— Что, снова вызывают? — спросил он у нее. Она в ответ пошевелила своими прозрачными усиками. Андрей встал и вошел в портал. Перешагнув, он сразу очутился в красивом парке. Эту красоту трудно описать. Вся природа блестела и была словно наполнена энергией. Листики были как изумруд, а цветы почти все прозрачные, сплетенные из паутинки, но при этом сияли яркими красками, как лампочки. В саду Андрея встречал высокий худощавый парень, с острыми и тонкими чертами лица. Огромные голубые глаза обрамляли длинные черные ресницы. Молодой человек, как и Андрей, был белокурый, но немного белее. Андрей менял цвет и длину волос только при превращении в свою настоящую сущность.

Парень этот был обеспокоен.

— Андрей! — крикнул он и кинулся к нему в объятия.

— Димка!

— Я не пойму, что ты такой радостный?! — возмущался друг. — Ты что вообще творишь без меня? Ты знаешь, что нас вызвали на допрос Совета?

— Дим, я все объясню…

Но Диму понесло:

— И к тому же я предупреждал тебя, чтобы ты не трансформировался! А ты это уже сделал два раза! Ты думаешь, Жрец не заметил этого?! Ты ставишь себя под угрозу. Мы же договорились действовать нетрадиционными методами! Жить среди людей как люди!

Димка замолчал и, отдышавшись, бросился снова обнимать друга:

— Как я за тебя переживал!

— Я знаю. Но я по-другому не мог.

— Сможем! Как я приду, так сразу сможем! Только ты больше так не делай, у меня совета спроси.

Андрей с усмешкой посмотрел на друга. Ведь Димка знал, что многое не в Андреевых силах. Трансформация начинается с чувства тревоги, когда чья-то душа, страдавшая от темной силы, просит помощи. И скорость перевоплощения зависит от силы и эмоций просящей помощи души, то есть человека. Но Димка всегда был такой, он любил отчитывать и бубнить не хуже няни. И насколько пылко Димка отчитывал Андрея, настолько же горячо он его любил.

Ребята пошли к древнему замку Совета. Там, в большой зале на открытых балконах, на роскошных сиденьях в древних ризах сидели молодые люди и древние старцы. Все эти люди были будто неживыми. Обычному человеку они показались бы привидениями, но только реальными. Они были прозрачны и в то же время нет. Стены этого зала были расписаны картинами из происшедших событий измерения: картина на тему изгнания атлантов, картины «Жрец борется с первым призраком» и «Как лемурийцы покинули свою планету» и прочие. Были также статуи древних людей. Ребята вышли на середину зала и поклонились.

— Ваше Светлейшество, мы прибыли, — сказал Дима.

Один старец с грозным лицом, не обращая внимания на Диму, закричал:

— Князь Света! За тобой замечено недопустимое!

Голос старца гремел как гром.

— Тебя послали в мир людей научить их благодарить за спасение от Жреца и его темных слуг, ты забыл это?!

— Нет, Ваша Честность, — ответил Андрей.

— Тогда зачем ты вмешался в жизнь людей? Ты решил, что смеешь менять ход событий?! Не слишком ли много ты на себя берешь?! — закричал князь Справедливость.

— Ваша правда, — заговорил Дима, склонившись. — Но не вы ли говорили, что мы отправляемся в мир людей спасать их от слуг Жреца? Так вот, князь только советом помог своей же земной учительнице не пострадать от злых слуг Темного. Разве это не спасение? — искренне спросил Дима.

Члены Совета переглянулись и заговорили громко между собой. Андрей подмигнул Димке. Хотя Дима и держался бодро, но сильно переживал, и Андрей знал это. Сам же он был печально-спокойным. Ведь он не мог быть пылким, как Димка. Он князь Света — у себя, призрак — на земле. Его сущностью была и сила, сила Света, Добра и Мира. Вот он и был спокойно-печальным, ощущая свою вину перед Советом Света. Наговорившись с членами Совета, князь Справедливость сказал:

— Член Совета решил: за некорректно оказанную помощь девушке Ирине и учительнице Екатерине князя Света от миссии на Земле не отстранять. Но поскольку эта помощь равносильна вмешательству в ход событий в жизни людей, член Совета наложил на князя Света, призракоподобного Седьмого измерения, и хранителя его штраф на пятьдесят чисел благодарностей!

