− Большое спасибо, − Даша не знала, как благодарить преподавателя.

− Не стоит, Раскина. Идите, а то на следующую пару опоздаете.

Убрав диск в сумку, девушка уже выходила из аудитории, когда вслед ей донеслось:

− А натуральный цвет вам больше шел.

Даша обернулась, но преподаватель лишь махнул рукой. Решив не заострять на этом внимание, Даша побежала к лестнице – до следующей пары оставалось не более двух минут.

– Ну, что он от тебя хотел? – тут же прошептала заклятая подруга Алина, стоило Даше сесть за парту.

– Да ерунда, Аль, – отмахнулась девушка, – в очередной раз спросил, не хочу ли я у него курсовик писать. Сама понимаешь, средневековье на нашем факультете особой популярностью не пользуется.

– Да уж, будет оно пользоваться, – вздохнула та, – я по итальянскому возрождению писать хотела, но Зотова в руководители не хочется.

– Ладно тебе, подруга, – Дарья весело ей подмигнула, – ты и у Кунакова хорошо устроилась.

– Да ну тебя, – фыркнула Алина, – между прочим, Кунаков очень даже женат, да и нужен он мне. У меня с личной жизнью все полном порядке, – девушка мечтательно обратил взор к потолку.

– Что, все настолько? – ехидно поинтересовалась Даша.

– А ты себе найди кого-нибудь и сама попробуй, – Алина уже не в первый раз подначивала подругу.

– Мое от меня не исчезнет, а чисто из любопытства не хочется, – как всегда ответила Даша, а сама в очередной раз подумала про странного викинга из снов. Знать бы только, реальный то человек, или шутки разума на почве перегрузки информацией в рамках истории средневековья.

– Ну, смотри, так и будешь летом сидеть в библиотеке, вместо романтических поездок за границу.

– Так, – оживилась Дарья, – после пары жду подробного отчета о каникулах. Вы же в Японию ездили. Так что с тебя рассказ с фотографической наглядностью.

Дальнейший разговор оборвал вошедший в аудиторию преподаватель. Лекция началась.

Чашка некогда горячего кофе стояла перед мужчиной второй десяток минут. Накануне позвонила мать и предупредила, что они с отцом будут проездом в Питере. Договорились, что он встретит их с утра на вокзале, потом или они поедут к нему отдохнуть, или, если будет желание и хорошая погода, погуляют по городу, а вечером он посадит их на поезд. И ведь соскучился по родителям – последний раз был у них на новый год, вот только снова мать будет вздыхать, что он уже не мальчик, давно и прочно встал на ноги, а все один, в то время как она хочет понянчиться с внуками, пока есть силы. Отец не скажет ничего, но по его глазам будет видно, что он согласен с матерью. И не объяснишь родителям, что та, с которой хочется рука об руку пойти по жизни – является лишь в снах.

То ли дело брат – хоть и младше его на пять лет, а уже двое детей в садик ходят, оглянуться не успеет, как в школу собирать. А казалось, никакого толку от парня не будет. Школу еле дотянул, в институт даже поступать не стал, пошел в армию. Первый год вроде как отмучивался, а потом вдруг подписал контракт еще на два года. А к концу срока командование предложило отправить на обучение в академию в Москву. Там он со своей Иришкой и познакомился. Пару месяцев повстречались и расписались. Тихо, без шика. С его стороны он с родителями, с ее мама и бабушка с дедушкой. Соседи шептались, мол, обрюхатил девку, ан нет, она только через полтора года родила, сразу двоих. Женька тогда светился как самовар на солнце. Иришку на руках носил, к детям сам ночами вставал, несмотря на то, что учеба серьезная была.

Он вздохнул. Летом гостил у брата. Он в московском гарнизоне служил. Жилье, правда, в области дали. Но слухи пошли, что будут границы Москвы расширять, и у них уже городская прописка окажется. Вот вам и шалопай-недотепа. Племянники подрастают. Но папаня при всей любви в строгости держит – себя вспоминает. Впрочем, какое тогда было время, а какое теперь. Закончилась власть советов, значит, надо крутиться, как умеешь. С пеленок детям вдалбливает, что надо обязательно образование получить. Ирина посмеивается, но видно, что довольна. Вроде как о третьем задумываться начала.

