– Ура! Новый диван! – крикнул Лева.

Но папа почему-то стал грустный, взял у него молоток и принялся чинить покосившуюся ножку.

В другой раз Лева и папа вешали люстру. Лева держал табуретку, чтобы папа не упал. Но папа все равно упал, хотя Лева старался, держал изо всех сил.

– Что это я, электричество забыл выключить? – вслух удивился папа, потирая локоть.

Он вздохнул и снова полез наверх. А потом опять упал.

– Какой-то ты неустойчивый! – посочувствовал Лева.

В тот день они люстру так и не повесили, но Леве было очень весело.

А сегодня папа был скучный. Лежал себе тихонечко, смотрел, как двое дяденек в лодке сидят с удочками, и, кажется, уже собирался вздремнуть.

– Давай строить крепость! – предложил Лева, чтобы папу развеселить. Но папа открыл один глаз и сказал:

– Знаешь, сын, я после наряда. Я лучше посплю.

Лева понуро пошел в свою комнату, сел на диван и загрустил. Но тут кто-то потрогал его за голую пятку пушистой лапкой. И этим кем-то, конечно, был Грэсси.

– Грустишь? – спросил Грэсси.

– Ага… Папа скучный и со мной не играет!

– Развеселить пробовал?

– Да. Не помогает.

– Ты, наверное, плохо пробовал. Тебе надо было спросить совета у мастера по веселью! То есть у меня!

– Но почему-то все, что ты придумываешь, Грэсси, совсем не весело, а как раз наоборот!

Грэсси сделал печальное личико. Губы его задрожали, а в глазах сверкнули слезинки!

– Но я ведь не специально! Честно! Я так стараюсь тебя порадовать, а получается всегда наоборот!

Леве стало его жаль.

– Ладно, ладно! Не реви! Что ты там придумал?

Грэсси сразу оживился и стал подпрыгивать на своих тоненьких ножках.

– Чтобы с папой поиграть, его даже не обязательно будить!

– Как это? – удивился Лева.

– Пусть он спит, бедненький. А мы за ним будем ухаживать. Каждый папа, между прочим, мечтает о том, чтобы снова стать маленьким и чтобы все за ним ухаживали.

Лева и Грэсси осторожно выглянули из комнаты: папа лежал посередине дивана, прямой, как солдат на посту, и сладко похрапывал. Лева и Грэсси тихонько завернули вокруг папы края пледа, словно папа снова стал маленькой лялечкой. Лева принес из шкафа ленту, которой обвязывали его самого, когда он был просто кулечком с глазками. Этой лентой они надежно и крепко затянули на папе плед, чтобы папа не раскрылся, если будет ворочаться во сне. Папа даже не шелохнулся.

А чтобы папе спалось еще слаще, Лева по совету Грэсси налил в свою старую бутылочку чаю и положил рядом с папиной головой, чтобы папа смог дотянуться, если захочет попить. Хорошо еще, что бутылочка не потерялась. Она хранилась в Левиных игрушках. Раньше Маша поила из нее своих кукол, но теперь Маша стала большая и в куклы играть не любит. Зато Леве сейчас бутылочка пригодилась.

Очень довольные собой Лева и Грэсси ушли в свою комнату. Сначала все было хорошо. А потом из комнаты раздалось громкое «БУМ»!! А вслед за «БУМ» раздалось громкое «А-А-А-А!!!».

Грэсси испугался и спрятался под диван. Лева тоже испугался, но подумал о том, что на папу могли напасть воры, неспроста же он так кричит. А значит, надо его спасать.

Он взял меч и побежал на помощь.

Папа лежал на полу и был похож на большую коричневую гусеницу. Или на кокон, из которого вот-вот вылупится бабочка. Папа изо всех сил шевелил руками и ногами и, в конце концов, вылупился. И тут Лева понял, что надо спасаться самому, потому что от папы, мокрого от чая и только что упавшего с дивана, хорошего не жди.

Лева уже почти успел добежать до ванны, но длинная папина рука схватила его за шиворот.

– Это что такое?! – закричал папа своим командным голосом. И Леве показалось, что от громкого папиного голоса он закачался, как кустик под ветром.

– Я просто хотел за тобой поухаживать, – тихонечко пропищал Лева. – Ты же за мной ухаживал, когда я был маленьким. Вот и я хотел.

Папа отпустил Левин воротник и стал громко хохотать. Он хохотал и хохотал, а потом вытер слезы, которые появились на глазах от смеха, и сказал:

– Спасибо тебе, сын! Теперь я знаю, что в старости не пропаду!

А потом он обнял Леву крепко-крепко, и Лева понял, что папа не сердится больше.

Маша, по мнению Левы, уже взрослая. И он очень удивляется, когда мама ругает Машу иногда за что-то, а Маша молчит, опустив голову. Но даже с опушенной головой Маша возвышается над мамой и могла бы поцеловать ее в макушку, если бы захотела. Маша учится в восьмом классе. Она старается. Так она говорит маме каждый раз после родительского собрания. Но у мамы недоверчивый вид.

– Стараешься? – грустно переспрашивает она. – А откуда же тогда тройки?

Маша наклоняет голову еще ниже, Лева пугается, что еще немного, и Маша сложится пополам.

– Я не знаю, – говорит Маша и ревет.

Лева удивляется: больше мамы, и плачет.

– Надо что-то делать! – сказал он как-то вечером Грэсси. – Надо Машу спасать.

– От чего? – удивился Грэсси.

– От троек, конечно! Она старается! Но все равно тройки!

Грэсси почесал лапкой затылок.

– Ну, а как же мы можем ей помочь?

Лева задумался.

– Может быть, ей в школе грустно? Может быть, надо поднять ей настроение?

– Эврика! – закричал Грэсси.

– Это какая-то твоя знакомая? Какое красивое имя.

– Нет, так закричал один умный человек, когда сделал открытие. Я тоже сейчас кое-что придумал.

– Да? И что же? – осторожно спросил Лева, потому что в последнее время от Грэссиных придумок у него были сплошные неприятности.

Грэсси заметил сомнение друга и замахал лапками.

– Нет, нет! То, что я придумал, Маше понравится. Вот увидишь!

Тем же вечером, когда Маша легла спать, два друга дождались, когда в ее комнате погаснет свет, тихонечко прокрались внутрь и унесли рюкзак.

– Так! – скомандовал Грэсси. – Вываливай все на пол!

Лева перевернул рюкзак, и на полу образовалась горка из учебников, тетрадей, пенала и других, нужных в школе, вещей.

– Как скучно, – сказал Лева, который, честно говоря, давно мечтал посмотреть, что же хранится у Маши в рюкзаке. А теперь увидел и был разочарован. – Не удивительно, что она получает тройки. Ведь ей очень скучно!

– Вот и я о том! – бодро подтвердил Грэсси. – Ничего, завтра настроение у нее будет хоть куда! И пятерочки пойдут!

Он указал лапкой на что-то:

– Так, дневник оставляем. Надо же будет учителю поставить куда-то хорошую оценку.

– Да, – согласился Лева и вернул дневник в рюкзак.

– Пенал тоже!

– Есть!

– А вот учебники – долой! Такую тяжесть таскать – у кого угодно настроение пропадет!

– Точно? – засомневался Лева. – А как же учиться без учебников?

– Ну, ладно. Положи один. Вполне хватит.

Лева послушался.

– А теперь самое главное! Что Маша любит больше всего?

– Больше всего? Даже не знаю. Раньше любила своих кукол Барби, а теперь…

– Пойдет! Тащи кукол!

Далеко ходить не пришлось: с недавнего времени все куклы перекочевали из Машиной комнаты в корзину с Левиными игрушками. Хорошенько подумав, друзья решили, что для поднятия Машиного настроения подойдут так же: яблоко, бутерброд с вареньем (его заботливо завернули в пакет: Лева был умный мальчик и понимал, что без пакета бутерброд запачкает вареньем кукол, а сестре это вряд ли добавит радости), косметичка (Маша ее очень любила, каждое утро уносила в ванну, наверное, успевала соскучиться за ночь), фен (еще один любимый утренний предмет), энциклопедия про животных (мама иногда читала ее Леве, и он твердо знал, что это самая умная книга на свете). Все эти необходимые вещи упаковали в рюкзак и вернули на место, в комнату сестры.