После грома члены Совета встали и исчезли. Зал опустел. Остался лишь свет. Димка стоял бледный как мел. Его лицо говорило, что он страшно напуган. Ведь мера благодарностей является не количеством слов, а чувством, качеством! Ее очень тяжело собрать. Просто слово «спасибо», без чувства — одна капля. Сто таких капель — одно число. А если с чувством, то все по-другому. Там может быть сразу несколько чисел. Но таких людей мало. За два года на Земле они собрали только шестьдесят два числа. Такая сумма была, когда они расстались. Андрей смотрел на друга с извиняющейся улыбкой:

— Ну подумаешь, наберем мы еще благодарностей… — пытался он успокоить друга.

— А… сколько хоть осталось?

Дима даже подумать боялся, что двенадцать чисел. Это означало, что они не скоро смогут прийти в полную силу. Андрей закрыл глаза, засветился и стал прозрачно-белым. Он достал из себя державу, представляющую собой прозрачный шар, в котором плавала золотая прозрачная жидкость — благодарность. Насчитывалось сорок два числа. Дима, не веря своим глазам, спросил:

— Это они сняли или не сняли еще?

— Сняли. Было девяносто два. Мы почти у цели были… Саша больше всех принес благодарностей. И сейчас благодарит.

Андрей, улыбаясь, смотрел на изображение Саши в державе. Саша ходил по своей комнате, размахивая руками, и бормотал: «Спасибо, Ниндзя, хоть намекнул… А то живи с этим…»

Дима потешался:

— Какой смешной! Как Буратино, только курносый! С таким мы пробьемся!

Димка облегченно вздохнул. А в державе по капельке увеличивалась крохотная благодарность.

Когда утром Андрей пришел в школу, в классе было все как обычно. Славик Железный Король вел себя так, словно вчера не было никакой драки. Он довольно улыбался, и по его лицу читалось: все как всегда, Славка в центре внимания. В сторону Андрея он даже не смотрел и не обращал на него и его друзей никакого внимания. Даже когда Рыжий орал: «Ниндзя, ура!», вспоминая танец с дубиной, Слава, смеясь, болтал с друзьями о своем. Только молодая учительница Екатерина Александровна была чем-то обеспокоена. Она не слушала учеников, часто задумывалась и с кем-то ругалась по телефону: «Я тебя прошу… Ты должен быть в школе, а не шастать по улицам! Я слышать ничего не хочу! Не лезь в это! Я тебя предупреждаю…» По разговору Андрей понял, что она ругалась с Сашей Кузенко. «Видно, Саня докопался до правды, а сестра ему не верит», — подумал он. После урока Андрей вместе с Колькой вышел из класса.

— Не смотри, что Железный молчит, — почти шепотом начал Коля. — Он очень хитрый.

Коля заметил, что Андрей с удивлением на него смотрит.

— Я вчера еще был в курсе. Вот, меня Герман просил для тебя сделать. — Коля протянул Андрею сложенный пополам листок. — Это план ухода от Железяки. Вот на этом листке все ходы школы. Возьми и выучи. Ты же школу еще не знаешь.

Андрей развернул лист. На бумаге голубым цветом был изображен план всей школы, с кабинетами и коридорами. Коля стал объяснять:

— Тут есть серые пути, где можно спрятаться. А красные — опасная зона.

— Парадный ход? — улыбнулся Андрей.

Коля поправил очки и со всей серьезностью

ответил:

— Да. И общие лестницы.

Тут их отвлек крик девушки. Андрей даже дернулся. Невдалеке от класса, куда они направлялись, Питер разбирался с Таней Вестой. Андрей направился к ним. Коля понимающе вздохнул и пошел за другом. Таня же была не из трусливых девочек. Она не боялась Питера, и по ее лицу было видно, что она чувствует по отношению к нему в лучшем случае неприязнь.

— Да что тебе от меня надо?! — возмущалась Таня.

Питер, видимо, прикалывался. Он явно над ней издевался: