ТЕЛЕГРАММА, которую не приняли местные телеграфисты

Срочная-срочная «молния»!!!

От Виктории Сергеевны Турабовой.

Бабушке Фатье и дяде Арифу. Мы доехали совсем. Степан Иваныч, Паша и Даша, Людмила Петровна (мама) и Виктория Сергеевна (я) — здоровы! Чего и вам желаем!!!

С уважением В. С. Турабова (Витя)

Ещё:

1. Почти потерялась (один раз).

2. Край света найти не могу. Никак.

В. С. Т.

Глава четвёртая

ВСТРЕЧА НА МОСТКАХ

И Витька, и Людмила Петровна, конечно, очень удивились: откуда папа узнал об их приезде? Оказалось, его предупредил Степан Матвеевич, и папа на вертолёте прямо из тайги прилетел их встречать. Сюрприза не получилось, но всё равно было очень хорошо!

Только пробыл Сергей Рашидович с женой и дочерью совсем недолго: субботу и воскресенье. А потом пришёл зелёный газик и увёз бурового мастера на аэродром: пора было возвращаться в тайгу. Сибирское лето короткое, и длинные отпуска не предусмотрены, даже если к тебе приехали самые любимые жена и дочь с самого синего моря...

Простился папа с дочкой весело, без слёз. Он обещал «вырваться» в следующее воскресенье. А она обещала быть молодцом и носа не вешать.

Быть молодцом совсем не трудно, если ты вдруг оказываешься в совершенно новом, незнакомом месте, а всё вокруг так и ждёт, чтобы ты подошёл, посмотрел, потрогал, оценил... Кто от этого откажется? Да ещё в шесть с половиной лет?

Разумеется, Витька воспользовалась самой первой возможностью. Надо сбегать в булочную? Пожалуйста! Витька сделает это с удовольствием. Но одна! Потому что «за руку», пусть даже с мамой, не много увидишь и узнаешь.

Витька нарядилась: надела розовое, в горошек платье, белые босоножки, гольфы и отправилась. Теперь она всё время ходила нарядная, понятно: человек приехал в гости!

Магазин «Колосок», где продавали булки и хлеб, находился в доме напротив. Пройти к нему можно прямо, через сквер, по асфальтовой дорожке, а можно и не прямо.

Витька пошла по второму пути, вокруг дома. Здесь идти куда интереснее: асфальт около самого дома узкой полоской, а дальше — мостки. Этим словом здесь называют деревянную дорогу: сколочены доски одна с другой и положены поверх брёвен.

И получается вдоль улицы длинный-длинный деревянный мост.

Папа, когда показывал город, объяснял Витьке, что весной и осенью, да и летом часто, во время дождей только по ним и можно ходить. Место здесь болотистое, сохнет медленно, а в сильную жару грязь превращается в пыль — тоже приятного мало по ней шагать. Так что и летом, получается, мостки — очень полезное сооружение.

Кроме того, он сказал по секрету, что, как правило, приколачивают доски не плотно, и если встать на один конец, то можно покачаться не хуже, чем на качелях.

Витька шла и внимательно оглядывала доски. Вот, кажется, подходящая! Сейчас попробуем!

— Ой! — вскрикнула от неожиданности Витька: прямо перед собой она увидела четыре чёрно-белых ноги, которые тоже пританцовывали на месте.

— Му-у! — ответил бычок. Он был точно такой, как в книжке: весь чёрно-белый, а на лбу вместо рожек бугорки.

Мостки были узкие, и кому-то предстояло посторониться.

— Уйди, пожалуйста, — попросила Витька и помахала перед носом нового знакомого авоськой, чтобы лучше понял.

— Мэ-э! — ответил бычок и наклонил голову.

— Драться я с тобой не буду. Не надейся!

Витька вздохнула. Она вспомнила сказку о двух упрямых баранах, которые никак не хотели уступить дорогу друг другу и поэтому свалились в речку. На глупого барана походить не хотелось, и Витька решительно спрыгнула с мостков, пропуская бычка.

Но едва она это сделала, как почувствовала, что ноги куда-то проваливаются. Витька глянула и испугалась: белые босоножки с белыми гольфами приобрели совсем другой цвет. Она попыталась вытащить одну ногу, но чёрная грязь не хотела отдавать лаковых босоножек. Витька захныкала себе под нос (громко плакать стыдно: вдруг кто-нибудь увидит!).

— Ты чего пыхтишь, как паровоз? — услышала она и подняла голову.

