойного папы, дышавшие мощью и страстью. И письма, и образ действий его выглядели одинаково бесцветными и вялыми.

В 869 г. в Риме в присутствии византийских послов состоялся Собор, на котором, казалось, будет покончено с расколом, вызванным проводимой Восточной церковью линией. Собор объявил еретическим учение о «трихотомии»: ведущие теологи пришли к выводу, что человек состоит только из тела и души, а не как считали раньше — из тела, души и духа. Дух, как нечто непознаваемое чувствами и ощущениями, решили оставить в сфере божественного. Под давлением Адриана произошло риторическое оплевывание Фотия, который был осужден и предан анафеме. Впрочем, это решение никогда не было признано в Византии. Состоялось сожжение актов предыдущего Константинопольского собора, осудившего папу Николая. Прежде чем бумаги были брошены в огонь, каждый из епископов счел своим долгом попрать их ногами. Когда же листы загорелись, то, по рассказам современников, распространилось «ужасное зловоние», чему все греки и латиняне «немало дивились, прославляя Бога и пап Николая и Адриана».

Собор провозгласил неподсудность папы даже Вселенскому собору.

Это оказалось намного больше, чем хотел получить император Василий. Тому важно было заручиться поддержкой Рима и благодаря этому набросить некий покров благопристойности на свое злодеяние[7], но он вовсе не хотел озлобить оппозицию.

Через десять лет более 350 восточных епископов отменили решение этого последнего из признанных Римом восточных Вселенских соборов.

Пока же, пользуясь желанием императора Василия и патриарха осуществить примирение церквей, Адриан выступил с требованием об уступке римской кафедре власти над Болгарией. Там находился дьякон Марин, которого прежний папа Николай послал с миссией в Константинополь в разгар войны с Фотием. Но греки его не приняли, и Марин нашел убежище при дворе князя Бориса. У Марина не было епархии, которая бы нуждалась в нем, зато имелось желание стать патриархом Болгарской церкви. Борис послал своего кузена к папе с подобным предложением. Но Адриан отказал; болгарский князь в очередной раз не получил патриарха. Быть может, именно отсутствие пастыря стало роковым: через четыре года после крещения народа князю Борису пришлось подавить восстание, которое едва не стоило ему престола. Римские миссионеры оказались столь же непопулярны, как и их греческие предшественники. Собор признал первенство папы римского, но поскольку большая часть Болгарии — Фракия — принадлежала Константинопольскому патриархату, это балканское государство было подчинено юрисдикции Константинополя.

В 870 г. после четырехлетней унии с Римской церковью Борис со своими подданными вернулись под омофор константинопольского патриарха Игнатия, который предоставил Болгарской епархии широкую автономию.

Нельзя сказать, что Адриан был безусловным противником Восточной церкви. Он испытывал симпатию к православному просветителю Кириллу, который передал ему обретенные им в странствиях мощи св. Климента. Один из первых христианских подвижников Климент, проповедуя христианство среди диких народов, принял мученическую смерть в Херсонесе — язычники привязали его к якорю и бросили в море. Кирилл привез останки несчастного вместе с якорем в Константинополь, но здесь мощи были приняты на удивление холодно. Напротив, в Риме их немедленно признали священной реликвией и окружили всеобщим почитанием.

Часть богословов Западной церкви утверждала, что хвала Богу может воздаваться только на трех языках, на которых были сделаны надписи на кресте Господнем: еврейском, греческом и латинском. В противоположность им Адриан писал в Прагу князю моравскому Ростиславу, что людей, презрительно относящихся к книгам, написанным по-славянски, следует отлучать от Церкви и отдавать под суд. Он утвердил богослужение на славянском языке и приказал переведенные книги положить в римских церквях. По велению папы Формоз, епископ Порто, и Гаудерик, епископ Веллетри, посвятили трех соратников, наиболее близких к братьям-просветителям, в священнический сан. Адриан всецело поддерживал миссию Кирилла и Мефодия среди славянских народов и признал право славян использовать родной язык в литургии.

В то время как братья находились в Риме, Кирилл, более молодой, но и более блестящий, умер. После его смерти Адриан назначил Мефодия архиепископом Паннонии и Моравии. Мефодий вернулся в славянские земли и продолжил свою просветительскую работу.

Миссионерская деятельность при Адриане шла быстрыми темпами: ряд славянских племен на Балканах принял христианство. Римская церковь возобладала в Хорватии, северной части далматинского побережья и Моравии, а в Сербии, Македонии и Греции восторжествовала Восточная церковь. Победы греческого христианства привели к возвращению из ссылки Фотия: успехи Византийской церкви создали многочисленные и разнородные проблемы, с которыми старый и неумелый Игнатий не мог справиться.

В 869 г. в Константинополе было организовано собрание духовенства, известное как Восьмой Вселенский собор. На нем присутствовали легаты, присланные всеми патриархами. Папа прислал трех иерархов: Стефана, епископа Непийского, Доната, епископа Остии, а также хорошо знакомого с византийскими и болгарскими проблемами Марина. Легаты восточных патриархов, с неприязнью относившиеся к претензиям Рима, с удовольствием согласились с греческими епископами по вопросу принадлежности Болгарии к патриаршеству Константинополя.

Границы Болгарии были теперь закрыты для латинских священников.

При Адриане наконец получила разрешение старая история с Вальдрадой.

В 869 г. Лотарь II отправился в Италию. Настроенный к нему менее враждебно, чем папа Николай, понтифик принял его любезно, но в разрешении на развод с Теутбергой отказал. Зато он разрешил собрать Собор епископов в Риме для обсуждения этого наболевшего вопроса. Пока же папа снял с Вальдрады отлучение, при условии ее удаления в монастырь. Летом 869 г. Лотарь прибыл в Монте-Кассино, где поклялся папе, что порвал с Вальдрадой. Затем король и папа вместе направились в Рим, но там местные аристократы оказали Лотарю не самый любезный прием. Однако папа пригласил его на совместную трапезу и обменялся с ним дарами. Трудно сказать, как развернулись бы события после заключенного между светским и духовным властителями соглашения, но Лотарь II на обратном пути неожиданно заболел и умер в Пьяченце 8 августа 869 г.