Когда его язык коснулся пупка, я замолотила ещё и ногами. Точнее била коленями по животу твари. Молча сжимала зубы. Страх быть изнасилованной животным в пещере людоедов, когда вокруг спят друзья твоего насильника — это слишком. Приподнялась на локтях и обернулась. Лорин попытался вновь прижать меня к земле, но я успела вытянуть руку и ухватить чей-то сапог. Не думая о последствиях, несколько раз с размаху лупанула озабоченную нечисть по башке. Тот дёрнулся и даже как-то привстал, явно не ожидая таких сильных ударов. Этого мне хватило, чтобы отползти от существа подальше, схватить свои туфли и попытаться встать. Явно недовольный отказом, Лорин зарычал и бросился на меня. Как мне удалось вновь его ударить, я не понимаю. От страха зажмурилась и махнула сапогом. Раздался приглушённый скулёж. Находясь в каком-то странном состоянии, схватила свою сумку и вместе с туфлями и сапогом в обнимку побежала наружу.

Прижавшись спиной к холодной скале, тут же бросила обувь на землю и, развязав трясущимися пальцами сумку, выудила свой маленький нож. Живая не дамся! Сжала костяную ручку посильнее, пытаясь добавить себе смелости. Подойдёт и сам на него напорется! Пусть только тронет меня ещё раз! Моё бедное сердце столько уже натерпелось за эти несколько дней, что хватит до конца жизни! Я имею право беречь свою девичью честь любыми методами! Любой суд будет на моей стороне! Дура, какой суд?! Он же меня сожрёт и не поперхнётся! Нужно просто ударить ножом и всё! Просто. Нужно быть сильной! И я буду.

Волк вышел через минуту медленной походкой. Он просто повернул голову в мою сторону, и я тут же сжала покрепче нож. Его зелёные глаза тут же опустились на мою руку. Потом поднялись к моему испуганному, но всё же решительному лицу.

— Убей меня или прекрати, — выдохнула я. — Ты ошибся. Я не буду с тобой спать. Пока не поздно поехали обратно, я обещаю, что сделаю всё, чтобы отец вернул тебе твоё золото. Не получится, я украду… брат мне поможет, может, кто-то ещё. Только прошу тебя, оставь меня в покое.

Я говорила искренне, проявляла уважение к нему, хотя он этого был не достоин, почти молила его. На что я сгожусь? Нужна ему я? Ничего же не умею. Пока не поздно — нужно вернуться. Несколько дней быстрой езды и мы на месте! Боже, пусть он согласится!..

Волка начало ломать. Кости под шерстью вновь заходили, и я отвела взгляд, не в силах выносить это. Это же больно. Они все прокляты. Дьявол пометил их. И пусть святое масло не помогло, всё равно они все исчадия подземелья.

Несколько долгих секунд я стояла и смотрела в стену. К глазам подступали слёзы, но я их держала. То и дело трясся подбородок, губы сжимались. Хотелось позорно разреветься и устроить истерику.

Вдруг я заметила краем глаза какое-то движение. Опять он голый.

— Убери нож, — услышала я его холодный и тихий приказ.

Рука задрожала, судорожно сжимая рукоять. Понимая, что от меня ждут повиновения, я медленно, проклиная себя за свою слабость, разжала пальцы и он с тихим звоном упал на камни. Сглотнула.

Он вновь подошёл ко мне вплотную, и я поморщилась, словно ощущая сквозь одежду жар его тела. Неожиданно его рука схватила меня за подбородок и повернула к нему.

— Завтра вечером мы приедем домой, — его голос был тихим и вкрадчивым. — Где я оттрахаю тебя так, что ты разучишься ходить.

Не выдержав, заплакала. Слёзы потекли по щекам, и я горько всхлипнула.

— Буду иметь тебя везде, где сочту нужным, ты утонешь в моей сперме, и поверь, я буду наслаждаться, — он приблизил своё лицо к моему, и его омерзительный язык слизал одну мою слезинку. — Будешь ублажать меня тогда, когда я прикажу тебе.

Я ещё сильнее заплакала. Что он… как… начала задыхаться, ощущая присутствие истерики. Меня начало трясти.

— И, милая моя Дана, это будет длиться не день, неделю или месяц, нет, — его тихий какой-то наслаждающийся смех добил меня. — Всю твою жизнь. Ты не уйдёшь от меня. Я буду твоим небом и землёй, твоим воздухом и солнцем. Захочу и посажу тебя на цепь. Буду учить тебя разным командам и трахать. Снова и снова. Снова и снова…

Солёные реки заструились по лицу, рыдания уже не было сил сдерживать, грудь рвалась от боли и отчаяния.

