Этой одержимости, самоотверженности молодые эпроновцы учились у ветеранов, зачинателей судоподъемного и спасательного дела в стране — Шпаковича, Павловского, Бобрицкого, Белецкого, у первого руководителя Экспедиции Льва Николаевича Захарова, под руководством которого она за семь лет из небольшой группы энтузиастов превратилась во всесоюзную организацию, заявившую о себе на весь мир, у ее комиссара Якова Михайловича Хорошилкина, проявившего себя не только талантливым политработником, но и активным организатором оперативной деятельности ЭПРОНа. Яков Михайлович глубоко вникал в подбор и расстановку кадров, в хозяйственные вопросы, своей энергичностью и большевистской деловитостью, чуткостью и вниманием к людям снискал глубокое уважение всего коллектива Экспедиции.
Ф. С. Медведев, как и Д. В. Усов, руководил ЭПРОНом недолго, но как большой знаток вопросов производства, планирования и хозрасчета многое сделал по внедрению в его деятельность научно обоснованных плановых начал.
Глубокий след в истории ЭПРОНа оставил Фотий Иванович Крылов. Возглавляя ЭПРОН, он одновременно несколько лет был и комиссаром Экспедиции. Замечательный большевик, бывший матрос революционной Балтики, активный участник Великой Октябрьской социалистической революции, он примкнул к большевистской партии еще в 1915 году. В октябре 1917 года руководил обучением пулеметной команды Красной Гвардии в Кронштадте. Затем плавал на корабле «Верный» старшим артиллеристом, возглавлял судовой комитет. В последующее время был комиссаром отдела минерального топлива Петроградского военного порта, потом — уполномоченным по доставке угля с Донбасса для кораблей Балтфлота. В 1919 году в качестве артиллериста-наблюдателя и начальника техотдела фортов Красная Горка и Серая Лошадь участвует в ликвидации неклюдовских банд. После этого назначается заместителем комиссара Петроградского военного порта. В том же 1919 году вступает в РКП(б). В апреле 1920 года по мобилизации ЦК партии направляется на работу в водный транспорт и в торговых портах Петрограда, Архангельска и Одессы занимает различные руководящие посты.
С судоподъемом впервые познакомился на Севере в 1922 году, когда работал начальником Архангельского торгового порта и Судоподъема на Белом море. Около полутора лет был помощником, затем — начальником Судоподъема на Балтике. Несколько лет возглавлял Одесский торговый порт. В марте 1931 года назначается начальником Южного округа ЭПРОНа, а через год — начальником Главного управления Экспедиции. В 1943 году возглавил Управление судоподъемных и аварийно-спасательных работ на речных бассейнах Военно-Морского Флота (в последующем — Наркомата речфлота).
Ф. И. Крылов был прекрасным организатором судоподъемного и аварийно-спасательного дела, внес большой вклад в его развитие, в организационное и материально-техническое укрепление. Крылов не засиживался в управлении, больше бывал на местах, считал своим долгом лично возглавлять наиболее крупные и ответственные работы. Так было при спасении «Малыгина» и «А. Сибирякова», при подъеме «Садко» и в других случаях. Его уважали и любили эпроновцы, его знала вся страна. Писатели и журналисты не раз избирали его героем своих очерков и корреспонденции, о Фотии Ивановиче писали Алексей Толстой, Вячеслав Шишков, Леонид Ленч и другие известные литераторы. Вячеслав Шишков в одном из своих очерков подметил, что «Фотий Иванович очень переутомлен, силы надорваны; ему еще нет сорока, а его густые, торчком, вихры над высоким лбом — с проседью. О Крылове надо много писать, его жизнь есть путь подлинного революционера и преданного строителя социализма. Он всегда на деле, всегда там, где требуется воодушевление, натиск, последний удар воедино собранных сил».[7]
«Самое замечательное в этом… крепком духом человеке — его простота, отвращение к позе, его умение заражать энергией и волей к победе работающих с ним людей. Поразительна его неутомимость, хороша его улыбка, детским простодушием освещающая лицо»,[8] — так характеризовал Ф. И. Крылова в одном из своих очерков писатель И. Соколов-Микитов.