Мальчишка в джинсах, очень лохматый, с вымазанным краской ведром стоял на мостках и с любопытством её разглядывал.

— А не видишь? — огрызнулась Витька.

— Давай руку, — предложил мальчишка. Когда стоишь по щиколотку в чёрной-пречёрной грязи, выбирать не приходится. Витька ухватилась за протянутую руку и выбралась на доски. И тут они дружно прыснули: на ногах у Витьки красовались чёрные «лаковые» сапожки.

— Ты чего туда полезла? — спросил мальчишка.

— Я не полезла, а спрыгнула, — уточнила Витька.

— Ты, случайно, «не того»? — покрутил пальцем у виска мальчишка.

— Случайно, нет, — плохое настроение снова вернулось к ней. — Я бычку дорогу уступила. Он сам не хотел.

— Фью! — присвистнул мальчишка. — Надо было его шугануть как следует. Они знаешь, какие тут нахальные! Не хотят по грязи шлёпать — на мостки лезут. Ты, наверное, новенькая? Я тебя не видел.

— А ты, что ли, всех тут знаешь?

— Всех! — гордо заявил мальчишка и выпятил грудь. — Меня тоже все знают: я первый гражданин в городе!

— Задавала ты первый, вот кто!

— Ну, ты! Не выступай, а то снова туда отправишься, — он кивнул в сторону «чёрного моря».

— Ой, страшно! Прямо колени дрожат, — Витька изобразила, как сильно испугалась. — Сам полетишь... самолётиком!

Они помолчали секунду, и так как на эту тему говорить больше было нечего, мальчишка сказал:

— А меня Матвейкой зовут.

— А меня Витькой.

— Витькой? — удивлённо переспросил Матвейка.

— Ты что будешь красить? — спросила Витька и посмотрела на ведёрко.

— Дело есть, — Матвейка сразу посерьёзнел и заторопился.

— А можно с тобой? — и видя, что он почему-то не решается, добавила: — Домой мне всё равно нельзя. Из-за этого... — Витька притопнула своими чёрными «сапожками».

— Ладно, — согласился Матвейка, — идём. А это... выстираем!

Вы уже, верно, догадались, кто такой Матвейка? Это — сын Степана Матвеевича, наш пятый герой, которому совсем недавно исполнилось семь лет.

Матвей-малый сказал Витьке правду: он действительно человек известный: Матвейка был первым, кто родился в этом городе.

Когда ему исполнился год, товарищи Степана Матвеевича вручили сыну «Почётный диплом первого гражданина города Нефтеграда».

Диплом свернули трубочкой, перетянули голубой лентой, а к её концам привязали по маленькому чёрному галошку.

Матвейка тогда читать не умел, поэтому больше всего ему понравились чёрные галошки. Он потянул их к себе, чтобы получше разглядеть.

Взрослые почему-то подумали, что он хочет их съесть, испугались и поспешили отнять галошки. Матвей-малый заявил протест:

— У-а-а! — очень громко сказал он.

Взрослые опять ничего не поняли и тоже закричали:

— Урра-а! — гораздо громче Матвейки (конечно, их было больше!).

А его подняли высоко, под потолок, и унесли.

Больше ничего о том торжественном дне Матвей-малый не знает. Но свой диплом хранит бережно: в коробочке из-под инерционной машины вместе с двумя железными гайками, маленьким магнитом и десятком оловянных солдатиков. Голубая лента слегка посерела от частого развязывания и завязывания (очень много желающих увидеть диплом!). А чёрные галошки всё блестят, несмотря на то, что кем-то немного покусаны.

В остальном жизнь Матвейки такая же, как у других ребятишек их города: сначала — ясли, потом — детский сад, а нынче осенью он пойдёт в школу. Вот только бы её успели построить! Правда, отец обещал ему твёрдо: «Школа будет!», но Матвейка немного волнуется и каждый день, утром, днём или вечером (когда выберется свободная минутка) приходит на строительную площадку посмотреть, как идут дела.

КАК МНОГО ЗВЁЗДОЧЕК!

Они миновали нарядные пятиэтажные дома и свернули в сторону, куда строительство ещё не добралось и где стояли низкие деревянные домики.

Витька вертела головой направо-налево: интересно!

Вот, наверное, в таком весёлом домике с резными окошками и белой трубой жила бабушка Красной Шапочки. Перед домом — крыльцо, дверь с кольцом и даже верёвочка свешивается. Только дёрни за верёвочку — дверь и отворится!