— Я… я же… — заикаясь шептала я. — Ничего… не… не сделала…

Его губы слегка коснулись моих, и он глубоко вздохнул.

— Да что ты говоришь? — его голос пропитался насмешкой. — А отвергать мои ухаживания, это у тебя в порядке вещей считается?

Я не могла толком говорить. Хватала воздух, плакала и сновала задыхалась… это был конец.

— Ты… ты мне… не нравишься… и я… я могу… только после… свадьбы… — попыталась я проговорить чётко, но выходило всё жалко.

Боже мой, куда я еду?! Надо срочно бежать! И он меня убьёт! Пусть! Но если он сдержит свои угрозы… я сама себя убью. От этого стало ещё хуже…

— Забудь об этом, девочка моя, — он потёрся своим носом о мой. — Главное, что я тебя хочу. Ты это чувствуешь?

Что-то ткнулось мне в бедро. Я зажмурилась и вновь начала давиться рыданиями — представление имела, чем он тычется в меня.

— Да, это он, — подтвердил мои догадки скотина. — Только мы. Он, кстати, не против, чтобы твой розовый язычок поприветствовал его… понимаешь, на что я тебе намекаю?

Я дёрнулась в сторону, но его руки преградили мне путь, упираясь в скалу. Мне было плохо. Я была просто растоптана. Меня только что извозили в отхожем месте и сказали, что будут так делать каждый день. Моим пыткам не будет конца… и разве это жизнь? Стоит ли биться за неё так рьяно, как это делаю я? Есть ли смысл?

— Отойди от меня, — почти нормально произнесла я, пытаясь выдернуть голову из его рук.

Я не смотрела ему в глаза. Боялась увидеть там полное подтверждение его слов.

— Ну-ну, — он сильнее ухватился за мою челюсть, фиксируя мою голову. — Сначала будет больно, а потом втянешься, будешь сама меня просить об этом…

Он накрыл мои губы своими. Я всхлипнула. Это был даже не поцелуй. Он подавлял меня, показывал моё место. Его язык жёстко таранился в мой рот. Я держалась до тех пор, пока его рука не надавила на основание челюсти. Рот открылся неестественно сам, и Лорин сразу же нырнул в мой рот. Его грудь сильно вжалась в мою, пригвождая моё тело к жёсткой скале. Было неприятно. Его скользкий язык играл с моим, требовательно и неистово. Я плакала. Иногда всхлипывала, но мужчину это, казалось, не заботило. Его вторая рука смяла мою грудь почти до боли. И впервые у меня не было сил сопротивляться. Руки безвольно висели вдоль тела. Я не могла их поднять, словно те были свинцовыми. Сопротивление оказывать я не могла. Была слишком подавлена и разбита. Из головы в одночасье пропали все мысли. Было лишь пустое тело.

— Хороша, — протянул он рокочуще, отрываясь от меня. — Жду не дождусь завтрашнего вечера. Попробуем на кухне, в ванной, в гостиной… потрахаю тебя везде, где будет можно, — он напоследок ещё раз прижался к моим губам и уже каким-то будничным тоном произнёс: — Через час выезжаем.

Его мягкая, чуть кривая улыбка не вязалась с общим мерзким образом. Его зелёные глаза смотрели на меня пристально и жадно, словно запоминали. Рука с груди тоже исчезла, и он направился обратно в пещеру, словно ничего не произошло.

Медленно сползла по стене вниз. Обхватила колени и начала качаться, как сомнамбула вперёд-назад. Кровь в голове пульсировала, не позволяя мыслить. Я просто сидела и смотрела на рассвет. Как медленно выползает солнышко, освещая мою почти осквернённую фигуру. Насильник. Он будет меня насиловать. Каждый день, в течение всей моей жизни. Совать свой противный язык мне в рот, трогать меня везде, где заблагорассудится. И слёзы высохли. Чуть прищурилась, ощущая, как первые лучики нежно начали ласкать лицо. Он не человек, просто ликан. Животное, жаждущее плотских утех. Ненависть проснулась к отцу. Как он посмел?! Ярость душила меня, не давая спокойно дышать. Надеюсь, его смерть будет мучительной. Такой же, как моя.

Решение проблемы пришло нескоро. Тут же обрыв. Метров восемь от входа в пещеру и всё. Там внизу идут выступы, словно на лестнице. Если прыгнуть, то я сломаю себе спину или шею уже на первом пороге. Это был выход. Улыбнулась. Знаете, что самое смешное было? То, что я боялась боли. Не того, что будут думать обо мне родные, как меня будут оплакивать, нет. Просто боль. Лишь она отделяла меня от свободы и покоя.