Теперь вот родители, нагостившись у младшего, решили и старшего проведать. И на фоне Женьки, достижения у него скромные. Да, машина еще новая, пусть и местной сборки, квартиру двушку смог купить, не центр, конечно, да и от метро далековато, на Культуре, но что там до метро. Между двух станций, на трамвае ехать минут двадцать, а ему и того не надо – автомобиль вот он, под окнами стоит. Работа не пыльная, друзья. А все не то. Без жены и детей пустая квартира. Он и не обставлял ее толком. В одной комнате диван со шкафом, в другой стол со стулом да книжный шкаф. Много ли ему одному надо. Разве что кухня – его гордость: большая, оснащенная всевозможной техникой. Которая по большей части простаивает. Разве что чайником да печкой пользуется.

Мужчина потянулся. Взгляд упал на остывшую чашку кофе. Рука потянулась к пачке сигарет. Вот ведь привычка. С окончания института не курит, а если настроение находит, без сигареты никуда. Молча закурил, допил остывший кофе. Перед глазами снова возник силуэт хрупкой девушки с неровно обрезанными золотистыми волосами. Где искать тебя, родная, в какой стране-стороне ты живешь. Или нет тебя, а все это лишь разыгравшееся воображение.

Дана пробиралась через ярмарочное столпотворение. Накануне прибегал младший сын кузнеца и сообщил, что заказ ее готов. Но вечером Дана стояла в дозоре на стене, и зайти к нему не успевала. Ныне же следовало поторопиться, пока ее меч не попал на глаза говорливому гостю с полной калитой. Откуда Мечислав вызнал секрет ковки и закалки, было тайной. Но клинки его пользовались доброй славой не только среди воев князя полотеского. Приезжали за ними со всей Руси. Купцы ладожские, киевские, новоградские токмо что бороды друг дружке за них не выдергивали. Да и гости варяжские да урманские никаких денег не жалели.

Легкие, но в то же время прочные, мечи удобно лежали в руке. Иные вои княжие навострились двуручный клинок одной рукой держать, а в другой щит, Мечиславом окованный. Что уж тут говорить про легонькую девушку, для которой иной кинжал тяжел да неудобен был. Тут уж никаких гривен не пожалеешь.

Мечислав долго измерял Дану веревкой с узелками, помечал что-то на восковой дощечке и только потом назвал свою цену. Половину девушка уплатила сразу, вторую несла теперь.

Шел восьмой год ее службы в войске князя Всеслава. До сих пор девушке иногда казалось, будто она вот-вот откроет глаза и окажется, что привиделся ей дивный сон, а сама она находится на берегу Двины в двух десятках шагов от родного выселка. И не было ни набега урман, ни смертей, ни страшной клятвы Перуну. Но сон не заканчивался. Дана была уже десятником, и многие умудренные вои с уважением смотрели на тоненькую светленькую девушку, умело управляющуюся и с мечом, и с топориком, и с луком. А наиболее языкастых она быстро осаживала на тренировках, наставляя синяки тренировочным оружием.

Теперь-то Дана понимала, что попытка выдать себя за мальчика была обречена изначально. От зорких глаз князя и воеводы не укрылись ни неровно обрезанные волосы, ни миловидные черты лица, ни плавная походка. И лишь волей Перуна ее оставили при дружине, а не определили в семью одного из смердов али мастеровых. Уже на следующий день Лучезар повел ее в терем, где в горнице сидели князь и воевода Милорад. Они заставили ее рассказать о нападении на выселок и о ней самой. Тогда же князь распорядился учить ее отдельно – все же девчонка, а не парень. Вот и получилось, что там, где все вои брали силой, она действовала ловкостью да гибкостью. Оружие и доспех ей тоже делали наособицу – негоже девушке тяжести таскать.

Помимо ратного дела девушку обязали раз в седьмицу заниматься с дочерями князя женскими делами. Очевидно, Всеслав надеялся, что посватается к ней достойный муж, и забудет девичье сердце о мести. Но время шло, вылетели из терема княжие дочери, осели по теремам соседних князей да знатных купцов, а девушка так и оставалась в дружине. Князь не неволил. Дана стала отрадой для стареющей супруги, да и о воле Перуна забывать не следовало.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: