Дюма не прошёл по бульвару и десяти минут, как заметил в окне кафе друга детства, сына учителя, который напрасно пытался сделать из него скрипача. Он кинулся в кафе.

   — Юро!

   — Дюма!

И молодые люди обнялись.

   — Какого чёрта ты делаешь в Париже? — спросил Дюма.

   — А ты не видишь? Я — хозяин этого кафе и управляю им.

   — Это кафе твоё? Вот счастливчик!

   — Ну а что ты здесь делаешь?

   — Я приехал в Париж, чтобы писать.

   — Писать? Что именно? Статьи в газеты? Если так, ты попал в подходящее место. Ко мне ходит половина всех журналистов Парижа.

   — Нет, я хочу писать пьесы.

   — А, это дело другое, хотя многие журналисты пытаются их писать. Но подожди минуточку, я закажу нам обед, и мы спокойно обо всём поболтаем. Пообедаешь со мной?

   — С превеликим удовольствием!

   — Прекрасно. Посиди тут, пока я займусь делами. Какую тебе дать газету?

   — Любую.

   — У тебя ещё нет любимой газеты?

   — Пока не успел выбрать. Их здесь не перечесть!

   — Конечно, но тебе нужно знать их все. Я получаю газеты всех направлений. Вот «Конститюсьонель», теперь она стала «Журналь дю Коммерс», потому что была запрещена цензурой. Вот «Драпо блан», ультра-роялистская «Фудр», «Реюньон», которая называлась «Опиньон» до того, как у неё возникли осложнения с цензурой... Потом «Курье Франсэ» и ещё много других. Полистай их, а я пойду заказывать обед.

Дюма перелистал газеты, но мало что в них понял; он дал себе слово разобраться в политике, которая так сильно волновала парижан. Как много ему ещё предстоит узнать!

После обеда Юро сказал Дюма:

   — Если ты будешь писать такие отличные пьесы, как «Вампир», то разбогатеешь.

   — «Вампир»?!

   — Ты не видел «Вампира»? Но на эту пьесу сбегается весь Париж! Никто раньше не видел ничего подобного, а ты сидишь тут, болтаешь, вместо того чтобы идти в театр и изучать своё ремесло!

   — Где её играют?

   — В «Пор-Сен-Мартен». Поторопись, это на другом конце города, а перед билетной кассой такой хвост, что ты попадёшь на спектакль лишь в том случае, если придёшь пораньше.

Дюма помчался в театр, и хотя пришёл он за час до начала спектакля, перед кассой уже выстроилась длинная очередь. Он встал в конце её и заранее огорчался при мысли, что ему, наверное, не придётся увидеть эту замечательную пьесу, как его окликнул какой-то мужчина:

   — Эй, курчавый, в длинной куртке!

   — Что вам угодно? — спросил Дюма, готовый рассердиться.

   — Просто оказать вам маленькую услугу. Увидев вас, я сказал себе: этот человек очень хочет попасть на спектакль. Так вот, если вы останетесь в хвосте очереди, то окажетесь среди тех пятисот человек, что сегодня вечером в зал попасть не смогут.

   — Значит, я жду зря?

   — Я предлагаю вам купить моё место за два франка.

   — Два франка — дорого. Где я буду сидеть?

   — Где пожелаете.

Дюма отдал два франка и занял в очереди место мужчины. Скоро очередь пришла в движение, и через какое-то время Дюма подошёл к входу.

   — Ваш билет! — спросил служащий, задерживая его.

   — Разве нужен билет, чтобы войти?

   — Он думает, что в театр пускают бесплатно! — ехидно засмеялись у него за спиной.

   — Но я уже заплатил два франка одному человеку, — пробормотал Дюма.

   — Он вам дал билет?

   — Нет.

   — Пошевеливайтесь! Решайтесь! — кричала нетерпеливая толпа.

   — Дайте мне дешёвый билет, — попросил Дюма, расстроенный потерей двух франков.

   — Билет в партер стоит один франк.

Дюма заплатил и вошёл в театр.

Он с любопытством окинул взглядом огромную сцену с тяжёлым занавесом, обшитым внизу бахромой, ложи, галёрку и масляные лампы, заливающие светом зал.