А вот как рисует облик Фотия Ивановича писательница Ел. Тагер: «Начальник ЭПРОНа — небольшая легкая фигура, легкие, словно танцующие, стремительные шаги. Кудрявая проседь. Внимательные глаза, светлая, как радость, улыбка. Маленькие, словно не мужские, руки. Открытый, а не говорливый. Быстрый, а не торопливый. Страшная скрытая энергия внутри его, а наружу — скромность, привет, улыбка… Веселый и упрямый, — небольшой рядовой матросик, не знающий упадка боец, несокрушимый энтузиаст, окруженный любовью руководитель — Фотий Крылов в желтеньком своем полушубке ходит по черной палубе „Декрета“ этим легким своим, словно танцующим, шагом. Где он — туда повернутся головы, куда он — туда обратятся все взгляды».[9]
Постепенно в ЭПРОНе удачно подобрались также начальники экспедиций и водолазные специалисты — как правило, в прошлом водолазы, водолазные инструкторы и старшины, имевшие за плечами огромный опыт сложнейших подводных и судоподъемных работ.
Важнейшим условием успешной деятельности ЭПРОНа была активная и целеустремленная политико-воспитательная работа среди личного состава. Ее умело организовал политический отдел, возглавлявшийся Н. И. Голиным. С июля 1939 года комиссаром Экспедиции был Иван Павлович Надеждин, опытный политработник, ранее служивший в Политическом управлении Военно-Морского Флота.
В силу упомянутых выше особенностей комплектования ЭПРОНа кадрами его подразделения в политико-воспитательной работе руководились как районными комитетами партии, так и политорганами Военно-Морского Флота по месту дислокации. В многообразных и сложных условиях своей деятельности политотдел ЭПРОНа умел находить самостоятельные решения, определять наиболее эффективные формы и методы партполитработы.
Значительную роль в воспитании личного состава и во всей жизни Экспедиции играла многотиражная газета «Эпроновец». Опираясь на широкий авторский актив, она являлась деятельным пропагандистом идей и решений партии, боевым организатором своих читателей на успешное решение конкретных задач, подлинным помощником командования, добрым другом и советчиком краснофлотцев, рабочих и служащих.
После окончания поиска «Черного принца» ЭПРОН был переведен на хозяйственный расчет. В связи с этим первое время ему пришлось столкнуться с немалыми трудностями. У эпроновцев еще не было опыта в планировании, нормировании и калькулировании подводных работ. Экспедиция несла значительные убытки на подъеме кораблей. Чтобы как-то поправить дела, ей приходилось изыскивать дополнительные источники дохода. Поначалу крупные средства она получала от народного хозяйства за поднятие из-под воды якорей, цепей, кабелей, цветного металла. Значительные денежные поступления из бюджета Наркомвоенмора приносил подъем боеприпасов и различного корабельного оборудования. Довольно щедро, например, наркомат расплатился за поднятие артиллерийских башен главного калибра линкоров «Императрица Мария» и «Свободная Россия» и снарядов к ним.
В стремлении эпроновцев выйти из финансовых затруднений не обходилось и без курьезов. Однажды группа водолазов на дне Севастопольской бухты натолкнулась на длинный подводный кабель. Такие находки случались и раньше, они приносили доход. Водолазы вырубили и подняли наверх кусок длиной более ста метров. А в это время в Севастополе электрики с ног сбились, пытаясь выяснить, почему на всей Северной стороне погас свет. Оказалось, что эпроновцы обрубили действующий электрический кабель, питающий этот район города.
В другой раз во время траления в Бакинской бухте кошкой была зацеплена тяжелая якорная цепь. Водолазы с помощью крана подняли ее вместе с большим якорем Холла. А две недели спустя в ЭПРОН позвонили из пароходства и справились, не сможет ли он выручить один крупный танкер, потерявший якорь с якорцепью. Эпроновцы предложили поднятую ими находку. Какова же была радость старпома и боцмана судна, признавших в ней свою пропажу! Недоразумение тут же выяснилось. Танкер становился на ремонт, и старпом, чтобы за это время почистить и покрасить цепной ящик, распорядился положить якорь с цепью на дно бухты, обозначив место буйком. Но буек был сорван винтом проходившего судна.