Римма Кошурникова

«Сиди и не высовывайся!..»

Сколько человечество существует, столько и грезит о встрече с себе подобными, ищет братьев по разуму, Но готово ли оно к этой встрече?.. Морально, физически, психологически?.. Как найти взаимопонимание, чтобы контакт с внеземным разумом не привел к катастрофе?.. Но если заранее предполагать в незнакомце злонамеренность, коварство и корысть, стоит ли в таком случае тратить на поиски огромные средства, время, усилия?.. И насколько гениально просто решает похожую проблему ребёнок – протягивает руку и предлагает: «Будешь со мной дружить»?..

«СИДИ И НЕ ВЫСОВЫВАЙСЯ!..»

Десятая внеземная заслуженно находилась в центре внимания всей планеты: в сотне километров от станции висел огромный корабль пришельцев.

Жизнь на станции кипела. На Десятую слетелись специалисты разных профилей, гостей оказалось так много, что пришлось развернуть дополнительные емкости и перевести внутренние службы на замкнутый цикл: Виктор Иванович, Вера и Саша просто не справлялись с таким хозяйством.

Решалась самая главная, самая первоочередная проблема: как установить Контакт? С чего начать? Потому что земляне хотя и мечтали, сколько себя помнили, и ждали, и искали братьев по разуму, а вот когда встретили — растерялись…

Пришелец, похоже, решал аналогичную проблему. Он не удалялся и не приближался, он летел параллельным курсом и никаких попыток вступить в контакт не предпринимал.

Если вы встретите мальчика или девочку, которые мечтают полететь в космос или, еще хуже, пожить на орбитальной станции, — поставьте их в угол, не давайте неделю мороженого, а лучше всего — запретите включать телевизор. Лишь бы они выбросили эту глупость из головы! Потому что несчастнее «космических» детей нет никого на свете.

Бегать нельзя, да и негде. Трогать что-либо категорически запрещается. Подходящей компании нет: ни подраться, ни поиграть. А когда приезжают гости, вроде как на Десятую, то и совсем плохо.

— Сиди и не высовывайся! — сказал папа.

— Сиди и не высовывайся! — сказала мама.

— Сиди и не высовывайся! — сказал старший брат.

Удивительно, до чего взрослые однообразны…

Обо всем этом думала Маша, сидя в своей каютке у черного иллюминатора. На почтительном расстоянии виднелся корабль пришельцев — длинный огурец с рыбьим хвостом и очками-иллюминаторами на носу. Может быть, и там сидит какой-нибудь маленький инопланетёнок и тоже смотрит с тоской на их Десятую. И тоже ждет не дождется, когда все это кончится: и контакт, и космос, и все-все. Потому что и ему, наверняка, велено «не высовываться».

От этих мыслей Маше стало очень грустно, очень жалко себя и всех маленьких людей, и она тихонько заплакала…

— Товарищи, прошу тишины! — председательствующий поднял руку. — Хочу еще раз напомнить: мы — авангард, к нам обращены взгляды родной планеты, и она очень надеется на нашу компетентность и разум. Прошу вас быть предельно собранными и лаконичными.

— Предлагаю для начала показать Пришельцу модель нашей солнечной системы, — сказал первый выступавший.

— Возражаю, — сказал другой. Это несерьезно! — вмешался третий. — Как требуют законы гостеприимства, надо вначале представиться.

В зале заулыбались:

— Каким же образом?

— Показать им на молекулярном экране Землю, людей, ну и…

— …произвести салют двадцатью артиллерийскими залпами? А они воспримут это как угрозу! Нет, если уж говорить о себе, то в первую очередь необходимо сообщить им микроструктуру молекулы ДНК. Это продемонстрирует степень развития нашей науки и определит уровень общения.

— Позволю себе заметить, — снова взял слово первый, — уровень знаний землян лучше всего проиллюстрирует простенькая гравидемонстрация. И сразу убиваем двух зайцев: приветствуем пришельцев и, так сказать, предупреждаем. На случай, если у них заведутся дурные мысли…

— Ну, коллега, загнули! Стоило лететь за …надцать световых лет, чтобы объявить нам войну!