Потом Дюма заметил, что около сотни кресел в первых рядах партера уже заняты зрителями, и задался вопросом, как они могли сюда пройти, если учесть, что место, купленное им в очереди за два франка, находилось почти в пятнадцатом ряду, считая от входа. Он сел среди этих зрителей.

   — Кто вы? — спросил его один из них. — Я вас ещё ни разу не видел.

   — Я только что приехал.

   — Вас прислал Дюшар?

   — Кто такой Дюшар?

   — Как вы сюда попали?

   — Купил билет.

   — Ну и ну! — обратился мужчина к другим зрителям. — Ещё один чудак с билетом!

Все уставились на Дюма так, словно он являл собой чудо природы.

   — Вы носите парик или это настоящие волосы? — спросил кто-то.

   — Разумеется, мои настоящие волосы! — негодующе ответил Дюма.

   — Они настоящие! Правда, настоящие! — воскликнул спрашивавший, и все покатились со смеху.

   — Что тут смешного? — встав, спросил Дюма. — Я готов дать мой адрес любому, кто у меня его попросит.

Он хотел сказать, что готов драться на дуэли, но никто не воспринял его всерьёз, и Дюма, стоя под градом насмешек и свистков, стал от ярости фиолетового цвета.

Но в это мгновение к нему приблизился высокий мужчина и тоном прокурора объявил:

   — Вы — не римлянин!

   — Нет, я из Виллер-Котре, — сказал Дюма, и этот ответ вызвал такой взрыв смеха, что все, давясь от хохота, лишь показывали на него пальцами.

   — Не понимаю, что здесь смешного! — воскликнул Дюма, испепеляя весельчаков взглядом, что заставляло тех смеяться ещё громче.

Теперь, побледнев от гнева, Дюма тыльной стороной ладони влепил пощёчину ближайшему от себя мужчине.

Остальные сразу перестали смеяться и толпой двинулись на него, но высокий мужчина остановил их и вежливо, властным голосом сказал Дюма:

   — Эта история слишком затянулась, извольте проследовать со мной из зала.

   — Но что я сделал? Я только пришёл сюда посмотреть пьесу.

   — Вы создали беспорядок, сударь, и, следовательно, обязаны уйти. Не заставляйте меня прибегать к силе.

Дюма, видя, что он один против ста, по коридору проследовал за мужчиной до выхода, и, поскольку тот намеревался оставить его на улице перед очередью, которая всё ещё тянулась, вскричал:

   — Вы хотите сказать, что я не увижу пьесу?

   — Вам достаточно обменять ваш билет на любое другое место в зале, кроме партера.

   — Какой билет? У меня нет билета.

   — А где ваш корешок?

   — У меня нет корешка.

   — В таком случае, если у вас нет билета, вы можете приобрести его в кассе.

   — Что?! — заорал Дюма. — Я должен покупать ещё один билет после того, как уже дважды платил за место?

   — Сожалею, но, чтобы иметь право сменить место, вы должны показать корешок вашего билета, а поскольку такового у вас нет, вы обязаны приобрести себе другой. И позвольте дать вам совет: никогда не пытайтесь садиться вместе с римлянами.

   — Римлянами? Они такие же римляне, как я!

   — Неужели вы действительно столь наивны, что не знаете, что такое клака?

   — Клака?!

   — Да, купленные поклонники.

   — Разве людям платят за аплодисменты? Так, значит, аплодируют не зрители?

   — Купленные поклонники делают это лучше и к тому же они заглушают свист.

С этими словами высокий господин оставил разъярённого Дюма, который купил себе новый билет в партер, обошедшийся ему в два франка пятьдесят сантимов. Сложив все деньги, что он уже потратил на эту пьесу, Дюма решил освистать её, тем самым показав администрации своё к ней отношение.

Дюма сел рядом с неким господином, который невозмутимо читал книгу.

Когда поднялся занавес, Дюма был так потрясён, что забыл о свисте, ибо на погруженной в темноту сцене едва можно было смутно разглядеть скалы и хилые деревца; ветер гнал опавшие листья; потом молния осветила внутренность пещеры, где виднелись могильные плиты, после чего вдалеке послышались раскаты грома.

Гнев Дюма прошёл, он, словно зачарованный, смотрел, как с неба спускаются ангелы, взмахивая своими большими крыльями; потом самыми мелодичными голосами, какие ему только доводилось слышать, ангелы завели спор о вампирах.