89

и была надежда, что он сделает Владимира Онуфриевича своим заместителем. Но пока еще места не было.

В это время Ковалевский получил предложение вступить в «Общество русских фабрик минеральных масел Рагозина и К0». Глава компании В. И. Рагозин провел Ковалевского в директора общества. По этому поводу Владимир Онуфриевич написал жене: «предмет моих занятий крайне неопределенный и потому опасный» [71, с. 269]. В деле было трудно сразу разобраться, но ему показалось странным, что имелось большое число векселей, чего не должно бы быть при выгодности дела. Но все же он решил, что «принимая самое худшее толкование, оно [дело] все- таки хорошо» (Там же).

Рагозин предложил Ковалевскому взять паи общества в кредит. В общей сложности Владимир Онуфриевич взял шестьдесят паев, из которых половину заложил по тысяче рублей за каждый. Купили паи и Александр Онуфриевич, и Юлия Лермонтова.

Тем: временем и Софья Васильевна не оставалась без дела. Они с Юлией Всевшводовной занялись, вместе с изобретателем электрической давечи » .II. Н. Яблочковым, изобретениями для применения" электричества к освещению улиц: В Москве зажили опять хорошо: сняли большую квартиру, обставили ее тяжелой мебелью,

Владимира Онуфриевича в его новой должности больше всего привлекало то, что по делам службы ему нужно было ездить за границу, где он надеялся встретиться со своими научными друзьями,— может быть, это помогло бы ему вернуться к науке. Первый раз он выехал за грайицу в октябре 1880 г.

В это время стало совершенно вероятным его приглашение в Московский университет, и он должен был вернуться в январе 1881 г. для чтения лекций. В начале декабря 1880 г. на физико-математическом факультете университета Ковалевский был единогласно избран штатным доцентом по кафедре геологии и палентологии. Совет университета утвердил избрание, а 3 января 1881 г. попечитель округа санкционировал выборы.

Переписка Вейерштрасса и Ковалевской в 1875 г.

Вейерштрасс не знал, каково истинное положение вещей. Он думал, что Соня богата и если не занимается наукой, то лишь потому, что увлечена светской жизнью. Своими пись¬

90

мами он пытался поддерживать у Софьи Васильевны интерес к математике. В первом письме, от 21 сентября 1874 г., написанном по возвращении из трехнедельного путешествия с сестрами по Рейну, он просит Соню заботиться главным образом о том, чтобы отдохнуть: «То, что ты пропустишь в занятиях, ты сможешь очень легко догнать со све- жими силами. Я знаю по собственному опыту, как мучительно для человека иметь в голове много проблем, но из-за недостатка физических сил не быть в состоянии с ними справиться» [125, с. 187].

Прежде всего Вейерштрасс сообщает своей ученице, что ее диссертация (работа о дифференциальных уравнениях) уже напечатана и печать очень хороша; 35 экземпляров он хочет удержать у себя, чтобы их распределить, 65 уже упакованы для отсылки в Петербург, 250 экземпляров, предназначенных для Геттингена, уже переданы математику Лртце. (В то время авторы печатали диссертации за свой счет, и Вейерштрасс в одном из писем дает Соне отчет в израсходовании оставленных ею для этой цели денег.)

Дальше Вейерштрасс описывает свое путешествие, во время которого он посётил Гейдельберг, Баден, Кёльн и Страсбург. На него нахлынули воспоминания молодости, он вспомнил дорожку, по которой ходил много лет назад с другом, убедившим его стать математиком. «Я остался верен своей цели,— добавляет Вейерштрасс,— и доволен достигнутым результатом, несмотря на то, что не все цветы дали зрелые плоды» [125, с. 188].

Из следующего письма Вейерштрасса, от 16 декабря 1874 г., видно, что Соня долго ему не писала, а когда написала, то просила основательно побранить ее за то, что она не занимается математикой. Вейерштрасс ей отвечает: «...я с самого начала учитывал, что в первые моменты пребывания в Петербурге, после того как Ты долго лишена была возможности вращаться в обществе, Ты не возьмешься за постоянную и серьезную работу.

И я даже не очень недоволен этим, если Ты пишешь, что так и обстоит на самом деле,— отчасти из убеждения, что некоторое развлечение не повредит Тебе после предыдущей долгой работы, отчасти из-за твердой уверенности в том, что Твой серьезный ум, Твое влечение к идеальным стремлениям не дадут Тебе слишком долго воздерживаться от научной работы.

Предавайся же спокойно необычному для Тебя наслаждению жизнью большого города, поскольку это тебе самой

91

нравится, но не поддавайся внешним влияниям. Я знаю, Ты не изменишь науке, а стремление к творчеству, уступая иногда место понятному утомлению, будет в Тебе тем интенсивнее снова возрождаться» [125, с. 190].

Вейерштрасс сообщает о своих новых результатах в теории функций комплексного переменного, связанных с представлением целых трансцендентных функций в виде бесконечного произведения; этот раздел он советует Софье Васильевне посмотреть в ее «эллиптической» тетради, а сам обещает ей прислать оттиск своей статьи, которая скоро появится.

В новогоднем письме, от 1 января 1875 г., он радуется высказанному Соней в ее рождественском письме научному энтузиазму. Он одобряет ее решение употребить зиму на то, чтобы восполнить пробелы в своих знаниях «в более элементарных частях математики, а именно в аналитической механике и математической физике». В частности, Вейерштрасс советует ей пробежать Доклады Парижской академии наук и ознакомиться с работами Сен-Венана. Он предвидит, что повсюду Софью Васильевну «неприятно поразит отсутствие строгости изложения» [125, с. 197]. «Но не отступай из-за этого, ведь Тебе главным образом надо получить общее представление о сделанном до сих пор в области математической физики и о невыясненных вопросах в ней. При этом Ты можешь заняться некоторыми несложными задачами, чтобы поупражняться в вычислениях, причем, как я уже часто говорил Тебе, надо считать существенной тщательную разработку частностей» [125, с. 197].

В этом же письме Вейерштрасс сообщает Соне свои мысли по поводу того, что его волнует: он давно чувствовал необходимость закончить и опубликовать свои старые работы. «С этим я не должен медлить и по другим причинам»,— пишет он. «В настоящее время, с тех пор как молодые математики увидели, что писать толстые книги (кстати, не указывая источников) является самым верным средством завоевать у толпы почет и добиться хорошего места как раз в области анализа, тщательному исследованию которого я посвятил лучшую часть моей жизни, они слиш- ком бесчинствуют, и давно настала пора помешать этому...

Я считаю, что не принадлежу к научным педантам и не признаю даже в математике единой душеспасительной церкви. Но чего я требую от научной работы,—это единства метода, последовательного проведения одного плана,

92

соответственной разработки деталей, и того, чтобы на ней лежала печать самостоятельного исследования.

Достаточно плохо уже то, что у нас, как и в других местах, учебники так часто пишутся недостаточно компетентными лицами, причем за французами надо по крайней мере признать ту заслугу, что они ясным и красноречивым изложением до некоторой степени искупают недостаток глубины. Но самые высшие и трудные части науки, в которых что-нибудь совершить может лишь тот, кто вкладывает в них все свои силы, не должны предоставляться пишущим легковесные книги» [125, с. 196].

В заключение Вейерштрасс добавляет: «Прости мне, дорогой друг, это отступление, в котором Ты должна видеть доказательство того, насколько я уже привык делать Тебя поверенной моих мыслей, даже самых безотрадных» [125, с. 197].

Благие намерения Софьи Васильевны заниматься математикой осуществлялись плохо. Она стала все реже отвечать на письма Вейерштрасса. Он выражает беспокойство по поводу этого в письмах от 18 февраля и 21 апреля. Из письма его от 7 мая мы узнаем, что Соня подала ему надежду на скорую встречу. Однако летом она заболела корью, й Вейерйгграсс в письме от 17 июня пишет, что очень огорчен этим. Следующее письмо Соня послала ому лишь 17 сентября. В ответе, написанном 23 сентября, Вейерштрасс сообщает, между прочим, что послал ей переизданную недавно переписку Якоби с Лежандром [152], которая освобождена от многочисленных опечаток, искажавших ее в издании Бертрана.