— Витя, Машенька потерялась, — на миниатюрном экране видеофона внутренней связи появилось лицо Веры. — Маша, говорю, пропала. Маша. Понял?

Усилием воли Виктор Иванович заставил себя переключиться на то, что говорила Вера.

— В каком смысле пропала?

— На станции ее нет, вот что.

Вера собиралась заплакать, а этого Виктор Иванович не любил. Поэтому он шепнул председательствующему: «Без меня», — и вышел.

Когда живешь много месяцев на почти необитаемой станции, поневоле кое-чему научишься. Например, незаметно проникать в шлюзовую камеру, надевать без чьей-либо помощи скафандр…

После долгих размышлений Машенька пришла к убеждению, что за семь дней сидения взаперти она заработала право немножко погулять. До обеда было около часа, а мама раньше не появится, — времени хватит!

Машенька всегда любила эти прогулки, особенно если рядом была мама Вера. Они, как две подружки, летали «в догонялки», играли в прятки в лабиринте конструкций станции, а то и просто кувыркались, отключив вертикальные стабилизаторы. Ну, а если ты одна… Хуже, но тоже можно что-нибудь придумать. Например, состыковать несколько пустых транспортных ракеток и поиграть в поезд. Они — состав, а ты — ракетовоз: раз-два-вжж! Раз-два-вжж!..

Первые две ракетки Машенька оставила «на привязи» возле гравибуйка и отправилась за третьей. С нею пришлось повозиться: никак не отцеплялась от ракеты-матки. Но и с этой задачей Машенька, в конце концов, справилась. Когда она минут через десять вернулась к своему «поезду», то очень удивилась: к буйку была привязана третья ракетка, немножко не такая, но очень похожая на Машенькину…

Она облетела «неизвестную», заглянула в смотровую щель водителя и — о-е-ей! — отскочила назад. Сердце Машеньки заколотилось: там кто-то был!

Она забралась в свою ракетку, зависла рядом с «неизвестной» и прильнула к иллюминатору — насколько вообще можно «прильнуть» в скафандре. И еще раз сказала «О-е-ей!», на этот раз очень радостно! С другой стороны на нее смотрели два круглых, очень голубых и очень любопытных глаза!

Инопланетёнок! Настоящий, всамделишный инопланетёнок!.. Машенька не удержалась и состроила ему рожицу. Голубые глаза сощурились и метнулись вверх. И вместо них она увидела острый и нахальный красный язык!..

— С тех пор, как девочка вернулась с Земли, она стала совершенно неуправляемой, — выговаривал жене Виктор Иванович.

— Вера виновато помалкивала — понимала: спорить сейчас не время.

Вдвоем они обошли снова всю станцию. Заглянули в библиотеку, в столовую, в спортзал и оранжерею — Машеньки нигде не было. Не было и Машенькиного скафандра. Неужели девочка вышла в космос?!

От этой мысли Виктор Иванович и Вера одновременно побледнели. Сейчас, когда каждый шаг… что шаг! — каждое движение землян должно быть строго выверено, семилетняя девочка самовольно покидает станцию и выходит на «ничейную» полосу!

Это было ЧП! И оно требовало самых безотлагательных и строгих мер.

Немедленно был включен круговой обзор. И ошеломленным землянам открылась удивительная картина: сзади по курсу Десятой резвился своеобразный «тяни-толкай» из четырех ракеток. Он то вытягивался цепочкой, то сжимался гармошкой, то догонял сам себя по кругу…

— Это Маша, — хрипло произнесла Вера.— Она любит играть с ракетками.

— Но четвертая… чужая, — таким же осевшим от волнения голосом заметил Виктор Иванович.

— Как?! — разом выдохнул зал.

— Чужая, — мужественно подтвердил начальник Десятой.

— Но это же… Контакт, — растерянно произнес кто-то.

— Немедленно отзовите девочку! — потребовал председательствующий.

Виктор Иванович и сам так думал.

— Включить аварийные автопилоты ракеток! — скомандовал он.

Саша, дежуривший в этот день у центрального пульта, четко выполнил приказ. Ракетки одна за другой потянулись к станции. То же произошло и с «пришелицей»: она приблизилась к чужому кораблю и исчезла.

Вздох облегчения вырвался у присутствующих: